Обвинение видит во взглядах Алексея Улюкаева подозрительную непоследовательность

По делу бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева, обвиняемого СКР в вымогательстве и получении взятки в размере $2 млн от главы ПАО «Роснефть» Игоря Сечина, вчера начался допрос свидетелей. Согласно их показаниям, господин Улюкаев искал варианты для исключения «Роснефти» из числа участников приватизации «Башнефти». Вырисовывающаяся линия обвинения заключается в том, чтобы объяснить мотивы действий Алексея Улюкаева осенью 2016 года не необходимостью отстаивания политической позиции по вопросу приватизации «Башнефти», а желанием получить от «Роснефти» взятку.

Белая «Лада Приора» ФСИН доставила бывшего министра экономического развития к Замоскворецкому суду за несколько минут до начала заседания. Полтора десятка журналистов, дежуривших у входа, мгновенно окружили господина Улюкаева, буквально засыпав его вопросами. Но, в отличие от первого заседания, перед которым подсудимый фактически устроил пресс-конференцию, на этот раз он лишь сказал: «Я ничего не комментирую».

Когда судья Лариса Семенова открыла заседание, выяснилось, что будут допрошены два свидетеля обвинения — руководитель департамента по работе с инвесторами «Роснефти» Андрей Баранов и директор департамента корпоративного управления Минэкономики Оксана Тарасенко.

Господин Баранов рассказал, что интерес к покупке контрольного пакета акций «Башнефти» возник у руководства «Роснефти» весной 2016 года. Как пояснил свидетель, к этому времени стало понятно, что по максимально высокой цене будет продан и принадлежащий государству 20-процентный пакет акций самой «Роснефти». «Нам надо было поднять капитализацию компании, чтобы принести прибыль государству»,— пояснил свидетель, отметив, что покупка актива «одной из крупнейших нефтегазовых компании России» полностью отвечала этой задаче.

21 июля президенту России от имени главы «Роснефти» было направлено письмо, в котором описывались преимущества приобретения акций «Башнефти» именно этой компанией — подготовкой письма и занимался свидетель. Однако 4 августа, вспомнил господин Баранов, он узнал из сообщений СМИ, что находившийся в командировке в Лаосе министр Улюкаев заявил о невозможности участия «Роснефти» в этой сделке. «Мы были обескуражены»,— сообщил господин Баранов. На следующий день министру из «Роснефти» было отправлено письмо с объяснением позиции компании, в котором говорилось: законных оснований «для дискриминации на владение» у ведомства господина Улюкаева нет.

Как отметил свидетель, «Роснефть», юридически не являющаяся госкомпанией, не намерена была привлекать для покупки акций «Башнефти» бюджетные средства или кредиты госбанков, планируя покупку исключительно на собственные деньги. Однако ответа на письмо так и не последовало — это было, по версии свидетеля, достаточно «странным». Более того, вспоминал Андрей Баранов, опять же из СМИ в «Роснефти» вскоре узнали о приостановке процесса приватизации «Башнефти». Причины были неизвестны, Минэкономики официальных уведомлений в «Роснефть» не направляло. Как считает свидетель, подобная позиция господина Улюкаева могла повлиять на ход сделки.

По версии господина Баранова, Алексей Улюкаев «искал различные варианты» исключения «Роснефти» из числа участников приватизации «Башнефти». Однако уже в сентябре 2016 года в «Роснефти» поняли (опять же из сообщений СМИ), что позиция Алексея Улюкаева кардинально поменялась — он заявил, что не видит препятствий для участия «Роснефти» в сделке, назвав ПАО «надлежащим покупателем». 12 октября договор купли-продажи контрольного пакета «Башнефти» был подписан. Причины такого изменения позиции господина Улюкаева свидетель не знает, но это было, как подчеркнул он, «неожиданно».

В свою очередь, бывшая подчиненная Алексея Улюкаева, директор департамента корпоративного управления Минэкономики Оксана Тарасенко пояснила суду: 29 июля 2016 года вице-премьер Аркадий Дворкович запросил министерство о том, какие компании могут участвовать в покупке акций «Башнефти». А спустя несколько дней прошло совещание, в котором помимо Алексея Улюкаева участвовали представители «ВТБ Капитала», которые выступали консультантами сделки. Во время совещания, рассказывала суду свидетель, «обсуждалась возможность участия в покупке акций “Роснефти”», и «общий вывод» участников был, что никаких ограничений для этого нет. Спустя несколько дней господин Улюкаев заявил обратное. «Я прочитала о его позиции и была удивлена. Очень удивлена»,— сказала госпожа Тарасенко.

Отметим, показания свидетеля своей же стороны не вполне устроили обвинение, и по решению суда были зачитаны показания госпожи Тарасенко на следствии. Из них, в частности, следовало, что руководитель Минэкономики лично вычеркнул из подготовленного Оксаной Тарасенко доклада правительству несколько ключевых положений, включая фразу о том, что участие «Роснефти» в сделке «стимулирует ее конкурентность» и поможет продать пакет акций «Башнефти» по максимальной цене. Причин, по которым экс-министр так поступил, свидетель не знала, он сам свою позицию подчиненным не объяснял.

Допрос свидетелей обвинения сторонами защиты и обвинения свелся в итоге к тому, мог ли Алексей Улюкаев как министр и Минэкономики как ведомство самостоятельно повлиять на процесс приватизации «Башнефти». Тактика обвинения, которая пока видна из показаний двух свидетелей этой стороны, очевидно, заключается в демонстрации суду того, что экс-министр экономики имел возможность помешать «Роснефти» выйти на конкурс по «Башнефти» и угрожал воспользоваться этой возможностью, вымогая за разрешение у менеджеров «Роснефти» взятку. В свою очередь, заявленная позиция стороны защиты — в том, что бывший вице-президент «Роснефти» по безопасности, заместитель начальника УСБ ФСБ генерал-лейтенант Олег Феоктистов (он заявлен одним из свидетелей обвинения) и глава «Роснефти» Игорь Сечин (будет ли он участвовать в процессе и в каком качестве, пока не решено судом) имитировали провокацию взятки со стороны министра, выдавая текущую деятельность министра за вымогательство.

Отметим, само по себе изменение позиций министра осенью 2016 года по вопросу допуска «Роснефти» к покупке акций «Башнефти» происходило в ходе многочисленных совещаний в Белом доме и Кремле и консультаций с десятками чиновников правительства и администрации президента — и достаточно открыто. Так, против покупки «Роснефтью» «Башнефти» в одно время выступал и помощник президента Андрей Белоусов, с которым Алексей Улюкаев постоянно работал в этом процессе. Кроме того, сама по себе деятельность высокопоставленного чиновника правительства, безусловно подпадающая под определение политической деятельности, всегда может быть описана как взаимное давление на других игроков и изменение позиций под давлением. С точки зрения следственных органов, любая деятельность правительства есть череда взаимных шантажей его участников и негласных сговоров. Вопрос лишь в том, в какой степени Алексей Улюкаев готов раскрывать в открытом процессе подробности истории с «Башнефтью», закончившейся, напомним, не конкурентным конкурсом, а «решением сверху» о продаже компании «Роснефти».

Всего со стороны обвинения заявлены 30 свидетелей. “Ъ” продолжает следить за ходом процесса.

Владислав Трифонов, Дмитрий Бутрин