Денис Рузаев о новом фильме Люка Бессона

В прокат вышел сай-фай Люка Бессона "Валериан и город тысячи планет". За мегаломанским бюджетом и амбициями автора великого "Пятого элемента" прячется очень скромный сюжет о космической дружбе и победе добра над злом

Что Люк Бессон снял самый дорогой европейский фильм в истории (бюджет — $225 млн) не для того, чтобы чего-то стесняться, сообщает уже первая сцена "Валериана и города тысячи планет". В ней перед зрителем бравурной нарезкой проносятся даже не годы, а целые столетия. Вот на новой орбитальной станции "Альфа" жмут друг другу руки американец и русский, а вот, все в том же коридоре, архаичным рукопожатным ритуалом ознаменовываются встречи человечества с самыми разнообразными формами инопланетной жизни (руки, правда, есть не у всех). Этот монтажный галоп в будущее, конечно, не отличается скромностью и сам по себе — но Бессон еще и озвучивает его "Space Oddity" Дэвида Боуи, не соглашаясь в своей первой за долгое время космической вылазке на меньшее, чем главный космический поп-хит всех времен.

Такое, в хорошем смысле слова, бесстыдство стиля не часто встречается в современных блокбастерах (не часто их, впрочем, и снимают режиссеры с бессоновским послужным списком) — и, казалось бы, тем лучше, что оно пронизывает конструкцию "Валериана" почти на всех уровнях. Бессон мечтал экранизировать популярный французский сай-фай-комикс "Валериан и Лорелин" с середины 1990-х — но, по его собственному признанию, поверил в то, что технологически это возможно, только побывав на съемках "Аватара". Что ж, у Джеймса Кэмерона он почерпнул не только играющую ключевую роль в сюжете расу пластичных и глазастых эко-френдли-гуманоидов, но и замах — "Валериан" и его автор претендуют на полноценное миротворчество, создание фантастической вселенной более или менее с нуля (от оригинального комикса Бессон оставляет лишь пару главных героев).

То, как эта экранная вселенная в итоге выглядит, должно говорить о богатстве воображения автора. Сай-фай по Бессону — это гигантская барахолка идей, своих и чужих. Здесь сосуществуют пляшущая на шесте Рианна-оборотень и отдающая приказы голограмма Херби Хэнкока, пирсингованный Итан Хоук и фашизоидный Клайв Оуэн, пространная цитата из Верлена и смехопанорамный стеб над туристами-англосаксами, эволюционировавшие электроники и почти толкиновские спейс-орки, окрещенный в честь боевика со Сталлоне бордель и выписанный из "Звездных войн" галактический контрабандный рынок. Этой лютой эклектике стиля пытается соответствовать и ритм — погони сменяются похищениями, а за ними следуют перевоплощения и разоблачения. И почти на каждый поворот сюжета находится какая-никакая перестрелка на бластерах.

Вот только всю эту массивную конструкцию держит на себе фабула настолько ординарная, что ее не в состоянии оживить даже бессоновский бездонный арсенал приемов, что бы он оттуда ни выуживал: экстравагантных существ или киноманские гэги, топовые спецэффекты или звездные камео. По сюжету главные герои, вечно препирающиеся спецагенты космической полиции Валериан и Лорелин, быстро догадываются, что их новая миссия — расследование охватившей одну из зон "Альфы" эпидемии — чья-то злонамеренная подстава. Что ж, не менее навязчивые подозрения возникают и у зрителя — но уже в том, есть ли что сказать Люку Бессону. Куда клонит раскручиваемая им два с половиной часа интрига, становится ясно уже минуте на тридцатой: к обязательному поцелую, примирению антиподов и пенсионерскому призыву всем божьим тварям, кроме бюрократов-убийц и туристов из Америки, жить дружно. Космос, а в случае Валериана с Лорелин космолет,— один на всех. Для действительно амбициозной космической оперы, да еще с таким необъятным хронометражем, одной этой идеи, пожалуй, маловато. Впрочем, тот факт, что макгаффином здесь служит испражняющийся жемчужинами чистой энергии карманный броненосец, выдает в "Валериане" не столько оперу, сколько оперетту.