Привлечь средства, защитить проект развития территории, организовать работу сотрудников — это не схема запуска стартапа, а последовательность действий волонтеров, которые пытаются восстановить вымирание дальневосточных леопардов. О том, как удалось сберечь популяцию редких кошек, в интервью Guide рассказала генеральный директор АНО "Дальневосточные леопарды" Елена Гангало.

GUIDE: Фонд "Дальневосточные леопарды" был создан, чтобы остановить снижение численности этих кошек, достигшей в определенный момент критической отметки. Какие основные принципы работы фонда?

ЕЛЕНА ГАНГАЛО: Давайте в первую очередь вспомним, с чего все начиналось! В 2010 году в Приморском крае сложилась угрожающая ситуация с численностью уникального для России и редкого для всей планеты грациозного и благородного хищника — дальневосточного леопарда. По приблизительной оценке ученых, на начало XXI века их осталось порядка 30-35 особей, что является минимальной границей выживаемости вида. Чтобы не допустить самого страшного, был реализован, наверное, один из самых амбициозных отечественных экологических проектов по спасению этого уникального животного. При поддержке руководства страны, ученых-биологов, общественных деятелей и простых волонтеров была организована автономная некоммерческая организация "Евроазиатский центр сохранения дальневосточных леопардов", или, как мы его называем, фонд "Дальневосточные леопарды".

В основу работы фонда положена стратегия по формированию эффективных природоохранных программ, направленных на поддержание и развитие популяции дальневосточных леопардов, их финансовой оценке и сбору пожертвований на дальнейшую реализацию.

Сотрудники фонда — это по большей части волонтеры. Вся основная деятельность ведется на Дальнем Востоке, но у нас есть офис и в Москве: он работает только на координацию деятельности волонтеров, сбор средств и формирование финансовой отчетности.

Важно отметить, что в своей деятельности фонд активно сотрудничает с федеральным государственным бюджетным учреждением "Объединенная дирекция государственного природного биосферного заповедника "Кедровая падь" и национального парка "Земля леопарда"", расположенным во Владивостоке. Данное учреждение является площадкой для реализации инициатив фонда. Это своеобразный симбиоз волонтерского движения и органов государственной власти. На мой взгляд, идеальная модель построения гражданского общества.

G: Как формируется фонд и на какие основные цели выделяются деньги?

Е. Г.: Все начинается с формирования программы мероприятий. Заповедник, Министерство природных ресурсов, научная среда, различные общественные природоохранные организации присылают нам свои предложения. После этого мы формируем программу природоохранных мероприятий, составляем предварительную смету расходов и этот своеобразный бюджет выносим на рассмотрение наблюдательного совета фонда.

В структуре нашего бюджета мы выделяем средства по следующим направлениям затрат: биотехнические мероприятия (это поддержка кормовой базы леопарда), инфраструктурное развитие территорий заповедника, охрана земель национального парка и борьба с браконьерством, противопожарные мероприятия, научные исследования и развитее профессиональной базы знаний, повышение квалификации кадрового состава, экологическое просвещение среди населения.

Хочется также сказать, что все материальное и нематериальное имущество, которое приобретается в интересах реализации наших природоохранных программ, мы передаем на безвозмездной основе в собственность национальному парку. Ну а дальше уже национальный парк за собственные средства и средства федерального бюджета содержит свои фонды.

Мы не торопимся и не ставим задачу все переделать в один момент — привлекая достаточные финансовые ресурсы, наши программы имеют вполне долгосрочные перспективы: реализуя некоторые из них сегодня, завтра получаем большой стратегический эффект.

G: Не секрет, что вас поддерживают на самом высоком уровне. Расскажите о своих благотворителях.

Е. Г.: Как я и говорила, проект "Дальневосточные леопарды" — это продукт современного гражданского общества. Образно говоря, здесь в одной точке сошлись административные и финансовые ресурсы. Средства фонда — полностью частные вложения юридических лиц. Начиналось все с 50 млн руб., которые мы с большим трудом собрали — знаете, для нас это была поистине огромная сумма. Основными жертвователями проекта выступили крупные федеральные компании, такие как "Газпром", Газпромбанк, страховое общество "Согаз", Сбербанк России, Россельхозбанк, "Росатом", ГК "Ренова" — это очень крупные компании, у которых существуют собственные весьма успешные благотворительные программы, но при этом они высказали большую заинтересованность в реализации целей фонда.

При получении финансовых траншей мы с нашими благотворителями обязательно согласовываем все наши природоохранные инициативы и, прежде чем начать тратить их деньги, проводим защиту проекта, предоставляем сметы затрат, перечень мероприятий, аргументируем результаты, которые будут достигнуты.

С благотворителями приходится очень плотно работать. Просто так получить деньги не получится. Во-первых, надо доказать, что этих денег достаточно — и не больше, и не меньше. Во-вторых, как я уже сказала, за них нужно отчитываться. В-третьих, все хотят успеха, никто не хочет просто раздать деньги. Партнерам хочется показать, что они поддерживают проект в рамках социальной ответственности.

G: Частные пожертвования собираете?

Е. Г.: Пока нет необходимости. На сегодня у нас сложился устойчивый фонд — расходы и доходы, можно сказать, сбалансированы. Спонсоров практически не убавляется и не добавляется. У нас не стоит задача собирать деньги. Главная цель — увеличение численности животных и сохранность популяции. А поскольку численность уже достаточно увеличилась, средства нужны только на поддержку популяции.

Но, несмотря на этот, казалось бы, благоприятный фактор, дальневосточный леопард по-прежнему уязвим. Дело в том, что достигнут порог его максимальной плотности. Территория национального парка стала слишком мала для такого количества особей, и не забываем, что хоть это и "Земля леопарда", но здесь водится еще один представитель крупных кошачьих — его величество амурский тигр. Так что нагрузка на среду обитания более чем серьезная. Из территориальной проблемы следует и эпидемиологическая. В связи с тем что пути миграции кошачьих часто пересекаются, возможна передача разного рода инфекционных болезней, таких как чума плотоядных и др. В прошлом году это уже привело к гибели одного животного, и, если бы не принятые срочные меры, заболевание могло распространиться на другие особи. Ведь популяция сильно локализована и это может привести к полному ее вымиранию. Не стоит забывать и про инбридинг, близкородственные связи, приводящие к мутациям и гибели вида. Так, что вопрос территорий стоит очень остро, и за деньги его, к сожалению, пока не решить.

G: Как можно решить вопрос территории?

Е. Г.: На наш взгляд, существуют два способа решения этой проблемы. Первый — это увеличение площади национального парка за счет присоединения новых земель. И здесь ведутся определенные работы. Хочется отметить, что инициатива исходит не только от фонда. Так, совсем недавно с нами связался один бывший крупный банкир. У него в собственности находится большое количество земли на территориях, примыкающих к национальному парку, они остались еще с 1990-х. Его очень заинтересовал наш проект, он ознакомился с его проблематикой и предложил пожертвовать нам земли, принадлежащие ему на праве собственности. Побольше бы таких порядочных людей.

Помимо этого есть смелый проект по присоединению новых территорий, как мы говорим, по другую сторону федеральной трассы "Уссури". Дело в том, что основным барьером к самостоятельному расселению дальневосточного леопарда является автомобильная дорога, проходящая между землями национального парка и природным заповедником "Уссурийский". Проблему может решить постройкой так называемых экодуков — своеобразных экомостов для животных. Но это очень дорогой проект, и без федеральной поддержки фонду его в одиночку не осилить. Хотя у нас есть некоторый опыт в этом деле: не так давно мы участвовали в аналогичном проекте по строительству экологического тоннеля в Хасанском районе Приморского края — здесь все значительно сложнее.

Второй способ — реинтродукциия. Это создание закрытых популяций на территории, удаленной от основной. Для примера: берется пара или несколько пар изымаются из природы или зоопарка, получается потомство, особым образом воспитывается, интегрируется в естественную среду и выпускается для дальнейшего создания потомства и т. д. Но к этой программе есть больше вопросов, чем ответов. Это большой срок реализации, высокий риск гибели переселяемых животных, большие финансовые затраты, отсутствие достаточного опыта.

G: Фонд работает с учеными, общественниками и другими единомышленниками?

Е. Г.: Да, конечно, мы с ними находимся в постоянном контакте. Наши большие друзья — специалисты Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова Российской академии наук: они нас постоянно консультируют в вопросах экологии кошачьих, за что им огромное спасибо. Плюс взаимодействуем с региональной властью, нашими вопросами активно занимаются администрация региона, губернатор, заместитель губернатора, курирующий природоохранную сферу. Помогают сотрудники Министерства природных ресурсов РФ, администрации президента РФ.

Есть огромная помощь от МВД. В полиции Приморского края впервые в России создан отдел, который занимается именно пресечением правонарушении в сфере природоохраны.

Проект "Дальневосточные леопарды" — это настоящее сообщество единомышленников. Это команда, четко нацеленная на результат. У нас трудятся представители разных профессий: биологи, математики, учителя, строители, военные, журналисты, финансисты, бизнесмены, государственные служащие — короче, весь срез общества. Мы представлены в социальных сетях, поддерживается интернет-сайт организации, взаимодействуем с блогерами, проводим научные диспуты, конференции, организовываем экологические фестивали.

Такое многоплановое сотрудничество иногда очень выручает. Недавно при строительстве одного вспомогательного объекта понадобилось срочно отвести воду с участка на стройплощадке. Прошел тайфун, и воды налило целые реки. Начали искать, какая организация может это быстро сделать — все были заняты плюс удаленность, ничего не получалось. Тут оказалось, что у волонтера есть своя фирма, и у них в автопарке оказался старенький экскаватор. Они всем коллективом его быстро собрали, и уже утром старичок бодро трудился на благо наших леопардиков, причем совершенно бескорыстно. Сложности возникают часто, но люди всегда сердцем отзываются на наши просьбы, и, как правило, никто не остается равнодушным. Приезжают вообще посторонние люди и спрашивают, что и как, чем помочь, рассказывают, что узнали о проекте из интернета, и тому масса историй.

G: На первый взгляд основными задачами фонда кажутся охрана леопардов от браконьеров и обеспечение кошек кормом. Какие есть еще проблемы?

Е. Г.: Снижение факторов беспокойства. Это очень серьезный, можно сказать, комплекс вопросов. На территориях обитания леопарда есть населенные пункты, в которых достаточно большое количество жителей. Создание национального парка потребовало изменения юридического статуса этих территорий, что полностью отразилось на способах ведения хозяйственной деятельности. Люди, которые традиционно привыкли питаться дарами природы, вдруг получили ограничения, связанные с присутствием в лесу. Нельзя собирать ягоды, грибы, для того чтобы зайти в заповедник, надо получить разрешение. Нельзя костер разжечь, нельзя на берег выйти, рыбу выловить, поохотиться. В общем, был создан целый комплекс ограничений. Никто не возражал против охраны, но охотиться — это традиция этих людей. И охотников на Дальнем Востоке много, так же, как и оружия в семьях, потому что это в основном бывшие военные, флотские люди. Пришлось усилить работу в части экопросвещения, выстраивать очень сложные переговоры с охотхозяйствами, фермерами, туристическими организациями. В результате удалось убедить людей правильно распоряжаться дарами природы, чтобы сохранить всю эту красоту для будущих поколений.

Помимо этого ведется активная профилактика возникновения лесных пожаров. Лес — среда обитания леопарда. Он, как любая кошка, любит вести скрытный образ жизни. Уничтожение лесов кардинально сказывается на популяции. Мы для этого проводим специализированные тренинги с егерским составом, где опытные пожарные рассказывают, как предупреждать и гасить огонь. Еще опахиваются территории, отрабатываются механизмы взаимодействия с органами МЧС.

Много времени уделяется борьбе с переносчиками всяких инфекционных заболеваний, которые так или иначе могут угрожать здоровью самой редкой крупной кошки планеты. Активно взаимодействуем с академической средой. В этом году на средства фонда введена в действие новая медицинская лаборатория по изучению биологических материалов. Ведутся исследования в области технологии криозаморозки генетических материалов дальневосточного леопарда. Чтобы в случае кардинальной угрозы вида остались геноматериалы для искусственного воспроизводства популяции — это просто фантастика. Таким образом, популяцию страхуем на все случаи жизни.

Ну и традиционно, как вы сказали, не забыта работа по борьбе с браконьерством. Причем, слава богу, случаи браконьерства леопарда канули в прошлое. За это предусмотрена серьезная уголовная ответственность. Но случаи охоты на копытных — основы рациона леопардов — нет-нет да и случаются. Реакция на эти случаи всегда жесткая: большие административные штрафы, конфискация оружия, общественное порицание, а иногда и уголовное наказание. Полиция нам в этом активно помогает. В национальном парке "Земля леопарда" работают около 200 человек, и почти половина — это охрана. На вооружении они имеют современную технику, машины повышенной проходимости, квадроциклы, средства связи и скрытого наблюдения, беспилотные аппараты, обмундирование.

G: Охрану набирали из местных?

Е. Г.: Да, с этим проблем не было. Там же стояли кругом воинские части — бывших военнослужащих достаточно много. И национальный парк не самое плохое предприятие. Фондом принято решение еще и дополнительно материально мотивировать егерей, причем следующим образом: у них есть специальные приборы системы ГЛОНАСС, и чем больше человек обходит территорий, тем больше он получает. Если он не ходит, лежит на печи в сторожке, он ничего не получает. Площадь парка — порядка 280 тыс. га, протяженность — примерно 30 км. Плюс она труднопроходимая: не везде пройдешь машиной, особенно если снег. Очень многие думают, что это как сафари в Африке, а на самом деле там даже похуже история — клещи, змеи, москиты, агрессивная природа, пересеченная местность, хищники, сопки высокие.

G: Кроме физической охраны животных вы ведете еще просветительскую работу, в чем вам помогают, например, "Аэрофлот", РЖД и другие компании.

Е. Г.: Да, это так. Они в основном участвуют не финансово, а популяризацией самой темы: разрисовывают свои воздушные суда, вагоны в метро, поезда. Экологическое просвещение достаточно важное направление. И здесь особое внимание к детям. Взрослых людей тяжело вовлекать в вопросы экологической интеллигентности, а вот дети к этому очень восприимчивы. Мы тратим не только массу материальных средств, но еще и усилий: у нас в парке работает целый отдел, который называется "Экопросвещение". Они в школах проводят различного рода викторины, семинары, олимпиады, выпускают мультики, раскраски с животными. Мы делаем упор именно на территорию Приморья, для того чтобы подрастающее поколение осознало, что надо беречь природу, иногда даже ограничивая собственные желания.

G: Иностранные партнеры у вас есть?

Е. Г.: Иностранцы не верили, что численность леопардов можно восстановить так быстро. Шесть лет — и вот она, победа. Недавно приезжали из Объединенных Арабских Эмиратов — их ученым все очень понравилось, спрашивали, не нужны ли нам деньги для развития проекта, чем они могут помочь.

Тема с крупными кошками традиционно популярна на Востоке, как правило, у них этими вопросами занимаются высокопоставленные люди в окружении шейха. Мы их вежливо поблагодарили за визит и лестные предложения, но от финансовой поддержки отказались.

Вопросы международного сотрудничества нами активно прорабатываются, основным направлением этого сотрудничества должен стать обмен биотехнологиями обеспечения поддержки популяций крупных кошачьих. Совместные научно-исследовательские работы. Это вообще уникальный проект — таких в мире, по-моему, больше нет.

G: Может быть, стоит подумать о развитии полноценного туристического кластера?

Е. Г.: Туризм должен развиваться, на повестке такой вопрос есть, безусловно. Это огромный стимул вовлечения местного населения охраняемых территорий в дело сохранения окружающей среды. Дать людям заниматься бизнесом, эксплуатировать зеленые технологии себе во благо, отвлечь их от первобытного заработка браконьерства. Но туристам нужна инфраструктура, необходимы хорошие дороги, гостиницы, паркинги, рестораны, коммунальные блага. И на все это, как вы понимаете, необходимы большие инвестиции, и это уже выходит за рамки компетенции фонда.

Но в небольшой степени мы все-таки развиваем и это направление: при нашей непосредственной поддержке в поселке Барабаш Хасанского района построен небольшой визит-центр для приема туристов и обустроена экологическая тропа около 2 км. Прогулявшись по которой посетители смогут ознакомиться с природой Приморского края, подышать свежим таежным воздухом, познать все красоту нашей природы.

Беседовала Кира Васильева