Как Владимир Путин опускал трубу в море

23 июня президент России Владимир Путин на гигантском трубоукладчике вблизи Анапы дал старт проекту «Турецкий поток», а специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников оказался воодушевлен вовсе не этим.

Строительное судно Pioneering Spirit — самое большое в мире. Это трубоукладчик. Мы пришвартовались к нему на вертолете, я вышел, глянул вниз, на воду, и содрогнулся. В общем, это все равно как если бы мы продолжали лететь на вертолете: до воды было примерно столько же.

Судно было швейцарским, а строили его в Голландии, и все тут было по-голландски. И восьмиэтажный многозеркальный лифт тоже был голландским. И кают-компания размером с половину футбольного поля с голландскими приборами на столах… С приборами, которым позавидовал бы любой затейник вроде Филиппа Старка. Наверное, пора сказать про гальюны… но я не буду хотя бы про гальюны. Это, в общем, жилье не комфорт-класса и не бизнес-класса, а полноценного премиум-класса… ну да, для офицерского состава… но тем не менее.

В этот день Pioneering Spirit должен был начать укладывать трубы для «Турецкого потока» по дну Черного моря. Считается, что по этому газопроводу ежегодно будут транспортировать 31,5 млрд куб. м газа.

Идея в том, что трубоукладчик, во чреве которого свариваются трубы диаметром 812 мм (каждая весом 9 тонн), идет вперед, опуская секции сваренных труб на дно. И это малопостижимый жалким человеческим умишком процесс. Этот процесс сейчас должен был стартовать.

Предполагалось, что владелец судна и компании Allseas Эдвард Хеерема покажет Владимиру Путину капитанскую рубку, а глава «Газпрома» Алексей Миллер лишний раз напомнит о величии проекта и в связи с этим, конечно, самого «Газпрома», а потом российский президент поговорит по телефону с президентом Турции Реджепом Эрдоганом, который, конечно, мысленно был вместе (как и всегда, с некоторых пор).

Но выяснилось, что президент Турции уже на проводе, и Владимир Путин сразу приступил к разговору с ним. То есть он зашел в небольшую комнату, которая была оборудована двумя российскими флагами, блокнотом, двумя ручками, одна из которых потом пригодилась президенту, чтобы во время разговора с Реджепом Эрдоганом время от времени щелкать по ней пальцем, и до боли знакомым, прежде всего Владимиру Путину, желтым телефоном правительственной связи. На этом судне такой телефонный аппарат выглядел дорогостоящим антиквариатом (каким, собственно говоря, и является).

Алексей Миллер начал рассказывать Владимиру Путину, пока его не соединили, про беспрецедентные достоинства судна (длина — 477 м, ширина — 124 м, длина стингера, конструкции для опускания трубы на дно,— 170 м… и что судно может за один раз принять 27 тыс. тонн труб, и что есть 12 подруливающих устройств, каждое мощностью 6 тыс. кВт… и что средняя скорость укладки — 3,5–5 км в день…).

И тут зазвонил телефон.

— Да, господин президент, алло, слушаю,— поднял трубку Владимир Путин.

Было в этом что-то невыносимо бытовое, до неестественности. Почему-то даже смешно стало.

— Отлично, все очень хорошо…— говорил Владимир Путин.

Паузы между каждым междометием были многозначительными… Для всего требовался перевод туда-сюда.

— Я звоню вам,— рассказывал Владимир Путин,— с трубоукладчика! С Черного моря!

Владимир Путин, казалось, сам был поражен тем, что говорит. И главное, не скрывал, или, вернее, не мог скрыть, гордости собою.

Независимый наблюдатель сказал бы: «Ну как дети!» Но таких тут не было.

— Это огромное судно! — поделился Владимир Путин своим первым и самым важным наблюдением.— Четыреста метров! Несколько дней назад приступило к работам на воде! Я нахожусь тут, чтобы принять участие в начале работ на глубинном участке «Турецкого потока»!

Тут ведь Реджеп Эрдоган должен был понять, что Владимир Путин способен зайти гораздо дальше, чем можно было бы себе даже представить. Как он собирался принять участие в начале работ на глубинном участке? Опуститься на эту глубину, как он привык, чуть что опускаться в Черное море, только оказавшись тут, то с аквалангом за амфорами, то к затонувшему фрегату на батискафе… Да все что хотите могло тут произойти — и никто, без сомнения, ни секунды не удивился или по крайней мере не подал бы виду…

Но у господина Путина, конечно, не было сегодня на самом деле таких амбиций.

— У нас с Турцией развиваются проекты так, как не развиваются со многими другими партнерами,— с упреком многим другим партнерам сказал Владимир Путин.— Там, где с другими у нас уходят годы на согласование различных административных согласований… в Турции это делается в течение нескольких месяцев (и цена таких скоростей — один сбитый самолет и одно покаянное письмо.— А. К.). Это и результат вашей личной поддержки! Только осенью мы подписали межправительственное соглашение о начале строительства «Турецкого потока», и вот…

Тут Владимир Путин замолчал, и, как выяснилось, надолго. Он теперь только слушал. Пауза затянулась минут на пять-шесть. Говорил Реджеп Эрдоган. И видно, что-то такое, что надо было слушать буквально не дыша.

— Нам предстоит согласовать еще несколько вещей,— наконец произнес Владимир Путин.— Точку входа, проход по территории Турции, вопросы экологической безопасности…

Тут можно было ведь и не поверить своим ушам. То есть они начинали укладку труб по дну моря и до сих пор не понимали, куда этот трубопровод тянут?! Да, так и было, получается.

В 2010 году я был на примерно таком же, только, конечно, поменьше, трубоукладчике, на Балтийском море, когда началось строительство «Северного потока». Владимир Путин почтил своим присутствием, и кого только не было. И вот у немцев тогда уж во всяком случае во всем была ослепительная ясность. Каждая деталь проекта была прописана так исчерпывающе, что казалась уже реализованной. Не то — с Турцией.

Но некоторые вещи Владимир Путин, выяснилось, представляет себе все-таки более или менее отчетливо:

— В 2018 году будет готова первая линия (в Турцию.— А. К.), в конце 2019-го — вторая (в Южную и Юго-Восточную Европу.— А. К.)…

Ну хотя бы это им понятно.

Снова пауза.

— Понимаю ваше желание быть здесь,— кивнул господин Путин трубке.— Заверяю, что мы достойно представляем здесь и ваши интересы! Потому что наши интересы полностью совпадают!

В общем, стало понятно, что Реджепу Эрдогану делать тут нечего.

Этот пятнадцатиминутный разговор закончился, Владимир Путин мгновенно встал из-за стола: «Пошли!» Ему, наверное, не терпелось нажать традиционно большую красную кнопку, что означала начало трубоукладки. Через минуту мы наблюдали этот процесс по нескольким мониторам капитанской рубки. Выглядело более или менее типично.

Потом Владимир Путин на лифте спускался туда, где варили эти трубы, и был запечатлен на фоне одной из них, увы, номер 13.

Кроме того, голландцы (потому что откуда же у Швейцарии свои моряки?), можно было заметить, с восхищением рассматривали, как долго и старательно он (сам!!!) завязывал шнурок на ботинке.

Но все это померкло, на мой взгляд, на фоне другой истории. Владимир Путин улетел. Должны были улетать и мы. И тут ко мне с подносом, чуть не с серебряным, подошел глава компании Allseas Эдвард Хеерема, который все это время ни на секунду не отлучался от Владимира Путина. На подносе лежали пышные бургеры: с говядиной, ветчиной, рыбой, томатами. Бургеров было много, они лежали прямо грудой. Я машинально кивнул и только потом понял, что передо мной владелец судна Pioneering Spirit. Он улыбался не то что приветливо. Нет, он улыбался счастливо.

Так он последовательно обошел всех десятерых журналистов, нескольких сотрудников ФСО, стоявших на палубе и ждущих уже подлетающего вертолета. «Не побрезгуйте!» — говорил весь его вид.

Ну это как если бы Алексей Миллер обнес нас бутербродами с колбасой и рыбой в здании «Газпрома» на Наметкина, 16.

Андрей Колесников, Черное море