Наши

Сейчас в Германии проживает несколько миллионов выходцев из России. Действительно ли многие из них готовы на ближайших выборах голосовать за "Альтернативу для Германии"?

"Лиза, мы с тобой!", "Сегодня мой ребенок, завтра твой!" — в январе 2016 года с этими и другими плакатами на улицы немецких городов вышли несколько тысяч несогласных с политикой Меркель в отношении беженцев. Необычность ситуации заключалась в том, что многие из них относились к группе, до этого никак не проявлявшей себя в политической сфере: русским немцам.

Толчком к протестам стала трагическая история: 13-летняя девочка из семьи русских немцев, живущих в берлинском районе Марцан, которую в СМИ стали называть "Лизой", утром ушла в школу и не вернулась. После более чем 30-часового отсутствия она сообщила родителям, будто трое беженцев арабской наружности затащили ее в автомобиль и стали насиловать.

Несколько дней спустя история оказалась вымышленной: "Лиза" испугалась реакции строгих родителей на плохие отметки и, чтобы не показываться им на глаза, решила отсидеться у приятеля. Но к этому моменту "дело Лизы" уже давно перешло в политическую плоскость. Российские СМИ обвинили немецкое государство в стремлении замять случившееся, подключился даже министр иностранных дел Сергей Лавров. И, да, результатом явились протесты русских немцев, радостно встреченные политиками преимущественно из одной партии — "Альтернативы для Германии" (АдГ). Ведь последняя на протяжении всего кризиса с беженцами представала в амплуа сильного оппонента федерального канцлера.

С тех пор остальные партии опасаются, что русские немцы позволят немецким правым партиям и российской государственной пропаганде использовать себя в качестве инструмента и возникнет параллельное общество, политические установки которого будут определяться российскими окологосударственными СМИ. В Германии в общей сложности насчитывается 4,5 млн так называемых поздних переселенцев, из которых "возвращенцы" из России составляют около 2 млн человек. АдГ целенаправленно обращается к ним, в частности, через сообщество "Русские немцы и переселенцы в АдГ".

Дмитрий Гейдель знаком с историей "Лизы", равно как и с обеспокоенностью немецких партий по поводу русских немцев. Политик от СДПГ вырос в берлинском районе Марцан-Хеллерсдорф и здесь же борется за место депутата в Бундестаге. Он появился на свет в 1989 году в Ленинграде, мать русская, отец немец, немногим позднее семья переехала в Берлин.

Правда ли, что АдГ пользуется особым влиянием на умы русских немцев? "Очень широко распространен ошибочный стереотип о пожилом русском немце, который якобы против беженцев и гомосексуалистов, смотрит только российское телевидение и поэтому голосует за АдГ,— говорит Гейдель.— Но это справедливо только для небольшой части русских немцев".

Яннис Панагиотидис, исследующий в Оснабрюкском университете вопросы интеграции русских немцев, убежден: нельзя огульно объявлять всех русских немцев сторонниками АдГ. "Надежных цифр у нас нет",— отмечает он. К тому же русские немцы как группа крайне неоднородны: "В этой среде мы видим всю палитру политических взглядов, в равной мере присущих и "коренным" немцам".

Но вместе с тем есть результаты выборов в ландтаги за последние годы. Они показывают, что количество избирателей АдГ выражалось двузначными числами (в процентах), в частности, в тех районах городов, где проживает особенно много русских немцев. В частности, это касается Марцана, где изначально и завязалась история с "Лизой". "Насколько такая статистика в действительности обусловлена голосами русских немцев, нам не известно",— говорит Панагиотидис.

Стало быть, у остальных партий никаких проблем с русскими немцами нет? Так тоже утверждать нельзя, возражает Гейдель: "Немецким политикам действительно очень трудно достучаться до русских немцев". Мало кто из них вступает в партии, более того, среди них непропорционально много тех, кто не ходит на выборы. И здесь АдГ тоже видит колоссальный потенциал, поскольку она апеллирует прежде всего к последним.

То, что русские немцы до сих пор воздерживались от открытой политической борьбы за свои интересы, Гейдель отчасти объясняет социализацией старшего поколения в Советском Союзе: "Тогда лезть в политику было не принято". Кроме того, он полагает, что многие русские немцы после своего переезда в Германию не хотели привлекать к себе лишнего внимания.

Что ж, это им удалось. Вплоть до ситуации вокруг "дела Лизы" русские немцы считались эталоном успешной интеграции. Ситуация изменилась с началом войны на Украине. "Крымский кризис стал той темой, игнорировать которую было невозможно. И тогда столкнулись две картины мира, не совместимые друг с другом",— говорит Дмитрий Гейдель. С одной стороны, это великорусские территориальные притязания, корни которых уходят в советские времена. С другой — решимость Евросоюза привязать к Европе национальные государства, возникшие после распада советской империи.

Очень широко распространен ошибочный стереотип о пожилом русском немце, который якобы против беженцев и гомосексуалистов, смотрит только российское телевидение и поэтому голосует за "Альтернативу для Германии"

Для многих русских немцев это породило внутренний конфликт. То, что они слышали в российских СМИ, очень сильно отличалось от информации, распространяемой немецкими СМИ. "Но ведь Крым всегда был нашим",— говорили они, поддерживая тем самым российскую интерпретацию событий.

Но даже у тех из русских немцев, которые не поддержали аннексию Крыма, в настоящий момент складывается ощущение, что Германия обходится с Россией несправедливо. Например, что нарушения Россией международного права караются куда жестче, чем его нарушения США. И АдГ искусно пользуется таким ощущением. Партия демонстративно вставала на сторону Москвы, призывала к отмене санкций и выступала с антиамериканских позиций.

И вот к этому добавилась история вокруг "Лизы". По сути, она была вызвана политикой немецкого правительства в отношении беженцев. Среди русских немцев тоже были люди, считавшие провозглашенную Меркель летом 2015 года политику открытых дверей ошибочной. Но так думали не все, говорит социал-демократ Гейдель: "В Марцане обустройством спортзалов для нужд беженцев занимались в том числе русские немцы".

А что же другие? Если спросить их, первым делом они вам скажут: "У этих беженцев другая культура, им здесь не место". Это "багаж", который многие представители старших поколений привезли еще из Советского Союза: "Официально советское общество было мультикультурным, однако в отношении определенных групп существовали серьезные предрассудки". К таким группам относились, в частности, мусульмане и евреи. Но дело не только в этом, продолжает он: "Если продолжить разговор, то через какое-то время речь пойдет совсем о других темах". В частности, о воссоединении семей. Гейдель говорит: предположим, мужчина, русский немец, переехал в 1990-е годы в Германию вместе со своей русской женой. Русские родители жены, тогда еще не вышедшие на пенсию, остались в России. Теперь они состарились и, вероятно, нуждаются в уходе. Дочь и зять хотели бы забрать их к себе в Германию. "Но для этого им нужно доказать, что они сами смогут их содержать, что это не будет ничего стоить немецкому государству",— говорит Гейдель. Если супруги не сумеют предоставить таких доказательств, у них останется только одна альтернатива: вернуться в Россию, чтобы там заботиться о своих стариках.

"В контексте кризиса беженцев у многих сложилось ощущение, что сирийцам легче забрать в Германию оставшихся на родине членов семьи",— говорит Гейдель. Это чувство порождает зависть и непонимание. Яннису Панагиотидису такие аргументы знакомы. Но он подчеркивает: стереотипы в отношении беженцев есть и у исконно немецкого населения. "Когда общественный дискурс в целом смещается вправо, то и русские немцы не становятся исключением". В частности, необходимо учитывать, что история с "Лизой" произошла две недели спустя после другого резонансного события — сотен сексуальных домогательств со стороны беженцев, которым подверглись женщины в Кельне в ночь с 31 декабря на 1 января 2016 года: "Русские немцы были тогда не единственными, кто опасался, что немецкое государство перестанет справляться со своими функциями".

Представление, согласно которому русские немцы живут в собственном, совершенно изолированном пузыре, попросту неверно. "Они находятся как минимум под равным влиянием и того обсуждения, которое имеет место в Германии, и российских новостей",— говорит Панагиотидис. Опросы подтверждают слова ученого. "Альтернатива для Германии" в 2016 году по результатам общенациональных опросов набирала до 15% голосов. Одни русские немцы просто не смогли бы обеспечить партии такую популярность.