На Сахалине завершился кинофестиваль «Край света»

VII Сахалинский международный кинофестиваль «Край света» завершился триумфом фильма Бориса Хлебникова «Аритмия». Михаил Трофименков подводит итоги фестиваля, принципиально обходящегося без свадебных генералов в лице «народных» кинозвезд и доказывающего, что «провинциальная» публика готова к встрече с авторским кино.

«Аритмия», блестящая, даже слишком блестящая драма о супружеской паре врачей скорой помощи из большого провинциального города, продублировала свой июньский триумф на XXVIII «Кинотавре» в Сочи: Гран-при, приз за лучшую мужскую роль (Александр Яценко) и, что характерно, приз зрительских симпатий. Хлебников вышел из почетного, но все же «гетто» авторского кино и, кажется, стал в хорошем смысле «народным режиссером». Сочетание как бы спонтанной съемки, захватывающей жизнь врасплох в ее страшных, дурацких и патетических моментах, с точным режиссерским расчетом в том, что касается дозировки эмоций, очевидно, востребовано аудиторией. Символично, что «Аритмия» выходит вслед за «Нелюбовью» Андрея Звягинцева. Хотя здесь тоже идет речь о кризисе семьи, фильм мог бы называться «Любовь». В том смысле, что «Аритмия» — «анти-Нелюбовь», а Хлебников, верящий, как ни патетически это прозвучит, в добро,— антипод Звягинцева, безразличного к собственным персонажам.

Ирина Горбачева, сыгравшая жену главного героя, могла претендовать на приз за лучшую женскую роль, но жюри во главе с документалистом Мариной Разбежкиной, очевидно, сочло, что такой звездопад призов ущемит остальных участников конкурса. Лучшей актрисой была названа Зузана Кронерова, «талисман» режиссера Богдана Сламы. Фильм «Женщина со льдом» — образцовая формула чешского культурного кода: мягкий анархизм плюс ничуть не стесняющийся самого себя физиологизм. Шестидесятилетняя вдова, затюканная бытом и алчным эгоизмом сыновей, встречает любовь в облике старого, пузатого, багровомордого, бесприютного нонконформиста, «моржа» и хозяина чокнутой курицы, считающей себя человеком. Страшно сказать, но фильм содержит откровенную сексуальную сцену между ними, странным образом ничуть не шокирующую.

Приз за режиссуру получили «Заложники» Резо Гигинеишвили, реконструкция кровавого захвата (ноябрь 1983) самолета в аэропорту Тбилиси семью молодыми «мажорами». Если рассматривать режиссуру как совокупность технических достоинств, то «Заложники» приз, безусловно, заслужили. Почти невозможно поверить, что эту жестокую балладу сложил автор «Жары» и «Любви с акцентом». Другое дело — моральный аспект фильма, представляющий невменяемых отморозков заложниками и жертвами советской системы. Заложником оказался прежде всего сам режиссер, по объективным причинам не сумевший радикально дистанцироваться от персонажей: детей «лучших семей» Тбилиси в Грузии оплакивают не меньше, чем оплакивали расстрелянных ими летчиков и пассажиров.

Наконец, специальный приз жюри получила тонкая, хотя и предсказуемая трагикомедия Гастона Дюпра и Мариано Кона «Почетный гражданин», иронически обыгрывающая интонации и тематику великих аргентинцев Борхеса и Кортасара. Лауреат Нобелевской премии по литературе на собственной шкуре удостоверяется в непреложности принципа «никогда не возвращайся в прежние места». Визит после сорокалетнего отсутствия в родной провинциальный городишко оборачивается кошмаром едва ли не с летальным исходом — впрочем, может быть, все это плод творческого воображения нобелиата.

Из конкурса буквально в последний момент вылетела еще одна трагикомедия (этот жанр вообще доминировал на фестивале) — «Ньютон» Амита Масуркара, режиссера индийской «новой волны»,— имевшая все шансы на награду. Регламент «Края света» жесток: каждый фильм обязан представлять кто-то из его съемочной группы, а «Ньютон» оказался в этом смысле «сиротой». Речь в нем идет о злоключениях упертого идеалиста-госслужащего, назначенного главой избирательной комиссии в глухой деревеньке в джунглях, где десятилетиями идет война между правительством и «наксалитами», партизанами-маоистами. После просмотра «Ньютона» привычный штамп «Индия — крупнейшая демократия мира» может вызывать лишь грустную усмешку.