Ростислав Туровский — о приоритетах элитной перспективы-2024

Систему начинают готовить к переменам, но говорить о смене элит преждевременно

Ростислав Туровский, вице-президент Центра политических технологий

Несмотря на большое число постоянно принимаемых кадровых решений, пока еще рано говорить о существенных качественных изменениях в российских элитах. Согласен, что кадровых перестановок, в том числе знаковых, было много, и сами по себе такие перемены всегда становятся объектом пристального внимания со стороны СМИ. Результатом такого внимания, как правило, оказываются ситуативные интерпретации происходящего и даже легенды (например, о "молодых силовиках" или "молодых технократах"). Но на деле даже о действительно масштабных кадровых переменах говорить пока не приходится, как нельзя утверждать, что какая-либо из специфических социально-профессиональных групп находится сейчас у рычагов власти или имеет преимущественные перспективы.

Тем не менее в связи с прошедшими за последние 2-3 года кадровыми рокировками я бы выделил две тенденции. Первая — уход части представителей старой гвардии без занятия ими каких-либо крупных государственных постов, что, собственно, и служит основанием для рассуждений о смене элит и их поколений. Вторая — более частое использование жесткого сценария при отставках с заведением уголовных дел, которые в первую очередь ударили по губернаторскому корпусу, но также и по правительству, если вспомнить дело Алексея Улюкаева.

Объясняются обе тенденции, на мой взгляд, тем, что у Владимира Путина растет заинтересованность в формировании не только нового, но и более простого механизма ротации чиновников. Простота этого механизма должна сводиться к тому, что президент де-факто минимизирует свои неформальные обязательства в отношении элиты, причем как в отношении новичков, которым тоже не следует обольщаться, так и к своему прежнему окружению. Это позволит ему увереннее проводить перестановки, не беспокоясь по поводу дальнейшего трудоустройства тех, кто выпадет из властной обоймы, особенно если уходящий замешан в скандале.

Раньше президент был в большей степени обременен обязательствами перед своим окружением (а в начале правления — перед элитами 1990-х годов), и последнее играло более существенную политическую роль. Сегодня усиливаются вертикальные отношения внутри элиты, когда Владимир Путин все больше доминирует не только в повестке дня, но и в принятии решений. Но пока говорить о сломе механизма рано: среди старой гвардии остается немало тех, кто даже упрочил свои позиции в последние годы.

Как я уже сказал, говорить о смене элит преждевременно. Перед президентом на данном этапе вообще не стоит такой задачи. Все кадровые перестановки последних лет носят временный характер, не исключено, что многие недавние назначенцы могут потерять свои посты и поменять место работы после 2018 года. Для Владимира Путина важнее не персоналии, а необходимость довести до конца то, что он начал еще в нулевые,— отладить механизм внутриэлитных балансов и управления этими балансами. Так что все последние назначения — это очередная перенастройка этого баланса, но без явной стратегической перспективы, если подразумевать под ней формирование определенных новых групп элиты. И явно не последняя такая перенастройка — конфигурация еще поменяется, и не раз. Но в логике развития этой системы каждая новая волна отставок станет отличаться от предыдущей тем, что проведение кадровых решений будет даваться президенту все легче.

Что касается смены элит, то этот процесс занимает всю постсоветскую историю. Даже не так просто выделить в нем какие-то этапы, когда перемены были, например, самыми резкими. Важно, что Владимир Путин стремится управлять процессом трансформации элит, насколько это возможно. Этим объясняется и тот факт, что нынешние элиты России представляют собой причудливую смесь: тут и старая питерская гвардия, и новички из числа карьерных чиновников (в том числе те, кого называют молодыми технократами), и представители силовых структур, и бывшие бизнесмены-олигархи самого разного происхождения, и профессиональные политики, притом из разных партийных групп, и общественные деятели с разными целевыми аудиториями.

Отдельно стоит упомянуть региональные элиты и губернаторов. Несмотря на большое число скандальных отставок в среде последних и возвращение прямых выборов, система не изменилась радикально: президент продолжает формировать губернаторский корпус в режиме ручного управления и, в частности, назначать "варягов". В результате главы регионов по-прежнему проявляют большую лояльность Кремлю, чем местным элитам. Конечно, это создает проблемы внутри самих регионов: между губернатором и региональной элитой, как правило, возникают трения, но в Кремле давно научились разрешать такого рода споры. Иное дело, что остается без ответа вопрос, кого же действительно следует считать перспективным региональным управленцем. Власть до сих пор проводит разной степени успешности эксперименты с выходцами из различных сегментов элиты, но результата, то есть образа идеального губернатора, пока так и не получила.

Впрочем, такое разнообразие элит может быть на руку Кремлю, которому проще отстраивать систему сдержек и противовесов. Главное, с точки зрения внутриэлитных балансов,— не допускать, чтобы появлялись явно доминирующие группы элиты и тем более отдельные игроки. Чтобы элита была управляемой, она должна быть сложносоставной и желательно даже внутренне конфликтной. При таком подходе конфликтностью нужно уметь управлять и в случае повышения ее градуса нейтрализовывать. И в такой системе первому лицу, если оно держит в своих руках все основные рычаги, легче проводить любые кадровые ротации.

Власть проводит разной степени успешности эксперименты с выходцами из различных сегментов элиты, но образа идеального губернатора пока так и не получила

Главное, что произошло в отношениях президента и элиты всех видов и уровней,— это корректировка их настройки и, как следствие, усиление вертикальных связей взамен существовавших долгие годы горизонтальных. То, что Владимир Путин — доминирующий игрок, признается всеми. Не хватает еще понимания со стороны элиты того, что время обмена политической и личной лояльности элиты на невмешательство в ее внутренние и не всегда благовидные дела прошло. На мой взгляд, важным сигналом, который был дан губернаторскому корпусу, а через него и остальным элитам, как раз и стали громкие посадки региональных лидеров, продемонстрировавшие, что Кремлю одной лишь лояльности или, например, высокого уровня поддержки "Единой России" в регионе мало. Чиновники только начинают понимать, что риск вылететь из властной обоймы навсегда и без выходного пособия реально существует и растет.

Что же будет нужно Кремлю помимо лояльности? Его задача — максимально усилить роль президента при принятии кадровых и иных системных решений. Связано это с тем, что на горизонте замаячила необходимость передачи власти в 2024 году, и поэтому важно избежать ситуации, при которой те или иные группы влияния будут договариваться по поводу механизма передачи власти и по кадровым решениям. Неудивительно, что уже сейчас, а тем более после 2018 года, президент будет делать выбор в пользу более молодых представителей элиты. Однако дело тут не в возрасте, а в отсутствии явной ангажированности со стороны каких-либо групп влияния, имеющих к тому же чрезмерные аппетиты. Инициировав такую трансформацию практически с начала нынешнего президентского срока, Владимир Путин расширяет свое пространство для маневра на следующий срок. Это необходимо для того, чтобы после 2018 года максимально упрочить позиции главы государства при принятии любых ключевых решений (не только кадровых).

На мой взгляд, окончательно точки над "i" в этом процессе можно будет расставить только после президентской кампании, поскольку именно тогда начнет формироваться новая элитная конфигурация, которая наверняка еще не раз трансформируется к 2024 году в связи с необходимостью не просто решить вопрос о преемнике, но и подготовить элиты к бесконфликтному переходу власти. Для этого должны произойти изменения не только на персональном, но и на системном уровне, чтобы при любом раскладе и изменениях система оставалась замкнутой на президента. Если президентский контроль станет еще более мощным, то элита примет любого, кого назовет Владимир Путин, и, наоборот, не сможет инициировать и навязать свои интриги. Ведь дело тут не в личности преемника, а в согласии элиты на пакет кадровых решений, который может коснуться каждого. Неудивительно, что Владимир Путин занят сегодня не столько реформированием элит, сколько созданием максимального пространства для маневра с целью последующей управляемой перенастройки внутриэлитных балансов в том виде, как это ему представляется необходимым.