Полузащитник красно-белых Александр Самедов о перспективах своего клуба и сборной России

Одним из самых резонансных событий последних недель в российском футболе стал неудачный старт действующего чемпиона — московского «Спартака». После завершения первого отрезка турнира из восьми туров 33-летний полузащитник столичного клуба и сборной России Александр Самедов в интервью корреспонденту “Ъ” Евгению Федякову прояснил свою позицию по поводу нашумевшего удаления в недавнем матче с «Локомотивом», отметил, что в борьбе за золотые медали для его команды еще не все потеряно, и назвал результат, на который российским болельщикам, по его мнению, следует ориентироваться перед началом чемпионата мира.

— На матч восьмого тура чемпионата России со «СКА-Хабаровском» вы не полетели из-за красной карточки, полученной во встрече с «Локомотивом», за который играли год назад. Для ваc игра с бывшим клубом имела особое значение?

— Прежде всего мне, как и всей команде, после поражения от ЦСКА не хотелось проигрывать второе дерби подряд. Именно это было самое важное. Хотя не буду скрывать, что в некоторой степени лично для меня матч с «Локомотивом» был особенным и по указанной вами причине.

— Так, может быть, две желтые карточки, которые вы получили во второй половине первого тайма, связаны с повышенной заряженностью на борьбу?

— В данном случае не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Первое предупреждение я получил за фол. А второе — после того, как бежал и упал на высокой скорости. Симуляции в том эпизоде с моей стороны абсолютно точно не было. Потом я убедился в том, что главный судья Алексей Еськов просто не видел момента и не разобрался в ситуации.

— Как тогда понимать ваши извинения после матча?

— Я принес их ребятам, тренерскому штабу и болельщикам за сам факт красной карточки. Прекрасно понимаю, что подвел команду в матче, который складывался для нас удачно. Честно говоря, думал, что мы выиграем, даже оставшись вдесятером. Однако на фоне моего удаления «Спартак» проиграл. Конечно, мне было безумно обидно, поскольку если бы мы остались в полном составе, то победили бы, причем очень крупно. Ведь в первом тайме на поле была одна команда.

— По сравнению с предыдущим сезоном «Спартак» после восьми туров набрал на 10 очков меньше. Насколько неожиданным для команды получилось неудачное начало нынешнего чемпионата, которое последовало вслед за победой над «Локомотивом» в матче за Суперкубок?

— В футболе такое бывает. Мы совершали ошибки, за которые следовало наказание. Поэтому и потеряли очки во встрече с «Динамо», ведя 2:0, затем на последних минутах проиграли ЦСКА и позволили случиться недоразумению в последнем матче с «Локомотивом». Но впереди много матчей, и надо постараться исправить турнирное положение. Во всяком случае какого-то провала в игре «Спартака» я не вижу. Во всех трех матчах, которые я вспомнил, мы контролировали ситуацию. Хотя не скрою, что такие поражения особенно неприятны.

— Как вам кажется со стороны — главный тренер Массимо Каррера сильно нервничает?

— Переживают все — и тренеры, и футболисты. Но это абсолютно нормально, мы же живые люди! На нашем месте точно так же переживал бы кто угодно. Другое дело, что на рабочем процессе это никак не сказывается. К тому же Каррера — открытый человек и очень сильный мотиватор.

— Как в команде воспринимается отставание от «Зенита» в 11 очков? Нет ли ощущения, что в борьбе за золото практически все потеряно?

— Мне кажется, что сейчас надо думать о другом — как поскорее вернуться на победный путь. Две-три победы подряд помогут «Спартаку» многое изменить, прежде всего почувствовать уверенность. И тогда, уверен, все снова будет хорошо.

— Потеря Романа Зобнина, выбывшего до весны из-за травмы колена, на самом деле влияет на результаты так сильно, как многие считают?

— Естественно. Это большая потеря, поскольку Рома провел отличный сезон. Сейчас для нас важен каждый игрок. Мы же недавно еще и Артема Тимофеева потеряли, но что можно с этим поделать…

— Болельщики в последние недели очень остро воспринимают вопрос усиления состава «Спартака». Не поделитесь секретом, что говорят на эту тему в команде?

— А чего говорить-то? От нас ведь ничего не зависит. Для решения таких вопросов существует руководство.

— В случае вашего перехода зимой решающим стало слово Массимо Карреры?

— Безусловно, это был самый главный фактор.

— Неужели у вас не было ни единого сомнения?

— В той или иной степени сомнения есть всегда. Но, когда мне сказали, что главный тренер хочет видеть меня в команде, это сыграло решающую роль.

— Зимой доводилось слышать такое мнение: к Зе Луишу, который в российском чемпионате является лучшим по игре головой, добавляется один из самых сильных специалистов по навесам и подаче угловых. Почему вас не так часто используют в этом качестве, как, например, в «Локомотиве»?

— Потому что в «Спартаке» есть футболисты, которые подавали угловые до меня, и было бы неправильно тянуть на себя одеяло. Скажут подавать — буду подавать. Тут слово за главным тренером. Именно он компетентен принимать решения по этому поводу.

— Вы уходили из «Спартака» в 2004 году. За 12 лет клуб сильно изменился?

— Конечно. Даже сравнивать нельзя! С тех пор в клубе сохранился лишь один сотрудник — администратор. Хотя в глобальном смысле «Спартак» всегда останется «Спартаком».

— Лично для вас золото предыдущего чемпионата России — вершина карьеры?

— Нет. Безусловно, любой футболист мечтает выиграть чемпионат страны, тем более когда участвует в нем много лет подряд. Поэтому для меня это золото очень значимо. Но называть его вершиной карьеры, мне кажется, неправильно.

— А что тогда вы вкладываете в эти слова?

— Чемпионат мира. Три года назад в Бразилии я убедился, что это действительно волшебный турнир, на котором мечтает оказаться каждый футболист.

— Только участие в нем или какой-то конкретный результат?

— В нашем случае надо просто стараться пройти как можно дальше.

— А дебют в групповом этапе Лиги чемпионов для вас событие?

— Не просто событие, а огромное событие, как и для всех болельщиков. Но перед стартом в Лиге чемпионов очень хочется поправить свои дела в чемпионате.

— С главным тренером сборной Станиславом Черчесовым в 2002 году вы провели одну игру в «Спартаке», когда он еще стоял в воротах. Помните тот матч?

— Конечно. Это была моя первая игра в основном составе, и он поддерживал меня. Потом наши дороги разошлись, но когда Станислав Саламович возглавил сборную, то я почувствовал его доверие, которое изо всех сил стараюсь оправдать.

— К Черчесову вы обращаетесь по имени-отчеству?

— Разумеется.

— Осталась ли у вас хоть какая-то удовлетворенность после Кубка конфедераций?

— У меня присутствует огромное разочарование в связи с тем, что мы не смогли выйти из группы. Тем не менее на этом турнире я увидел и немало позитивного.

— Например?

— Например, как команда реагировала на определенные вещи. Мне понравилось, что мы смогли переломить ход встречи с Португалией, хотя забить во втором тайме, к сожалению, не удалось. Да и против сборной Мексики, считаю, провели хороший матч. Последние 20 с лишним минут остались вдесятером, но все равно имели шансы отыграться. Понимаю, что у болельщиков может быть иное мнение, но, на мой взгляд, позитив был.

— Какой результат лично вы будете считать приемлемым на чемпионате мира?

— На крупных турнирах сборная России очень давно не выходила из группы. Поэтому для начала я очень хочу, чтобы мы преодолели ближайший рубеж. Заранее рассуждать о том, что мы должны играть в четвертьфинале или полуфинале, считаю, неправильно.

— Тренерская философия у Черчесова и Карреры принципиально разная?

— Мне кажется, подобные вещи игроку сравнивать не совсем корректно. Вполне естественно, что у каждого тренера есть свой взгляд на футбол, свой подход к тренировочному процессу и вопросам мотивации. Возможно, на какие-то вещи Черчесов и Каррера смотрят одинаково. Но это скорее исключения.

— Лично на вашем физическом состоянии отразилась нехватка времени для отдыха перед нынешним сезоном?

— Пенять на это глупо, но, наверное, все-таки отразилась, поскольку пауза между окончанием выступлений в Кубке конфедераций и началом тренировок в «Спартаке» действительно была короткой — всего пять дней. Возможно, организм не до конца восстановился, и из-за этого у меня в начале сбора случилось повреждение. Другое дело, что футболист, который играет в сборной страны, о продолжительности пауз думать не должен. Отдохнем в декабре.

— Тем не менее тот же Криштиану Роналду имел больше времени для отдыха, поскольку чемпионат Испании начался на месяц позже.

— (Улыбается.) Ну все-таки мы не Криштиану Роналду. И я, честное слово, не знаю, сколько он имел выходных. Повторяю, нет ничего удивительного в том, что футболисты национальных сборных отдыхают меньше других. Ради этого мы и играем в футбол.

— А как вы воспринимаете разговоры о том, что по сравнению с футболистами, выступающими, например, в Англии, участники чемпионата России имеют щадящий календарь и, несмотря на это, все равно уступают в скоростях? Это дилетантские рассуждения?

— Честное слово, мне гораздо больше нравится проводить матчи на четвертый день, чем сыграть в выходной и потом всю неделю тренироваться. По мне лучше постоянно находиться в игровом тонусе, поэтому я никогда не жаловался на плотный график. Если имеешь два-три дня на восстановление и тренировки, то, как правило, ощущаешь себя комфортно. Например, на Кубке конфедераций с Португалией мы сыграли на четвертый день, а с Мексикой — на третий. И в физическом плане я чувствовал себя прекрасно. Когда мне говорят про более высокие нагрузки, связанные с участием в еврокубках, я всегда отвечаю, что ради еврокубков мы и играем в футбол.

— Но есть мнение, что «Спартак» прошлой осенью имел преимущество перед тем же «Зенитом» именно за счет того, что быстро выбыл из еврокубков…

— Если я скажу, что «Спартак» из-за этого не имел никакого преимущества, то едва ли смогу изменить чье-то мнение. Но все равно считаю именно так.

— После матча пятого тура «Спартака» с «Арсеналом» вы можете считаться уникальным футболистом. Во всех четырех клубах, в которых вам доводилось играть — «Спартаке», «Москве», «Локомотиве» и «Динамо», хотя бы по одному разу надевали капитанскую повязку.

— Честно говоря, я очень удивился, когда перед той встречей с «Арсеналом» увидел ее на своем кресле. Совершенно не ожидал. Сначала подумал, что кто-то что-то перепутал.

— Кого в «Спартаке» считают лидерами раздевалки кроме капитана Дениса Глушакова?

— Вице-капитана Артема Реброва, Квинси Промеса, Дмитрия Комбарова.

— А в сборной?

— Прежде всего, конечно, Игоря Акинфеева. Ну и других опытных ребят — Федора Смолова, Юрия Жиркова.

— Россия, с вашей точки зрения,— футбольная страна?

— Да.

— А почему тогда посещаемость даже на новых стадионах зачастую не очень высока?

— По моим ощущениям, на новые арены ходит больше людей, чем раньше. Во всяком случае у «Спартака» с этим точно проблем нет.

— Какой из новых стадионов, на которых вам доводилось сыграть, понравился больше всего?

— Да практически все. У «Спартака» стадион очень хороший. То же самое могу сказать об аренах в Казани и Санкт-Петербурге. То, что в России все больше стадионов такого уровня, очень здорово.

— Лимит легионеров — это зло или добро?

— Ни то и ни другое. Это — факт. Другое дело, что лимит должен быть правильный.

— А какой он сейчас?

— Мне сложно сказать. В той или иной форме лимиты есть практически во всех европейских топ-чемпионатах, однако с нюансами я незнаком. Ясно, что лимит должен способствовать правильному развитию российского футбола. Но, как именно он должен быть выстроен, я не знаю.

— Представьте себя человеком, принимающим ключевые решения в российском футболе. Что бы вы сделали в первую очередь?

— Футбольное хозяйство — это серьезная система, и с ходу мне трудно оценить, сколько, например, должны стоить права на телевизионные трансляции. По моим ощущениям, за последние десять лет все-таки произошли изменения к лучшему. На новых стадионах людям приятнее смотреть футбол. И для начала это уже неплохо.

— Доводилось слышать, в том числе и от серьезных людей, что контракт со «Спартаком» у вас последний.

— Сложно сказать. Этот контракт заканчивается через два года, когда мне будет 35 лет. Посмотрим. Может быть, я почувствую прилив сил и постараюсь удивить.

— А после окончания карьеры игрока вы видите себя в футболе?

— Дай бог, если произойдет именно так, хотя для этого мне надо проделать долгий путь и придется многому научиться. Внутренняя готовность к этому есть, но пока я игрок и хочу играть.

— Как вам кажется, тренерская жилка у вас имеется?

— Еще сравнительно недавно сказал бы, что нет. А сейчас думаю, что я где-то на полпути. Точно сказать, что тренерская профессия — это мое, я не могу. Но, возможно, со временем такое ощущение появится.

— Некоторые игроки, которые впоследствии стали тренерами, рассказывают, что в свое время вели конспекты занятий, которые проводили их наставники.

— Честное слово, я не веду и вообще ничего не записываю. Хотя мне довелось поработать с большим количеством тренеров, и у каждого из них можно было чему-то научиться.