«Дерен, Бальтюс, Джакометти — художественная дружба» в Париже

Выставка изобразительное искусство

В парижском Музее современного искусства одна выставка объединила сразу троих — Андре Дерена, Альберто Джакометти и Бальтюса. Каждый из художников достоин отдельной экспозиции, но вместе они выглядят едва ли не лучше, чем по отдельности, считает парижский корреспондент "Ъ" Алексей Тарханов.

Почти весь первый этаж Musee d`Art moderne de la ville de Paris занят огромной выставкой — на целых десять залов и 350 работ. Здесь и живопись, и скульптура, и графика, и театральные костюмы, и вещи из мастерских. Плюс фотографии и фильмы, рассказывающие о каждом из художников: французе, швейцарце с итальянскими корнями, польском немце. Кажется, что мы все о них знаем. Вот Андре Дерен (1880-1954) — художник с телом молотобойца, начинавший вместе с Пикассо и ставший вместе с Матиссом одним из основателей фовизма. Он неудобный персонаж, с его неоклассикой 1930-1950-х до сих пор борются искусствоведы, не готовые простить ему кроме прочего пропагандистскую поездку 1941 года в Германию (в числе художников-участников, кстати, были и Вламинк, и Сегонзак, и ван Донген). После освобождения ему не раз ставили это в вину и едва не посадили в тюрьму. Вот два Дерена: первый — прогрессивный, фовистский, второй — тоталитарный, зализанный, слишком красивый, долой такого с выставки, говорят некоторые рецензенты. Вот гений скульптуры Альберто Джакометти (1901-1966) с его трагическими композициями (вроде всем известного "Шагающего человека"), похожими на живые скелеты и удивительно автопортретными. Если Дерена мы не вспомним сразу, то лицо Джакометти с его виноватой улыбкой и вьющимися волосами знакомо всем. И самый младший из троих, почти что наш современник Бальтазар Клоссовски де Рола, известный как Бальтюс (1908-2001), еле живой легендой дотянувший до XXI века. Эротоман, щеголь, любитель кошек и сексуальных подростков. Последняя работа, замыкающая выставку,— его "Художник и модель" 1980-х годов.

У каждого из троих свое амплуа, к которому мы привыкли. Их не спутаешь друг с другом, их узнаешь с первого взгляда!

Так ли? И это первое удивление выставки. Обнаруживается, что общее у этих художников не только время, не только страна и музеи. У них общие сюжеты — от яблока, которое очищает женщина у Дерена и которое лежит на столе у Джакометти или в вазе с фруктами у Бальтюса, до виртуозного изображения раннего девического эротизма, когда работу Дерена "Племянница художника" 1931 года можно легко приписать Бальтюсу, а его "Девушку в белой рубашке" 1955-го — поделить между Дереном и Джакометти.

Мы ищем в Бальтюсе нарочитую подростковую неловкость вроде его жанровых картинок Люксембургского сада, а находим мощь пейзажа в "Скале" (1938). У художников оказываются общие герои, общие галеристы, общие друзья и подруги, переходящие с полотна на полотно, из постели в постель. Скульптуры Дерена, особенно бронза, ничуть не менее талантливы, чем современные им вещи Джакометти. Все они учились у своих предшественников, правда выбирая по собственному темпераменту: Бальтюс — у Пьеро делла Франчески в 1926-м, Дерен предпочитал Брейгеля Старшего, интерпретируя в 1945-м на свой манер "Избиение младенцев".

Есть моменты, когда они вообще мало отличимы друг от друга. Особенно это видно в разделе, посвященном театру. Близкая подруга Дерена, одна из создательниц фестиваля в Экс-ан-Провансе и главная редактриса французского Vogue Эдмонда Шарль-Ру предложила ему оформить несколько спектаклей. Вслед за ним тем же занялись Джакометти и Бальтюс. Среди постановок — новая драматургия ("Осадное положение" Альбера Камю и "В ожидании Годо" Сэмюэла Беккета) и театральная классика — "Похищение из сераля" и "Cosi fan tutte" Моцарта, "Севильский цирюльник" Россини, шекспировские "Юлий Цезарь" и "Как вам это понравится". Кроме эскизов костюмов и сценографии (самые четкие и архитектурные вовсе не у неоклассициста Дерена или скульптора Джакометти, а у Бальтюса для пьесы Камю) здесь есть и элементы декораций вроде построенного и расписанного Дереном клавесина для "Севильского цирюльника".

Начиналось все с идеи сопоставить двух живописцев — Дерена и Бальтюса, которые и вправду были связаны не просто дружбой, но и внутренним сходством, тяжестью, сложностью, отчасти порочностью, что иногда делало таких непохожих друг на друга людей почти что братьями-близнецами в искусстве. Но потом в проект добавили Джакометти с его почти античной легкостью, оттенявшей одного и другого, и в то же время все с той же общностью судьбы. Если бы они не были друзьями, это смахивало бы на противопоставление и даже на нравоучение. Но взаимная любовь объединяет. Недаром под старость, став директором Виллы Медичи в Риме, Бальтюс устроил проводы своих уже умерших друзей — выставку Джакометти в 1970-м и выставку Дерена в 1976-м.

Кто скажет наверняка, не удалось бы точно так же найти единство у Дерена и Пикассо или у Джакометти и Бранкузи и не очередная ли все это искусствоведческая игра? Возможно, но если эта игра так хорошо придумана, подробна и увлекательна, почему бы в нее не поиграть — тем более что продлится она до 29 октября.