Подозреваемый в отрицании холокоста Роман Юшков критикует заключение экспертов

В Перми стали известны результаты лингвистической экспертизы материала, перепост которого стал основанием для возбуждения уголовного дела в отношении общественника Романа Юшкова. Господина Юшкова подозревают в возбуждении ненависти и реабилитации нацизма. По мнению эксперта, он отрицает установленный приговором Нюрнбергского трибунала факт, что, по подсчетам нацистского преступника Адольфа Эйхмана, в время холокоста было убито 6 млн евреев. Роман Юшков говорит, что самого Эйхмана на заседаниях суда не было, а эту цифру никто не проверял. Его защитник считает, что ситуация должна решаться не в уголовном, а в культурно-историческом ключе.

Как сообщал “Ъ” 8 августа, господин Юшков подозревается в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 282 (возбуждение ненависти или вражды по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии с использованием сети интернет), а также ч. 1 ст. 354.1 (реабилитация нацизма, выразившаяся в отрицании фактов, установленных приговором Международного военного трибунала) УК РФ. Состав преступления сотрудники правоохранительных органов усмотрели в размещении ссылки на материал под заголовком «Евреи! Верните немцам деньги за мошенничество с Holocaust six millions jews!» на странице Романа Юшкова в Facebook. В нем подвергается сомнению оценка общего количества жертв холокоста, которая составляет около 6 млн человек.

По данным “Ъ”, лингвистическая экспертиза текста была проведена пермской лабораторий судебной экспертизы еще до возбуждения уголовного дела в отношении Романа Юшкова. Эксперты посчитали, что господин Юшков отрицает установленный трибуналом факт, который занесен в текст приговора следующей фразой: «Адольф Эйхман <…> подсчитал, что в результате проводившейся политики было убито шесть миллионов евреев, из которых четыре миллиона было убито в пунктах для истребления людей». Также эксперт считает, что Роман Юшков «выражает к евреям как к группе лиц, выделенных по национальному признаку, отрицательное уничижительное отношение путем отрицания их трагического прошлого».

Сам Роман Юшков назвал выводы экспертов «замечательными». Он напомнил, что нацистский преступник Адольф Эйхман бежал в 1945 году из страны, то есть на заседаниях Нюрнбергского трибунала его не было. «Таким образом, в текст нюрнбергского приговора попал чей-то — судя по контексту, подсудимого Гесса — пересказ якобы когда-то сказанного Эйхманом. Никто в ходе трибунала эту цифру в 6 млн не исследовал и не проверял, это видно из текста приговора»,— заявил господин Юшков. Ранее подозреваемый не соглашался с версией следствия, поясняя, что хотел стимулировать научное и общественное обсуждение исторического вопроса о количестве евреев, уничтоженных нацистами во время Второй мировой войны.

В тексте приговора Нюрнбергского трибунала о фактах уничтожения и преследования евреев упоминается довольно часто. Во «вводной» части приговора, где описываются установленные трибуналом факты преступной деятельности нацистского режима, есть раздел «Преследование евреев». Данные о его масштабах основываются на показаниях группенфюрера СС Отто Олендорфа, Рудольфа Гесса, а также отчетов руководителя полиции и СС в Варшаве Юргена Штропа и начальника главного управления имперской безопасности Рейнхарда Гейдриха. Наиболее подробно приводятся показания Гесса. Данные о 6 млн приводятся из подсчетов Эйхмана. При этом после задержания Адольфа Эйхмана израильскими спецслужбами в 1960 году он довольно подробно допрашивался об обстоятельствах холокоста. Отрицая, что отдавал приказ кого-то убивать, Адольф Эйхман сказал, что в конце войны «туманно» оценивал число уничтоженных в 5 млн человек, но точные цифры «были совершенно не нужны».

По данным знакомых с ситуацией источников, еще одна экспертиза материала, который перепостил Роман Юшков, может быть назначена уже в рамках расследования уголовного. Его адвокат Иван Хозяйкин пояснил, что лингвистическая экспертиза в данном случае не является профильной. «Основания для возбуждения дела отсутствуют, ситуация должна решаться не в уголовно-правовой плоскости, а скорее, в историко-культурном ключе»,— уверен господин Хозяйкин.

Максим Стругов, Пермь