Перевод на местный
Договариваться с регионом трудно, а надо
Исполнилось три месяца с выездного заседания в Воронежской области постоянной комиссии СПЧ по развитию НКО. Областная администрация устроила встречу делегации Русфонда с департаментом здравоохранения («Зачем власти эта филантропия?», см. “Ъ” от 9 июня). Департамент обратился к нам с просьбой помочь пожертвованиями на лечение детей, а губернатор Алексей Гордеев предложил лично ему докладывать, «если что не так».
Фото: Василий Попов, Коммерсантъ
Напомню, в мае руководитель департамента Александр Щукин попросил Русфонд помочь в оплате лечения тяжелобольным детям. В частности, детям с орфанными болезнями. Закон обязывает область обеспечить ребятишек лекарствами, но в бюджете 2017 года денег на эти цели нет. Проблема не воронежская: отовсюду, кроме разве что Москвы и Петербурга, поступают подобные просьбы. Договорились: Русфонд организует сборы и купит лекарства в этом году на 4,5–5 млн руб. А в 2018 году, заверил Александр Васильевич, область решит проблему. В онкоотделении областной детской больницы острый дефицит лекарств. Договорились: Русфонд с июля начнет сбор пожертвований на 5 млн руб. в местных и федеральных СМИ. В реанимации этой больницы лежат дети, которым жить бы дома, будь у них домашние аппараты искусственной вентиляции легких. Но аппаратов нет, государство не выдает. Александр Щукин знает, что Русфонд открыл в Казани благотворительный пункт проката этих аппаратов, и предлагает открыть такой же в Воронеже. Договорились: читатели и телезрители Русфонда пожертвуют на это в 2017 году 6 млн руб. И наконец, четвертая программа — оплата кардиоопераций для детей из соседних регионов. Глава департамента с гордостью рассказывал о стремлении соседей лечиться в Воронеже. Договорились: Русфонд соберет в 2017 году до 6 млн руб. на эти операции.
Все эти программы не требуют от Русфонда новаций. Даже последняя — кардиохирургическая, которая не от дефицита, а, наоборот, от достатка. Мы давно практикуем такие соглашения с региональными клиниками Казани, Уфы, Петербурга и Москвы.
Однако с Воронежем не складывается. Олег Золотухин, заместитель главврача больницы №1, где мощная кардиохирургия, вдруг сообщает, что не понимает, как работать с Русфондом. Еще раз: это департамент просил нас о финансовой услуге для соседских детей, и мы выслали ему типовой договор о сотрудничестве, 15 лет уже успешно работающий в других клиниках. И вот Золотухин не понимает, а департамент без лишних затей вменяет Русфонду обязанность «профинансировать программу кардиоопераций для детей из других регионов России», правда, саму «программу» к соглашению не прикладывает. Такое впечатление, будто в Воронеже верят в тумбочку Русфонда, где деньги лежат. Открыл, затарился — совершил благотворительный акт… Будто там еще не знают, что миллионы Русфонда — это адресный фандрайзинг. Публикуем родительские просьбы, читатели и телезрители откликаются, пожертвования переводим в клиники.
Более того, из проекта соглашения, который прислал нам департамент, исчезли его и наши обязательства. И уже не понять, какие нам сборы следует организовать? Зато департамент вменяет Русфонду обязанность согласовывать с ним публикации (вводит цензуру?!), исключает право публиковаться в областных СМИ.
Пропажу из соглашения финансовых обязательств Русфонда департамент объясняет «их необязательностью при наличии устных согласований». Нас еще и успокаивают: Воронеж и не подумает требовать у Русфонда больше денег, чем оговорено на майской встрече. У моих коллег этот ответ вызывает улыбки. На самом деле все наоборот. Отсутствие финансовых показателей в договорах обычно означает желание чиновников свести на нет обязательства сторон. Меньше просьб воронежских родителей в Русфонд — меньше негатива о регионе в СМИ...
Но тогда зачем вообще это соглашение? А вот поди ж ты. Что, если это одноразовая любезность, которую департамент оказал губернатору, приняв в мае делегацию Русфонда?
Бывает. Одна беда — дети, которые остаются без лекарств. Поэтому подтверждаю: Русфонд, как и в мае, готов к сотрудничеству.