Математическое образование

Станислав Кублановский — специалист по алгоритмическим проблемам в алгебраических системах. В 1994 он году доказал алгоритмическую неразрешимость проблемы вложения во вполне 0-простые конечные полугруппы. Этот результат для большинства алгебраистов оказался крайне неожиданным, так как до сих пор все проблемы подобного рода имели положительное решение. Окончил математический факультет Российского государственного педагогического университета имени Герцена, получил степень кандидата физико-математических наук в Институте математики и компьютерных наук Академии наук Республики Молдова и степень доктора физико-математических наук в СПбГУ. Доктор Кублановский также известный учитель математики. Многие из его учеников были победителями всероссийских и международных конкурсов по математике.

— В чем причина столь высокого международного успеха двух питерских подростков: талант, система обучения, здоровое соперничество?

— Конечно же, основное — это система обучения, авторская школа Ильи Чистякова, с которой я знаком уже более 20 лет. Принцип этой школы вначале мне показался очень необычным: отдавать ребят в научное плавание под руководством ученых, занимающихся реальными конкретными проблемами. Как раньше отдавали детей в подмастерья опытным ремесленникам. И выяснилось, что и математике можно начать учить смолоду, и чем раньше это происходит, тем больше отдача. Конечно, нужна определенная доля таланта и трудолюбия, а также серьезная мотивация. Дети усиленно работают, видят реальные успехи предшественников и это очень мотивирует, доставляет удовольствие. Методика и мотивация рождает таланты, несмотря на кризисы и прочие неурядицы. Некоторые ставят на олимпиады, отчитываются о числе поступивших в вузы, здесь же акцент другой: ребята должны заниматься научной работой. Казалось бы, у них мало данных, знаний для этого, но есть узкие области знаний, где можно за относительно небольшой срок войти, исследовать и получить самостоятельный результат. Ребята учатся оформлять свои результаты, как настоящие ученые, докладывать, подавать и объяснять значимость этих результатов. Даже если они не станут профессиональными математиками, это большая школа для них. Судя по моим ученикам, а они стали появляться с 1995 года, практически все они успешны в жизни. С некоторыми я работаю и по сей день, например, в рамках проекта "Универсальный математический решатель". Эта программа, которая единственная в мире решает наш ЕГЭ по математике, написана при активном участии моего ученика, прошедшего школу Ильи Александровича. Есть люди, которые стали успешными в бизнесе, других областях. Математика пригодилась им в жизни.

— Вы также известный в Петербурге репетитор и готовите обычных ребят к экзаменам. Что интереснее, работать с талантами или посредственностями?

— Слова "посредственность" и "талант" очень условны, и мой опыт показывает, что посредственностей-то и нет. Если есть мотивация, то у человека столько скрытых талантов, что они могут раскрыться в любое время. В рамках обучения в лаборатории Чистякова у меня был ученик, который был одним из последних в группе, я давал ему задачи, с которыми он год-два не мог продвинуться, и казалось, ну не дано это человеку. А на третий год он пришел не только с решенной этой задачей, но и общей проблемой и очень быстро потом стал одним из известных питерских математиков, и уже его ученики побеждают и получают премии. Просто у разных людей разные стартовые скорости, но упорство и мотивация делают свое дело, и человек добивается успеха.

— Как вы оцениваете нынешнюю систему подготовки учащихся по точным наукам, в частности, математике?

— С одной стороны, вызывает опасение то, что идет в некотором смысле "натаскивание" на ЕГЭ и подготовка стала более узкой. Как и отсутствие устного экзамена, другие минусы. Но есть и плюсы, и главный из них — объективность оценки знаний учащегося, перевешивает все минусы. Это дает равенство возможностей, которого раньше не было и это очень важно.

— А как дела обстоят в высшем образовании?

— В математике становится не очень модной классика: алгебра колец, модулей и так далее. Модными стали прикладные вещи, в частности, компьютерные науки. И эта дань моде снижает качество высшего образования. Когда мы стремимся к быстрой отдаче в ущерб фундаментальным исследованиям, качество знаний неизбежно теряется, и это отражается на высшей школе. Это не может не тревожить. Что с этим делать? Видимо, надо снова возвращаться к классике, фундаментальным исследованиям, и это требует государственной поддержки, поддержки людей с государственным мышлением.

— А может, это вообще не нужно и со всем скоро справятся всевозможные компьютерные программы, гаджеты?

— Похожую фразу сказал один ваш коллега лет 200 назад: зачем заниматься всей этой электродинамикой, магнетизмом и прочими изысканиями — и так все растет. Но в результате мы сейчас пользуемся такими благами, которые люди тогда и не представляли. Давайте посмотрим, что будет создано через 100 лет и чего мы сейчас не представляем. Но не можем посмотреть — не будет у нас этих 100 лет! А вот создать основу для будущих достижений, продолжая фундаментальные исследования, мы можем и должны делать сейчас.

— Есть ли перспективы у ваших учеников в России или их судьба — уехать на Запад?

— Пока я могу сказать с сожалением, что в стране остались только порядка 25% моих учеников, остальные реализовали себя за рубежом. Некоторых из них переманили в западные университеты еще студентами. Все зависит только от государственной политики и понимания частного бизнеса, что им нужны такие высококлассные специалисты и что всем выгоднее их взрастить здесь, чем потом покупать на Западе. Осознание этого должно рано или поздно прийти. Сейчас же я не могу сказать, что у всех ребят есть будущее в России. Кто-то, безусловно, себя найдет. Например, сейчас в России востребованы молодые талантливые программисты, но вот судьба специалистов в неприкладных областях наук пока еще не видится столь оптимистично.