Группу Максима Осокина обвинили в незаконных банковских услугах на 10 млрд

В Нижегородском райсуде начали судить группу из 13 человек, обвиняемых по целому ряду статей Уголовного кодекса, связанных с обналичиванием денег. По данным следствия, объем финансовых проводок через фиктивные фирмы за два года превысил 10 ­млрд руб., а наличные клиентов в нескольких регионах возили на броневиках «Рос­инкаса». Всем обвиняемым предъявлено обвинение в незаконной банковской деятельности и участии в организованном преступном сообществе (ОПС) либо его организации. Один из основных обвиняемых, Максим Осокин, сообщил, что вину не признает ни по одной статье, а защита подготовила целую речь с опровержениями выводов следствия.

В Нижегородском райсуде два дня зачитывали объемное обвинительное заключение в отношении 13 человек во главе с Максимом Осокиным. Напомним, он участвовал в скандальных разбирательствах между МВД и банком-банкротом «Богородский» по поводу пропавшей наличности, изъятой следователем при обысках у банка и самого Осокина еще в 2012 году. Максим Осокин единственный из всех обвиняемых, который почти два года сидит в СИЗО. Ему и всем остальным предъявлены тяжкие обвинения в создании преступного сообщества либо участии в нем. Также всем обвиняемым по уголовному делу, половина из которых женщины, инкриминировали незаконную банковскую деятельность с извлечением дохода в особо крупном размере.

Судье Оксане Свящевой, чтобы убедиться, что все 13 обвиняемых вместе с адвокатами пришли в зал суда, пришлось проводить перекличку. Один из обвиняемых, Александр Санышев, опоздал на полчаса, объяснив, что забыл вещи в такси и пришлось бежать за машиной (прокурор строго пригрозил ему в случае повторных опозданий поставить вопрос «об изменении меры пресечения»). Пока ждали опоздавшего, Максим Осокин из клетки рассказывал про какого-то везучего сокамерника-строителя, которого, продержав год в СИЗО, выпустили под залог «всего в полтора миллиона». Сам Осокин освобождения из тюрьмы пока не дождался, несмотря на то, что обвинение в хищении 155 млн руб. у банка «Богородский», по которому его арестовали, развалилось еще на следствии.

По версии следствия, обвиняемые во главе с Максимом Осокиным, Тимофеем Шишкиным, Виталием Каменцевым, Екатериной Чистяковой и Ниной Смирягиной обслуживали разветвленную сеть из трех десятков фиктивных фирм с подставными учредителями и директорами. Вся эта система оказывала услуги по обналичиванию денег различным организациям и предприятиям, желающим занизить свои налоговые выплаты. В 2013–2015 годах, как полагает следствие, через подконтрольные обвиняемым номинальные компании прошло свыше 10 ­млрд руб. клиентских денег по различным фиктивным договорам. Себе за услуги обнальщики оставляли 4% комиссии, заработав в общей сложности 418 млн руб. теневого дохода. Из речи прокурора следовало, что общий кассовый центр подпольной сети находился на Яблоневой улице в Нижнем Новгороде (кстати, в одном здании с отделением «Богородского» банка.— „Ъ“), однако представительства были открыты в Татарстане, Марий-Эл, Чувашии, Ульяновской, Костромской и Ярославской областях и Санкт-Петербурге. Для перевозки крупных сумм наличными нанимались инкассаторы и броневики «Росинкаса» и частных охранных фирм. Некоторых из предполагаемых организаторов сети обнальных организаций также обвинили в незаконном создании юридических лиц и легализации преступных доходов, что выразилось в покупке семи автомобилей.

Адвокаты обвиняемых не верят в то, что эти 13 человек входили в структурированный преступный синдикат с жесткой иерархией и конспирацией. «Поглядите на них, это же в основном бухгалтеры и курьеры»,— в коридоре суда сказал один из защитников, махнув рукой на кучку женщин, оживленно обсуждавших житейские вопросы.

После того как прокурор огласил обвинительное заключение, успел выступить только Максим Осокин. Он сообщил суду, что предъявленные статьи обвинения ему в целом понятны, но ни по одной из них он вину не признает: «Виноватым я себя не считаю. В моих действиях состава преступления не было, а подробнее скажет адвокат». ­Адвокат Александр Шведко попросил 45 ­минут для подробной критики обвинительного заключения. ­Однако из-за занятости других защитников в судебных слушаниях сделали перерыв до 22 июня. Судя по объемам уголовного дела, в котором полторы сотни экспертиз и показания 134 свидетелей, весь процесс займет не менее года, а то и двух лет, предполагают его участники.

Роман Кряжев