Ситуацию с незамеченной онкологией Дарьи Стариковой комментирует главный внештатный онколог Минздрава Михаил Давыдов

Ситуацию с незамеченной онкологией Дарьи Стариковой "Огоньку" прокомментировал главный внештатный онколог Минздрава РФ, академик РАН, директор ФГБУ "Российский онкологический научный центр им. Н.Н. Блохина" Минздрава России Михаил Давыдов

— Михаил Иванович, насколько типична в масштабах страны история с дозвонившийся до президента онкобольной из Мурманской области? В чем вы как директор известного на всю страну онкоцентра на Каширке видите главную проблему — дело в пациентах, которые не заботятся о своем здоровье, врачах, которые не могут поставить диагноз, или в том, что сбоит система здравоохранения в целом?

— К сожалению, пациентов, которые поступают на лечение с запущенной стадией заболевания, в нашем Центре мы видим очень часто. Однозначно, здесь нужно в первую очередь говорить о системной ошибке в организации онкологической службы. Все остальные причины будут вторичны, хотя забывать и о них нельзя: конечно, дело и в подготовке кадров, и в возможностях диагностической инфраструктуры для надлежащего обследования в регионе, и в своевременном направлении на этап специализированной диагностики и лечения. Само собой, принципиально и то, насколько люди заботятся о своем здоровье. Вот только, чтобы делать это надлежащим образом, они должны быть проинформированы о возможностях, которые существуют в их регионе по части ранней диагностики онкологических заболеваний.

— В каких регионах, на ваш взгляд, ситуация в сфере оказания онкопомощи сопоставима с Мурманской областью?

— К сожалению, это не исключение. В нескольких регионах специализированные онкологические диспансеры ликвидированы как самостоятельные подразделения, а их функции разрознены по инфраструктуре областных больниц. Такая ситуация, например, в Калининграде и Тюмени. Мы много слышим о том, как мощно там укрепляется материальная база медицинских учреждений, но на деле организация онкологической помощи на очень низком уровне. Кроме того, в стране большое количество регионов, где диспансеры в бедственном положении — требуется полная реконструкция зданий, парка оборудования. Яркий пример — Новосибирск. К счастью, есть регионы и с высоким уровнем организации онкологической помощи. Но их немного. Могу назвать: Иркутск, Казань, Иваново, Барнаул, Чебоксары, Уфа, Красноярск, Ростов-на-Дону.

— Если в стране столь бедственное положение с онкодиспансерами в регионах, может быть, следует создать несколько федеральных онкологических центров?

— Федеральных центров у нас более чем достаточно. Что действительно нужно, так это четкая вертикаль управления онкологической службой, которой сейчас нет. Без этого говорить и строить планы по повышению качества помощи в целом по стране сложно. Решения по тактике лечения, диагностике и обоснованию региональных бюджетов на здравоохранение должны приниматься в едином формате. Сейчас в целом по России средств выделяется в 8-10 раз меньше, чем необходимо для выполнения базовых стандартов оказания специализированной помощи.

— Какие решения региональных властей за последнее время, на ваш взгляд, наиболее губительны для системы онкопомощи в России?

— По сути, мы говорим о здоровье нашего населения, а это вопрос безопасности и демографического развития. Посмотрите, как это организовано за рубежом — выстроенная вертикаль управления онкологическими службами есть во многих странах, а многие предпринимают шаги в этом направлении. Один из самых удачных примеров такой реформы можно наблюдать в Узбекистане. В апреле 2017-го президент этой страны издал постановление, по которому все онкологические учреждения в стране становятся филиалами головного института, благодаря чему все административные и финансовые решения, а также контроль качества лечения осуществляется по строгой вертикали управления. Уверяю вас: через 5-7 лет эта страна будет одним из лидеров в борьбе с онкозаболеваниями.

Если говорить про то, что можно было бы улучшить у нас,— это однозначно модель финансирования. Сегодня ОМС — это не понятная, не прозрачная система, которая основывается на тарифах, не имеющих ничего общего с реальностью, роль страховых компаний там ущербна — они занимаются бухгалтерией и финансовым аудитом, получая гиперприбыль от штрафов государственных клиник. При этом никто в этой системе не управляет реальным риском, в ней нет страховой составляющей и объективной оценки стоимости медицинских услуг, нет и оценки финансовой потребности. Изменение системы финансирования, ее реформа и создание принципиально иной модели, которая бы позволила в полном объеме финансировать необходимый объем медпомощи в корне изменили бы к лучшему ситуацию в России.

— А что должно стать первым шагом?

— Федеральный закон, который бы четко обозначил зоны ответственности в принятии решений для регионов и федерального центра. При этом федеральный центр должен играть определяющую роль, и, конечно, в таком законе должны обозначаться принципы финансирования, ориентированные на интересы пациента.

Записала Елена Кудрявцева