развитие

Цифровая экономика, которой, как выяснилось, "заболел" в последнее время президент России Владимир Путин, приобрела на Петербургском международном экономическом форуме эпидемический характер. Почти все, что обсуждалось в Санкт-Петербурге, так или иначе имело отношение к грядущей мировой экономической революции, вызванной распространением новых технологий — и в промышленности, и в госуправлении, и в обществе. Масштаб российских проблем в этой связи, выявленных форумом,— от управленческих до геополитических — способен поразить любое воображение.

Новые люди в первом ряду

Видимо, наиболее интересное событие на Санкт-Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) состоялось 2 июня на сессии, посвященной одному из наиболее популярных и наиболее непонятных терминов — "блокчейн". В панельной сессии ПМЭФ, модерируемой председателем ВЭБа Сергеем Горьковым, перспективы всего одной, хотя и весьма важной информационно-компьютерной технологии обсуждали: первый вице-премьер Игорь Шувалов, министр связи Николай Никифоров, зампред ЦБ Ольга Скоробогатова, исполнительный директор IBM Europe Кириакос Коккинос, управляющий группы Citi по России, Украине и Казахстану Марк Луэ, а также ряд других профессионалов. Но первый вопрос господин Горьков задал совсем другому человеку — это был 23-летний канадец русского происхождения Виталий Бутерин, один из основателей фонда Ethereum. Дело даже не в том, что созданная несколько лет назад платформа для блокчейн-вычислений Ethereum оценивается по стоимости до $20 млрд (в том числе с учетом собственной криптовалюты для оплаты операций в платформе — эфира), а по значимости — как технология, превосходящая для будущей экономики социальные сети.

Выступление господина Бутерина, довольно часто бывающего в России и имеющего помимо канадского и российское гражданство, при этом было вполне рядовым и не содержало каких-либо сенсаций, которые бы оправдывали его присутствие в панели с первыми лицами в финансово-экономической системе РФ. Главное, впрочем, Виталий Бутерин успел сказать непосредственно на ПМЭФ, и, возможно, этот момент даже успели уловить референты президента России Владимира Путина, с которым господин Бутерин встречался в числе глав крупнейших мировых компаний, а затем и коротко — отдельно. Создатель Ethereum в нескольких комментариях на ПМЭФ успел заметить, что государства в мире в последние два-три года несколько снизили возможность влиять на развитие технологии, которая положена в основу этой технологии.

На самом деле, это довольно универсальное объяснение тому, что в реальности происходило на ПМЭФ 1-3 июня. И, конечно, дело не только в блокчейне и Ethereum, и даже совсем не в них. Фоном и "цифровых", и "технологических", и IT-сессий последних лет на ПМЭФ были постоянные, звучащие то тут, то там замечания: мировое развитие технологий настолько быстро и стремительно, что государство просто не успевает не только вмешиваться в их развитие, но даже вовремя замечать, что происходит. В нынешнем году что-либо не замечать стало уже совершенно невозможно. Обнаружить на форуме стенд участника, который бы не обращал внимание проходящих по павильону форума на то, что именно тут понимают те или иные идеи будущей "индустриальной революции", хотя бы на уровне эстетики и идей, уже чрезвычайно сложно — если вообще возможно. В основном это понимание, что вполне естественно для выставки, было чисто имитационным, но порой весьма глубоким. Например, "Роснефть" отлично уловила идею технологического будущего, оформив стенд тысячами очень мелких фотографий--деталей производственного процесса: хотя рассмотреть что-то невозможно, информационная составляющая работы нефтегазового госхолдинга, сравнимая по значимости с производственной, была уловлена и показана.

На более чем 100 панельных сессиях ПМЭФ-2017 тенденция была совершенно точно уловлена и показано, что и власть в России, и госкомпании, и частные инвесторы относительно неплохо понимают, что происходит, но пока не очень понимают, что с этим делать. Игорь Шувалов на ПМЭФ сообщил, что президент Владимир Путин "заболел цифровой экономикой", что, видимо, знакомо никак не менее 10-15% участников форума, успевших также заболеть перспективами, открываемыми появившимися за последние годы технологиями на стыке IT и Big Data, робототехники, индустрии конструкционных материалов, биологии, психологии и математики. С этой высокой болезнью есть несколько проблем, скрытому и очень неровному обсуждению которых и был, по существу, посвящен ПМЭФ.

Болезнь негосударственного свойства

Первая проблема для России — источник появления новых технологий, определяющий их характер: он категорически негосударственный, мало того, существующие аксиомы госрегулирования и государственного участия в нем почти не применимы к реальности, создающейся этими технологиями. Так, Ольга Скоробогатова на сессии, посвященной блокчейну, анонсировала начало работ в Банке России, посвященных обсуждению перспектив национальной цифровой криптовалюты, то есть ускоренному движению по тому пути, по которому уже не менее года идут Банк Канады, Банк Англии и несколько других мировых центробанков. Проблема лишь в том, что, например, в среде, формируемой тем же Ethereum, формируется собственная экономическая модель, в которой центробанк в своей эмиссионной ипостаси, собственно, не нужен. При этом платежные единицы среды Ethereum ЦБ, видимо, осенью признает "цифровым товаром", на который распространяется НДС. Исходя из того, что, строго говоря, способы "наложить НДС" на трансакции в Ethereum найти невозможно, а одной из ценностей работы системы является ее децентрализация и независимость от регулятора, перспективы "крипторубля" от ЦБ на сегодняшний взгляд отчасти зависят от репрессивных возможностей государства. Несложно видеть, что идти стандартным путем в этом вопросе Банк России не может — биткойн-индустрия в определении государства изначально является теневой, поскольку базовая "удостоверяющая" функция государства в ней попросту не востребована.

Вторая проблема: "цифровые чудеса" новой экономики требуют достаточно приличных инвестиций, а Россия, по мировым меркам достаточно инвестиционно активная в 2007-2014 годах, в последние годы переживает очевидный инвестиционный спад. "Два-три года" отставания, о которых говорилось на блокчейн-сессии, для России имеют свое измерение. Например, формально не имеющая ничего общего с будущей "промышленной революцией" московская программа "реновации" пятиэтажек во многом следствие недоинвестирования в ЖКХ и коммунальную собственность в последние годы, и мэрия Москвы, по крайней мере на официальном уровне, обосновывает необходимость "реновации" новыми требованиями по энергоэффективности зданий. Это не чисто российская проблема — так, предвыборная кампания президента США Барака Обамы в 2008 году также имела важным компонентом крупные инвестиции в энергоэффективность государственных зданий (и была благополучно провалена). Но в России масштаб проблем на порядок больше, а между тем вопросы энергоэффективности, как и во всем мире, в центре идей "четвертой промышленной революции", которая имеет все шансы в России просто не найти финансирование.

И, наконец, главная проблема, к которой на ПМЭФ почти не подступались: и будущая "промышленная революция", и вообще экономическое развитие в мире после кризиса 2008-2009 годов, видимо, требуют от игроков существенного повышения управленческой эффективности и в целом пересмотра подхода к управленческим технологиям. Учитывая, что у России есть очень серьезные проблемы с освоением и предыдущей волны управленческих технологий, "работать со скоростью мысли" в новой экономике в условиях всеобщего торжества управленческой вертикали, видимо, будет невозможно или по крайней мере совершенно неэффективно. Во всяком случае, в нынешнем виде ПМЭФ, управленческую часть которого федеральный оператор форума "Росконгресс" в текущем году довел практически до совершенства, через какое-то десятилетие просто не будет иметь смысла. "Нетворкинг" менеджмента крупного и среднего российского и иностранного бизнеса под наблюдением представителей госаппарата вряд ли будет востребован наиболее быстро развивающимися иностранными игроками, а держателями ключевых технологий будут именно такие компании, как Ethereum.

Аналоговые барьеры для цифровой экономики

Центр экономических дискуссий на ПМЭФ, кстати, напрямую завязан на инвестиции в подготовку к "промышленной революции". Напомним, это дискуссия о том, какие подходы к будущему инвестиционного процесса в 2018-2024 годах приоритетны. Предложения главы Минэкономики Максима Орешкина по налоговому маневру (снижению ставок соцвзносов при увеличении НДС) предполагают обеспечение инвестиционного всплеска в эти годы, в том числе за счет удешевления для потенциального инвестора трудовых ресурсов — во многом это главный ограничитель для инвесторов в РФ помимо инвестклимата. Маневр теоретически позволяет продолжить программу балансирования бюджета до 2020 года и сокращения бюджетного дефицита до нуля, курс на стабильность инфляции и рубля. Предложения Центра стратегических разработок под руководством Алексея Кудрина — сохранение всех ставок налогов на нынешнем уровне, увеличение пенсионного возраста (что должно дать увеличение ресурса труда) и некоторое ослабление бюджетной жесткости — в том числе ради инвестиций в подготовку к "промышленной революции".

Впрочем, ни то ни другое в "новой экономике" самостоятельно не сработает — основной частью подготовки к будущей "промышленной революции" является создание международных технологических консорциумов. Так, важной темой на ПМЭФ стало обсуждение перспектив технологий 5G-сетей: для перевода промышленности и услуг на цифровую основу нужна мобильная телекоммуникационная инфраструктура широкой пропускной мощности и высокой отказоустойчивости. Владимир Путин на ПМЭФ пообещал, что государство будет участвовать в создании такой инфраструктуры, никто не скрывает переговоры с китайской Huawei по вхождению в такой консорциум. Однако на практике ни в России, ни в Китае нет софтверных компаний, способных потянуть эту инфраструктуру. А в условиях, когда на центральной панельной сессии ПМЭФ президент России, премьер-министр Индии и федеральный канцлер Австрии при посильном участии главы Молдавии обсуждают русских хакеров на выборах в США, православные ценности населения Кишинева, НАТО и Донбасс, формировать технологические консорциумы с американскими или европейскими компаниями не слишком удобно. Не говоря уже о том, что даже радикальное потепление международной обстановки вряд ли что-то радикально сделает с инвестиционным климатом РФ на местах: что бы ни случилось с президентом США Дональдом Трампом, с полномочиями региональных ФСБ и российскими судами это ничего не сделает.

Светлое позавчера

Разумеется, можно рассчитывать на то, что "отступление" государства и наступление среды нового бизнеса решит часть проблем в 2018-2024 годах самостоятельно: трансформируется корпоративная среда, конкуренция даже в сильно огосударствленном бизнесе неотменима — на это, видимо, ставит Сбербанк и его глава Герман Греф. Однако стратегия локальных преобразований имеет ограничения. Так, глава "Ростелекома" Михаил Осеевский на ПМЭФ предположил, что сети 5G полноценно могут работать на первом этапе лишь в самой развитой субэкономике России — Москве, а уже Санкт-Петербург может с этим подождать. Это, разумеется, так, однако на практике это будет означать депрессию и в логистическом, и в туристическом секторах экономики второго по размеру города России: страны Северной Европы в своем развитии останавливаться не собираются, и территория, не совместимая с прилегающими по телекоммуникационным и промышленным стандартам, перестанет быть интересной не только инвесторам, но и туристам. Эта закономерность будет работать практически везде: цифровую экономику, видимо, невозможно имитировать, новые технологии — от IT до социальных — или будут работать в России полноценно, или надежно огородят страну от мейнстрима мирового развития, оставив ей роль тихого "заповедника" индустриального века (с топливной специализацией) посреди новой экономической реальности. Большая часть новых технологий будет в этом случае экономике просто недоступна: можно купить ее элементы, но нельзя купить экосистему, которая из них составляется. Можно демонстрировать на ПМЭФ роскошный "умный" автомобиль, например новый Maybach, и на него найдется покупатель. Но нельзя купить автоматизированную интегрированную в городское хозяйство систему транспорта, основанную на беспилотных электромобилях — нужен другой город, желательно с другим бизнесом и жителями.

Растерянность перед этим неожиданным поворотом событий — главное, что произошло на ПМЭФ 1-3 июня. Для осмысления происходящего теоретически есть сколько угодно времени. В известном смысле его уже нет — эти проблемы стоило решать позавчера, впрочем, они никуда не денутся и завтра.

Дмитрий Бутрин