Крестецкая строчка вернулась к жизни, убедилась Наталия Нехлебова

Уникальный народный промысел с полуторавековой историей — крестецкая строчка — два года назад был практически мертв. Теперь ожил. "Огонек" узнал, как старинное кружево вплетается в современность

Наталия Нехлебова, село Крестцы — Москва

Фото Евгений Гурко

То, что делают на фабрике "Крестецкая строчка", больше всего похоже на сотканные вместе снежинки. Работа такая тонкая, что, кажется, растает от прикосновения. Это очень хитрая техника. Сначала нитки ткани подрезают и выдергивают в определенных местах, получается сетка. Потом мастерица перевивает ее ниткой. Ажурный узор возникает прямо внутри полотна. Обычно используется лен. В середине XIX века в деревнях Крестецкого района Новгородской области выплетали так скатерти, занавеси, полотенца. Детей обучали ремеслу с 6 лет. В начале XX века советская власть объединила артели и открыла фабрику "Крестецкая строчка". Работы вышивальщиц были на выставках в 47 странах. Блузы, платья со снежной вышивкой обожали знаменитости Советского Союза. Полотна с крестецкими узорами хранятся в Эрмитаже, Русском музее, Этнографическом музее Петербурга... В 90-х стране стало не до ажурной красоты. Азы искусства еще преподавали какое-то время в школах Новгородской области на уроках труда, но к 2015 году промысел был практически мертв: на фабрике осталось всего две мастерицы, владеющие уникальной техникой.

— Я на фабрике "Крестецкая строчка" с 18 лет,— рассказывает Ирина Мнацаканян.— Всю сознательную жизнь считай. Меня знакомая по блату устроила. Очень престижно тут было работать. На фабрике в советское время 700 человек трудилось. Даже нынешний глава района. Мы и блузки шили, и скатерти, и салфетки. Платья для Ротару, Пьехи, Светланы Дружининой. Над одним платьем 16 человек работало — столько там сложной вышивки было. А еще наши скатерти и шведская IKEA заказывала, и в Англию их возили. В Москву, Питер — само собой. Лучшие вышивальщицы ставили на изделия свое клеймо с именем. А потом, как госзаказы прекратились, все стало разваливаться. Фабрику туда-сюда перепродавали. Как же я переживала, как мне этого всего жалко было. Ведь нигде больше в мире такой красоты не делали, только у нас в Крестцах.

Владельцы некогда знаменитого промысла менялись чаще времен года, но никому не удавалось найти покупателей на уникальные кружева. Дошло до того, что распродали даже музейную коллекцию обанкротившейся фабрики, которая собиралась с 1929 года. Потом здание начало разваливаться, а вместо кружев "Крестецкая строчка" перебивалась случайными заказами, даже спецодежду для ЛУКОЙЛа шила...

Спасение пришло два года назад, когда убыточную фабрику подобрал питерский предприниматель Антон Георгиев. В тонкостях ремесла он, по собственному признанию, понимал мало, но зато сразу углядел "фишку": "Крестецкая строчка" — единственное предприятие, которое имеет статус народного художественного промысла в Новгородской области.

Сейчас на фабрике капитальный ремонт. Меняют полы, перекрытия, специальным методом очищают кирпич. Мозаичное панно "Вышивальщица" 20-х годов собрали заново. Планируют возродить музей и запустить мастер-классы для привлечения туристов. А еще будет отдельный учебный класс для школьников — в деревне детям заняться нечем, а тут они смогут подробно познакомиться с традициями и время провести.

Опытных вышивальщиц под "новый старт" собирали по всему Крестецкому району, уговаривали вернуться. Получилось: теперь они обучают молодых. Обучение не простое: разряд можно получить за 3 месяца, но это если все сложится. Ведь кружево не каждому дается. Аккуратность нужна и терпение, рассказывают вышивальщицы со стажем. Некоторые через день уходят, другие пытаются, но узор кривой получается, руки не слушаются. Сейчас на "Крестецкой строчке" уже 68 мастериц, работают в двух цехах — ручная вышивка и машинная.

— Работа непростая, конечно,— рассказывает Наталья Третьякова, она выдергивает ниточки по рисунку.— Нужно точно создать сетку, которую художник задумал. Ножничками подрезаю, потом выдергиваю. Получается дырочка. Руки устают, зрение очень садится, спина болит. Ниточки бывают очень мелкие. Но все равно, если сложный рисунок — мне нравится. Нужно посидеть, голову поломать, как это сделать. У меня с детства любовь к крестецкой строчке. Для нас для всех трагедия была, когда работы не стало. Пришлось несколько лет продавщицей работать. Это совсем не то. А здесь у тебя в руках сказка получается...

Новая строчка или старая?

Красиво говорит Наталья, но это лирика. А чтобы не просто ожить, а выжить, старинному промыслу нужна современная экономика. А как ее "поженить" с традицией, которая новациям не поддается? Вот, например, самая сложная работа — ручная, одну салфетку здесь могут вышивать месяц, большое панно полгода. Работы стоят дорого: скатерть, которую вышивали вручную 4 месяца, только по зарплате мастерице обходится фабрике в 100 тысяч; салфетка стоит 4 тысячи, платье 20 тысяч; панно, над которым вышивальщица трудилась полгода, 200 тысяч. А купит-то кто? И какие обороты надо наладить, чтобы окупилось вложенное?

Татьяна Морозова, которая провела на фабрике 20 лет, пока не было работы, "от наплыва чувств" вышила салфетку дома. Но даже мысли не было самостоятельно продать ее. И во всех Крестцах никто никогда не пытался: "Если я ее несколько месяцев шила, за сколько я ее продам? Разве на рынке в Великом Новгороде кто-нибудь салфетку за 10 тысяч купит? Лучше ее подарить кому-нибудь",— говорят вышивальщицы.

Пока производственная арифметика такая. У вышивальщиц ручного цеха фиксированная заработная плата, те, кто работает с помощью швейных машинок, получают по результату (сколько сделали, столько и заработали). Например, за простую "машинную" салфетку мастерица получит 437 рублей. "За день запросто можно две такие сделать",— рассказывают вышивальщицы. Работа с 8 до 17, но некоторые остаются и попозже. Тем, кто не курит,— доплата. Так девушек и к здоровому образу жизни приучают, и чистоту кружева сохраняют: табачная желтизна с пальцев не попадает на ткань.

Но гарантированного благополучия, понятное дело, все это не дает. Чтобы вплести старинное кружево в реальность, задумано работать с известными дизайнерами, шить не только скатерти, салфетки, занавески, но и одежду, игрушки...

Поможет ли? Да разве ж вышивальщицы это знают... Работы в Крестцах, где живет 10 тысяч человек, почти нет: птицефабрика и свиноферма. "На свинарнике тяжелая работа очень,— говорит Ирина Мнацаканян,— на птичнике тоже. У нас молодежь вся разъезжается. А сейчас вот снова есть место, где им интересно и платят хорошо. Я невестку сюда привела". А Татьяна уже 4 месяца вышивает большое панно "Хоровод". Призрачные барышни держатся за руки внутри тонкого морозного узора.

— Мне маленько осталось,— говорит женщина.— Еще месяца два и закончу. Эскиз, конечно, художник рисует. И его нужно точно повторить. Но я тут всю жизнь. У меня опыт. Бывает, какие-то элементы не ложатся, так я иду и говорю художнику, что вот надо по-другому. А бывает, вижу, что некрасиво по эскизу — и свое добавляю. Это мое, наверное, призвание, мне больше нигде нельзя работать, кроме строчки. Вроде все вышивальщицы одно делают, но у всех по-разному получается. Это же наш характер в кружеве...