В надзорное ведомство поступила жалоба на отказ ФСБ выдать материалы о реабилитации адмирала

Как стало известно “Ъ”, в Генпрокуратуру направлено заявление с просьбой провести проверку и принять меры прокурорского реагирования по решению ФСБ России не обнародовать копию определения об отказе в реабилитации адмирала Александра Колчака. Заявитель, житель Санкт-Петербурга Дмитрий Остряков, говорит, что власти ограничивают доступ к материалам о нереабилитированных репрессированных. Это противоречит госконцепции по увековечению памяти жертв политических репрессий, указывают правозащитники.

Петербургский активист Дмитрий Остряков вместе с юристами правозащитной группы «Команда 29» добивается от Центрального архива ФСБ копии определения суда об отказе в реабилитации адмирала Александра Колчака. «Зимой в Санкт-Петербурге демонтировали табличку в память об адмирале, заявив, что Колчак — военный преступник. Так решил Забайкальский окружной военный суд в 1999 году, отказав в реабилитации Колчака,— рассказал “Ъ” господин Остряков.— Мне стало интересно, что в этом решении».

Александр Колчак (родился в 1874 году) — российский исследователь Арктики, адмирал. В 1917 году, находясь в Севастополе, признал Временное правительство, но покинул Черноморский флот после требования матросов сдать оружие. Год провел за пределами России. В сентябре 1918-го приехал в Сибирь, где присоединился к Временному всероссийскому правительству и был выбран «верховным правителем». Объединил часть войск Белого движения, расследовал убийство царской семьи, получил доступ к золотому запасу России (500 тонн). В январе 1920 года адмирала предали союзники: командование Чехословацкого корпуса задержало его во время отступления на восток и передало вместе с золотом большевикам в обмен на эвакуацию корпуса из России. В ночь на 7 февраля Александр Колчак был расстрелян без суда в Иркутске.

В Восточно-Сибирском окружном военном суде господину Острякову сообщили, что определение находится в уголовном деле, которое рассматривал Забайкальский окружной суд и которое теперь хранится в Центральном архиве ФСБ. Судебный департамент при Верховном суде уточнил, что делу присвоен гриф «совершенно секретно». В свою очередь, замначальника Центрального архива ФСБ Николай Иванов сообщил, что на судебном определении ограничительного грифа не стоит, но выдать его копию отказался. Господин Иванов сослался на ч. 3 ст. 10 закона «О реабилитации жертв политических репрессий», где говорится, что копии определения выдаются заявителям, а также на п. 5 Положения о порядке доступа к материалам, хранящимся в госархивах и архивах госорганов РФ, прекращенных уголовных и административных дел в отношении лиц, подвергшихся политическим репрессиям.

«Оба этих акта не регулируют доступ к материалам о нереабилитированных»,— указывает господин Остряков, это четко прописано в первом предложении п. 5 положения. Второе предложение этого пункта обязывает архив выдавать обратившимся справки о результатах пересмотра дел. «Почему-то этот пункт трактуется как выдача справок вместо доступа к материалам дел, хотя слова “вместо” там нет»,— подчеркнул “Ъ” руководитель «Команды 29» Иван Павлов. «Ограничение доступа к архивам прописано только в ст. 25 ФЗ “Об архивном деле в РФ”,— отмечает “Ъ” зампред совета научно-информационного и просветительского центра “Мемориал”, один из ведущих специалистов по истории органов ВЧК—ОГПУ—НКВД Никита Петров.— Документ не выдают никогда, если он содержит гостайну, либо до 75-летнего срока со дня создания документа, если он содержит личную тайну. Но ни личной, ни гостайны в документах Колчака нет». Таким образом, Центральный архив ФСБ нарушил ст. 25 закона «Об архивном деле РФ», подчеркивает господин Петров. На этот же аргумент опирается господин Остряков в своем заявлении в Генпрокуратуру с просьбой «применить к ФСБ России меры прокурорского реагирования и обязать предоставить копию определения суда».

Стоит отметить, что причины, по которым Александр Колчак не был реабилитирован, ранее назывались. Суд посчитал, что он не воспрепятствовал террору против гражданского населения на территории, занятой его войсками. Своей жалобой господин Остряков пытается привлечь внимание к проблеме закрытости архивов. Его семья тщетно пыталась получить материалы по прадеду, репрессированному, но не реабилитированному. «Мы видим необоснованные отказы в выдаче документов на нереабилитированных лиц,— говорит господин Петров.— Я сам не раз судился по таким отказам. Никогда не выигрывал». При этом исследователям не препятствуют в доступе к архивам ФСБ, сообщили “Ъ” в Музее истории ГУЛАГа, при условии, что они точно знают, какие именно документы и за какой период им нужны.

В «Мемориале» напоминают, что в 2015 году правительство приняло Концепцию по увековечению памяти жертв политических репрессий. «Получается, что эта концепция у нас для галочки: открывают монумент жертвам политических репрессиий, а в это же время прячут архивы. Это вопиющий диссонанс»,— говорит господин Петров.

Анастасия Курилова