На фоне попыток американского Сената ужесточить санкции против России не стала «добрым следователем» и объединенная Европа, продлив собственные санкции против Москвы.

Российским СМИ ничего не остается, как находить и цитировать остающихся в меньшинстве дружественных Москве европейских политиков, называющих решение последнего саммита в Брюсселе абсурдом. Смысл их высказываний сводится к следующему: если бы у власти оказались мы, а не те, кто сегодня заправляет в Европе, то никаких ограничений на сотрудничество с Россией давно бы не было и в помине.

Однако подобные признания ничего не решают. «Национальный фронт» Марин Ле Пен или итальянская «Лига Севера» все равно не придут к власти — во всяком случае, в ближайшей перспективе. Решение по России будут принимать не они. Поэтому свет в конце европейского тоннеля для нас никак не забрезжит.

Возникает вопрос: почему? Ведь еще совсем недавно складывалось впечатление, что европейская политика санкций выдыхается, и в ней вот-вот наступит коренной перелом.

Казалось, для этого были все предпосылки.

Во-первых, за последние три года европейский бизнес заметно подустал от санкций, неся ощутимые потери и все меньше понимая, ради чего. Во-вторых, проект Евромайдана, мягко говоря, оказался не совсем тем, на что рассчитывали в Брюсселе в 2014 году, фактически благословив свержение Виктора Януковича. В-третьих, президент Обама, прессинговавший Брюссель с требованиями не давать слабину, уступил место Дональду Трампу. А для последнего антироссийские санкции не стали самоцелью.

И все-таки неблагоприятное для Москвы решение ЕС — это не просто результат инерционной политики неповоротливой европейской бюрократии, неспособной быстро адаптировать свою политику к новым реалиям. По мнению эксперта Европейского совета по международным делам Гюстава Гресселя, известного своим критическим отношением к российской политике, на последнем брюссельском саммите «произошло нечто замечательное». Европа продемонстрировала единство по российскому вопросу, причем «этот консенсус пережил кризис с беженцами, “Брексит”, избрание Дональда Трампа, различия во взглядах европейцев на вопрос об отношениях с Россией и все усилия Москвы, направленные на то, чтобы расколоть Европу». Европа, которую упрекали в нерешительности, неспособности говорить одним голосом, убедила себя в том, что по российскому вопросу она должна и дальше проявлять принципиальность.

Получается, что продление санкций против России стало для Европы актом самоутверждения, столь необходимого в ситуации, когда европейское единство проходит испытание на прочность сразу на нескольких направлениях.

Однако повторяя, как мантру, что санкции с России будут сняты лишь после полного выполнения минских соглашений, Брюссель загоняет ситуацию в тупик. Как бы ни относиться к действиям Москвы в Донбассе, есть значительная часть минских соглашений, которую может выполнить — или не выполнить — Украина и только Украина.

Это означает, что Европа готова поставить свои отношения с Москвой в зависимость от воли Киева. И получается, что в своем диалоге со страной победившего Евромайдана Брюссель отводит себе роль не ведущего, а ведомого. Похоже, не отдавая себе в этом отчета.

Сергей Строкань, обозреватель