Станислав Кучер — о российской модели экономики

2 июня на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге выступит Владимир Путин. Чего ждет от президента российское бизнес-сообщество? Ответ на этот вопрос в кулуарах форума искал обозреватель «Коммерсантъ FM» Станислав Кучер.

На мой взгляд, настроения большинства предпринимателей лучше всех публично выразил бывший министр финансов России, глава Центра стратегических разработок Алексей Кудрин. В интервью агентству Bloomberg он прямым текстом сказал, что Россия продолжает увеличивать темпы отставания от остального мира, а Кремль не готов к необходимым реформам даже после потерянного десятилетия. Под «потерянным десятилетием» Кудрин имеет в виду, соответственно, последние 10 лет, когда экономический рост в России составлял 1% по сравнению с 7% в первые два срока правления Владимира Путина. «Россия катастрофически теряет время. К сожалению, понимание необходимости структурных изменений у власти формируется медленно».

Большинство видных бизнесменов, не одобряющих экономическую политику Кремля, с кем я имею удовольствие общаться в Питере, разделяют позицию Кудрина, но откровенничают на условиях строгой анонимности. Когда я спросил одного такого, почему Кудрин не боится говорить открыто, а остальные предпочитают полушепотом, мой собеседник сказал: «Кудрину можно. Он личный друг Путина. К тому же он не бизнесмен, и ему нечего терять».

Вот как перевел тезисы Кудрина на простой русский язык другой известный окологосударственный деятель, в прошлом успешный бизнесмен. Вскоре после прихода к власти президент построил централизованную модель управления экономикой. Благодаря рекордно высоким ценам на нефть в «жирные нулевые» негативных последствий такого выбора для страны никто не замечал. Минусы этой модели для экономики в целом и конкретных предпринимателей — от крупных до мелких и средних — стали замечать, когда цены на нефть начали падать. Весь же масштаб бедствия стал очевиден после экономического кризиса, падения рубля, санкций и прочих известных неприятностей. К этому моменту в стране окончательно сформировалось то, что в советских учебниках истории и обществоведения называли государственно-олигархическим капитализмом, который и погубит ведущие экономики Запада.

Правы были советские экономисты или нет, но Запад со своими проблемами как-то справился, не дал монополиям уничтожить конкуренцию и при всех рецессиях показывает уверенный рост.

В России же к 2017 году госкомпании превратились в невиданных монстров, по сути, в небольшие государства, и заняли 70% экономики. И снижение ВВП, и падение реальных доходов россиян на 15% стали результатом не столько кризиса, сколько неспособности сложившейся экономической модели этому кризису противостоять.

В том, что модель нужно менять, убеждены все предприниматели, вне зависимости от политических взглядов. Все, кроме ближайшего окружения президента, которое контролирует те самые госкомпании и выступает категорически против любых перемен.

Реформы, которые предлагает Кудрин и поддерживает бизнес-сообщество, подразумевают снижение роли государства в экономике, улучшение отношений с Западом, стимулирование торговли, вложения в человеческий капитал. Именно эти меры лежат в основе программы развития, которую Кудрин 30 мая передал Путину во время их личной встречи. Судя по заявлению Кудрина, эту стратегию президент не одобрил.

Что будет дальше? Весьма аллегорично на этот вопрос ответил другой мой собеседник, вице-президент крупного банка. «В одном краеведческом музее я видел чучело росомахи. Под ним было написано: результативный хищник и активный падальщик». Здесь он сделал паузу, грустно улыбнулся и выразительно на меня посмотрел.

Короче, похоже, в борьбе за то, какой быть экономике России завтра, пока побеждают именно результативные хищники и активные падальщики. Другие животные, какими бы большими красивыми и популярными они ни были, уверенно сдают позиции. И именно поэтому в большинстве своем предпочитают молчать.