Новая стадия капитализма

События на американском фондовом рынке породили разговоры о том, что капитализм изменился. История показывает, что он менялся несколько раз.

СЕРГЕЙ МИНАЕВ

Только что американский индекс Dow Jones восемь торговых дней подряд устанавливал абсолютные рекорды. Британский еженедельник The Economist отозвался материалом «Капитализм и отсутствие созидательного разрушения». В нем, в частности, отмечается: «Казалось бы, рост котировок свидетельствует, что с капитализмом все в порядке. Но он может говорить и об обратном». Эта динамика отражает рост прибылей американских корпораций — сейчас они на 12,6% выше, чем год назад. «Но так не должно быть,— пишет The Economist.— Предприниматели по всему миру должны создавать новые предприятия и расширять существующие, особенно в условиях низких процентных ставок — в результате конкуренция снизила бы прибыли. Этого явно не происходит, что свидетельствует о том, что капитализм изменился. Некоторые сектора экономики, в сущности, монополизированы, особенно высокотехнологичные. Так называемого созидательного разрушения может уже и не быть. И это объясняет, почему в последние годы такой медленный экономический рост и такое медленное увеличение производительности».

Обыкновенное чудо

Надо заметить, что самому термину «капитализм» в современном прочтении немногим более 150 лет. Это понятие базируется на двух фундаментальных человеческих качествах: конкурентном духе и желании господствовать над материальным миром. Однако этих качеств недостаточно. Философ Макс Вебер в классическом труде «Протестантская этика и дух капитализма» указывал, что капитализм характеризуют также два дополнительных обстоятельства: принятие стремления к прибыли и накоплению капитала как основы моральных ценностей, а не греха, а также признание добровольного обмена и производственной кооперации — а не наследственного права и насилия — главными принципами экономической жизни.

Эти концепции в наиболее концентрированном виде были сформулированы Адамом Смитом в книге «Богатство наций», вышедшей весной 1776 года. Так совпало, что 4 июля того же года Континентальный конгресс в американских колониях провозгласил Декларацию независимости, создав первую в мире осознанно капиталистическую нацию. Смит заметил, что рыночная экономика, которая включает в себя миллионы людей, не связанных между собой и преследующих конкретные и весьма узкие цели, является самоорганизующимся механизмом.

Механизм порождает простые правила торговли и взаимного доверия — и эти правила каким-то образом соблюдаются всеми.

Эта самоорганизующаяся система предлагает настолько впечатляющие экономические результаты, что впору говорить о благотворном влиянии некой «невидимой руки» — но здесь нет нужды в отсылке к чему-то сверхъестественному или божественному вмешательству.

Участники системы удовлетворяют материальные интересы друг друга, хотя каждый из них действует исключительно в собственных интересах. Чтобы предоставлять полезные услуги другим, вовсе не обязательно знать этих других, любить их или предвосхищать их желания. Как подчеркнул Смит, «то, что мы каждый день ожидаем свой обед, проистекает не от благожелательности мясника, булочника или варщика пива — но из их стремления соблюдать свой собственный интерес».

Здесь можно вспомнить известного критика капитализма Никиту Хрущева. В ноябре 1956 года на приеме в польском посольстве в Москве он указал, говоря о капиталистической системе:

Нравится вам или нет, но история на нашей стороне. Мы вас похороним».

В 1959 году в Сокольниках прошла американская выставка и на ней советским гражданам предлагалось попробовать напиток Pepsi Cola. Граждане выстаивали огромную очередь, пробовали и на вопрос «ну, как?» коротко отвечали — «гадость» и тут же снова становились в очередь.

В ходе выставки состоялись дебаты Хрущева и тогдашнего вице-президента США Ричарда Никсона. Никсон говорил, что в США хорошее цветное телевидение. Никита Хрущев в ответ утверждал, что это в СССР хорошее цветное телевидение. Никсон обещал, что внуки советских людей будут жить при капитализме. Хрущев, в свою очередь, посулил, что внуки американцев будут жить при социализме. Прав оказался Никсон: при капитализме жил уже сын Никиты Хрущева — Сергей, который эмигрировал в Америку.

Стоит упомянуть, что в том же 1959 году в ходе своего первого визита в США Никита Хрущев посетил несколько супермаркетов на Манхэттене и был потрясен изобилием продовольствия на полках. Он обратился к сопровождавшему его Ричарду Никсону с вопросом, кто обеспечивает снабжение Нью-Йорка хлебом, и выразил желание встретиться с этим административным гением.

Современный англо-французский экономист Пол Сибридж считал поразительной ситуацию, которую еще в 1776 году обрисовал Смит. «Cегодня с утра я зашел в магазин и купил себе рубашку. Ничего необычного в этом не было — может быть, в этот день 20 млн человек сделали то же самое. Однако самое замечательное — ни я, ни кто другой из этих 20 млн никого заранее не предупреждали, что хотят купить этот предмет, а рубашки уже были произведены и лежали на полках. Рубашка, которую я купил, может быть, товар по меркам современных технологий и простенький, но она является настоящим чудом международной кооперации. Хлопок для нее был выращен в Индии из семян, выведенных в США, а окраска включала компоненты как минимум из шести других стран. Оборудование для пошива поступило из Германии, а сама рубашка была произведена в Малайзии. Проект производства рубашки и поставки ее для меня — долгосрочный. Однако никто не знал, что я захочу купить рубашку именно этой модели и именно сегодня. Если бы был какой-то человек, ответственный за поставку рубашек мировому населению, его задача была бы похожа на задачу генерала, ведущего войну. Только вообразите себе президента США, которому представлен доклад “Мировая потребность в рубашках”. Президент потрясен его содержанием и немедленно создает специализированное стратегическое подразделение. Римский папа и архиепископ Кентерберийский выступают с воззваниями к верующим объединить усилия по обеспечению всего мира рубашками.

Граждане индустриальных стран давно утратили ощущение чуда, когда они могут одновременно пойти в магазины в поисках еды, одежды, мебели и тысячи других полезных предметов — а кто-то, предвидя их действия, уже подготовил все это для продажи.

Для наших предков, которые бродили по равнинам в тщетных поисках дичи или ковыряли землю, чтобы вырастить зерно под капризными небесами, такое будущее выглядело бы поистине чудесным, и то, что оно может наступить без вмешательства всемогущего высшего разума, им показалось бы невероятным».

Классика жанра

Считается, что первая, классическая стадия капитализма укладывается в промежуток с 1776 по 1932 год. Британский экономист Анатоль Калетски, к примеру, полагает, что она может быть поделена на следующие этапы. Первый — с 1776-го, года американской Декларации независимости и книги «Богатство наций» Адама Смита, по 1815-й, когда армия Наполеона была разбита при Ватерлоо. Далее, примерно с 1820-го и до европейских революций 1848–1849 годов. Следующий этап, продлившийся до конца 1860-х, ознаменовался кроме революций отменой британских хлебных законов и Гражданской войной в США, завершившейся в 1865-м. С 1870 по 1874 год — это так называемый золотой век США, вторая промышленная революция. C 1917 по 1932 год — период, грозивший распадом капиталистической системе.

Главным элементом первой стадии была всеобщая убежденность, что капиталистическая система, основанная на частной собственности и стремлении к прибыли, является природным явлением, регулируемым железными законами экономики и неподвластным человеческой воле.

Господствовала идея laissez-faire (с фр. «позвольте делать»), которая заключалась в том, что политика должна быть отделена от экономики. Впервые эта формула прозвучала в выступлении французского политика Рене де Вуайе в 1751 году («”Позвольте делать” — это должно быть принципом любой власти до тех пор, пока существует цивилизация»). Английский аналог появился в 1774 году в книге Джорджа Уотли и Бенджамина Франклина «Принципы торговли». В работах классических английских экономистов Адама Смита и Давида Рикардо термин отсутствовал.

Классический период характеризовался постепенным отходом от меркантилизма, который доминировал в западных странах, начиная с XVII века. Эта философия восходит к Столетней войне между Англией и Францией и наиболее ярко реализовалась в деятельности английской Ост-Индской компании (основана в 1600 году) и голландской Ост-Индской компании (1602).

В современном восприятии философия меркантилизма может показаться странной. Богатство бывает только осязаемым и воплощается в земле, сырьевых товарах и золоте. Увеличение богатства является игрой с нулевой суммой в форме отъема богатства одной страной у других. Международная экономическая политика государств заключается в предоставлении субсидий собственным отраслям производства и в введении запретительных тарифов на импорт. Торговать нужно только с дружественными странами. Субсидии и торговая дискриминация — законные средства достижения экономических целей.

И вообще, международная торговля — это война. Успехи в ней определяются только увеличением количества золота в стране.

Как пишет британский историк Пол Джонсон, «то, что дух учения Адама Смита стал господствовать в Лондоне, повлияло на колониальную политику. Первоначально колонии приобретались в рамках воплощения принципов меркантилизма — ради обеспечения эксклюзивного доступа к сырью и обеспечения рынка сбыта британских товаров.

Однако промышленная революция сделала меркантилизм нонсенсом, по меньшей мере с точки зрения Британии, так как войны с Францией закончились. Старая система заменялась новой, с более свободной торговлей, безо всяких внятных аргументов. В 1840–1850-е годы свободная торговля распространилась на всю Британскую Империю. Стало ясно, что в конце концов колонии получат независимость; формальные связи с ними стали заменяться неформальными, построенными на взаимном интересе и общей культуре, это выглядело более долговечным и более дешевым.

Как сказал Бенджамин Дизраэли в 1852 году, “эти чертовы колонии все равно будут независимыми через несколько лет, а сейчас они висят у наc камнем на шее”».

На самом деле государство постоянно вмешивалось в экономику — прежде всего устанавливая высокие импортные тарифы и акцизы. Они использовались не только для увеличения государственных доходов, но и как меры протекционизма в отношении некоторых отраслей экономики, например текстильной промышленности и фермерского сельского хозяйства. Однако тогдашние экономисты полагали, что все это — пережитки феодализма, к капитализму не имеет никакого отношения и в конце концов исчезнет.

Протекционистский, или патерналистский, предкапитализм не считался серьезным противником капитализма, а представлялся лишь препятствием на пути либерализма и свободной торговли.

Единственной альтернативой капитализма laissez-faire — такой, которую всерьез рассматривали и марксисты, и анархисты,— была отмена денег, частной собственности и даже инстинкта конкуренции.

В любом случае никто не предполагал, что государство должно создавать рабочие места, поддерживать частную промышленность или стабилизировать финансовую систему. Напротив, считалось, что такие меры повредят экономике, обеспечат экономические преимущества политически влиятельным кругам и вообще приведут к тому, что у частного капитала будут отбираться средства для поддержания роскошного образа жизни аристократов и ведения войн.

«Золотым веком» капитализма можно считать период, ведущий отсчет с конца 1860-х годов,— тогда воплощение принципа laissez-faire фактически было близко к идеалу. Гражданская война в США завершилась, во всех странах начался необычайно быстрый экономический рост, основанный на новых технологиях — применении электричества, расцвете химической промышленности и нефтедобычи.

Однако на этом этапе классический капитализм столкнулся с наибольшей угрозой. В 1867 году был издан «Капитал» Карла Маркса, в 1869-м в США создан первый профсоюз, а в 1871-м произошло восстание Парижской коммуны.

Закат классического капитализма совпал с началом Первой мировой войны. Знаменитый британский экономист Джон Кейнс писал в 1919 году: «Какой удивительный период прогресса человечества пришел к концу в 1914 году! Большинство населения тяжело трудилось, и уровень жизни был невысок — но все казались довольными. Повысить уровень жизни было возможно для любого человека со способностями, этот период позволял представителям средних и высших классов постоянно улучшать свое положение. Житель Лондона мог заказывать по телефону за чашкой чая любой товар из любой части света — и этот товар доставлялся к его порогу. Он мог вкладывать деньги в разработку сырья и новые промышленные предприятия в любой стране — и эти деньги приносили доход. И самое главное — все считали положение, которое создал капитализм, стабильным и только улучшающимся. Всякие новости о милитаризме, империализме и монополиях в газетах рассматривались как развлечение, не более того».

Людские и экономические потери во время войны развеяли все иллюзии относительно капитализма. А послевоенные события вроде гиперинфляции в Германии или мирового экономического кризиса 1929 года сделали возрождение капитализма laissez-faire вовсе невозможным.

Приход №2

Началом капитализма второго издания можно считать отказ Великобритании от золотого стандарта в сентябре 1931 года, а также избрание Франклина Рузвельта президентом США в ноябре 1932-го. Интеллектуальным символом этого периода стала «Общая теория» Джона Кейнса, опубликованная в 1936 году: она повлияла на капитализм не менее заметно, чем «Богатство народов» в 1776-м.

Главная отличительная черта второй стадии капитализма — изобретение, так сказать, героического правительственного экономиста (историк Роберт Скидельский так и назвал свою биографию Кейнса — «Экономист как герой»).

Потом появились героические центральные банкиры и героические министры финансов. Современникам, помнившим реалии десятилетней давности, казалась невероятной та важность, которую обрела государственная экономическая политика.

В классическом капитализме взаимодействие правительства и рынка считалось явлением редким и в целом вредным для общества. Циклы финансовой и экономической активности рассматривались как природные явления, на которые политики никак не могли влиять. Уже на второй стадии капитализма Кейнс в записке, направленной в британское Министерство финансов, предлагал вывести страну из общемировой депрессии с помощью государственного стимулирования потребительского спроса — и секретарь министерства наложил на предложения резолюцию в духе классического капитализма: «Экстравагантность, инфляция, банкротство».

В 1930-е годы торговля и промышленность фактически рухнули, в капиталистическом мире стало нарастать возмущение массовой безработицей. В связи с чем политики отказались от принципа, что государство не должно вмешиваться в экономику. В то же время всеобщий отказ от золотого стандарта предлагал им возможности, которых не было в период классического капитализма.

Господствующей стала следующая идея: в отсутствие государственного вмешательства капитализм трагически нестабилен, и свободный рынок способен привести только к хаосу.

Вера в то, что государство в основном право, а рынок в основном неправ, имела следствие в виде «золотого века» кейнсианской экономики в 1946–1969 годах. Оказалось, что при эффективном государственном менеджменте капитализм может обеспечить повышение стандартов жизни, технологический прогресс и финансовую стабильность в масштабах, невиданных в мировой истории.

Однако, как и в случае с классическим капитализмом, «золотой век» внезапно кончился. Мир погрузился в череду экономических и финансовых кризисов, вторая стадия капитализма привела к краху мировой валютной системы после отмены президентом Никсоном обмена долларов на золото, а также к взлету цен на нефть после введения арабскими странами нефтяного эмбарго в 1973 году.

Результатом стало невиданное явление стагфляции — сочетание высочайшей инфляции и массовой безработицы, с которым экономисты и центральные банкиры — герои капитализма — не смогли справиться.

Крайние герои

Стагфляция породила третье издание капитализма. Начало этого периода связано с занятием Маргарет Тэтчер поста британского премьера (1979), избранием президентом США Рональда Рейгана (1980) и победой нового главы ФРС Пола Волкера над инфляцией с помощью политики монетаризма (1981–1982). Соответственно, властителями дум стали те, кто эту политику продвигал: крупнейший экономист Милтон Фридман и его последователи из Чикагского университета. А новой классикой — доктрины, проповедующие свободные конкурентные рынки и полное отсутствие вмешательства государства в их деятельность.

C 2001 года в ранге официальной политики пребывал так называемый рыночный фундаментализм, проводимый главой ФРС Аланом Гринспеном и президентом США Джорджем Бушем-младшим. Дело кончилось глобальным финансовым кризисом 2007–2009 годов. И размышлениями о стадии, в которую капитализм вступил на этот раз.