Экипаж МКС впервые возглавил ученый — российский биолог Сергей Рязанский

28 июля с Байконура на пилотируемом корабле "Союз МС-05" стартует миссия МКС-52/53. Это первый полет в истории российской космонавтики, руководить которым будет ученый. "Огонек" присмотрелся к подготовке и поговорил с главным действующим лицом

Фото: Элина Масимова

Помимо командира экипажа Сергея Рязанского в полет отправятся Рэндольф Брезник (НАСА) и Паоло Несполи (Европейское космическое агентство). Ожидается, что на орбите они проведут 139 суток.

На борту МКС их ждут россиянин Федор Юрчихин, американцы Джек Фишер и Пегги Уитсон. Общими силами международный экипаж в составе пяти человек должен провести около 200 научных экспериментов.

Прямая речь

"На орбите будем работать без выходных"

Первый в истории российской космонавтики ученый Сергей Рязанский, возглавивший международный экипаж МКС, накануне старта дал эксклюзивное интервью "Огоньку"

— Сергей Николаевич, ваше назначение командиром экипажа — большая премьера. Означает ли это радикальный поворот космоса к науке?

— О радикальных поворотах я бы не говорил, но мне хотелось, чтобы в отряд космонавтов приходило как можно больше ученых не только у нас, но и в других странах тоже. В принципе, ученых в космосе не так много, хотя главная цель наших полетов как раз проведение научных экспериментов, инженерные тестирования аппаратуры и приборов, испытания разного рода техники, включая новые корабли. В этом смысле плюс ученых в том, что мы легко обучаемы: профессия ученого позволяет усваивать большие объемы информации и воспроизводить их. Поэтому я считаю, что из ученых вообще получились бы хорошие космонавты.

— Почему же тогда основная масса космонавтов до сих пор инженеры и летчики-испытатели?

— Многие ученые не проходят по здоровью. В космонавтике очень высокие требования: надо совмещать несовместимое, показывать серьезные результаты и в науке, и в спорте. Я очень благодарен за оказанное доверие, надеюсь, в своем новом качестве сумею доказать, что ученые тоже могут командовать космическими полетами.

— Расскажите о предстоящих экспериментах.

— Их очень много, научная программа постоянно меняется. В этом полете будет тяжеловато, так как россиян теперь на МКС всего двое (весной этого года Роскосмос принял решение сократить российский экипаж МКС с трех до двух человек.— "О"), а работы много. Чтобы выполнить научную программу, будем стараться работать в свободное время, по выходным.

— Что конкретно она включает?

— Эксперименты по физике, химии, медицине и даже по экологии. Очень интересный эксперимент "Терминатор" спланирован Институтом прикладной геофизики РАН. Не пугайтесь, солнечный терминатор — это линия светораздела между днем и ночью. Главная цель эксперимента — изучение слоистых атмосферных структур. Мы будем одновременно фотографировать серебристые облака в четырех длинах волн, расположенных в видимом и ближнем инфракрасном участках спектра. Это станет шагом к формированию глобальной системы контроля волновых потоков, распространяющихся из нижней атмосферы в верхнюю.

— Что предусматривают эксперименты по экологии на МКС?

— В основном наблюдения за различными явлениями и деятельностью человека на Земле. Станцию мы тоже мониторим, ведь она летает уже более 15 лет и подвергается разным воздействиям: это и микрометеориты, и перепады температур. Эти данные очень важны для будущих космических полетов — надо понимать, что изменить и усовершенствовать.

— Запланированы ли выходы в открытый космос и какие задачи будет решать экипаж в ходе этого?

— У нас планируется выход 17 августа с Федором Юрчихиным — он уже на борту, готовится. Будем тестировать новый российский скафандр "Орлан-МКС", с которым связано много научных задач, от взятия проб материалов на поверхности МКС до вывода спутников на орбиту. Кстати, на орбите отметим 60-летие запуска первого искусственного спутника Земли, в создании которого участвовал мой дедушка Михаил Рязанский. Знаменитый на весь мир сигнал первого спутника — его работа.

— А на что похож вывод спутников космонавтом?

— Это похоже на толкание ядра...

— Научных работ, связанных с деятельностью на МКС, год от года все больше. Но российских публикаций немного по-прежнему: в тройке лидеров США, Германия, Япония. Как это объяснить? Мы проводим мало экспериментов?

— Да нет, число научных экспериментов у нас тоже растет. Просто, если честно, мы не умеем пиарить свою работу. Скажем, как построена работа у американских коллег? Они привыкли постоянно отчитываться перед налогоплательщиками в том, на что потратили такие большие деньги, вот и делают пиар даже из незначительных экспериментов. У нас же огромный научный задел еще со станции "Мир" (функционировала на орбите с 1986 по 2001 год.— "О"), многие результаты наших исследований внедрены и используются всеми космическими державами, но делается это всегда без особого афиширования.

— Что может помочь сделать российский космос популярным у широкой публики?

— Необходима популяризация научного космического знания. С этой целью Роскосмос активно развивает социальные сети, участвует в создании различных передач. На мой взгляд, надо привлекать и университеты, и школы к проведению научных экспериментов на борту. Пока, в отличие от западных коллег, студенческих проектов у нас на борту немного, а ведь именно такие проекты привлекают в космическую отрасль молодежь. Когда человек причастен к большому делу, это имеет больший эффект...

Беседовали Мария Лихтман, Елена Кудрявцева