Обозреватель “Ъ” Максим Юсин — о проведенном КНДР ядерном испытании

Испытание водородной бомбы, о котором объявила Северная Корея, ставит мир на грань острейшего кризиса. США и их союзники (но в первую очередь США) оказались в крайне сложной ситуации.

С одной стороны, необходимо как-то реагировать: северокорейский лидер Ким Чен Ын сознательно, демонстративно провоцирует Вашингтон, игнорируя все его ультиматумы и угрозы. Если такое поведение сойдет Пхеньяну с рук, это будет серьезным ударом по престижу США в целом и нынешней администрации в частности. В этом случае президент Трамп, угрожавший обрушить на КНДР «огонь и ярость», предстанет перед миром в роли безответственного политика, который не способен отвечать за свои слова и выглядит «крутым парнем» только в Twitter.

Но, с другой стороны, наказание Северной Кореи может иметь катастрофические последствия для региона, спровоцировав самую кровопролитную войну за несколько десятилетий.

Сумеет ли мир найти выход из корейского тупика, в значительной степени зависит от того, насколько согласованно и четко будут действовать великие державы, постоянные члены Совета Безопасности ООН, в том числе Россия.

Для Москвы, как ни цинично это может прозвучать, корейский «водородный кризис» вспыхнул очень вовремя.

Для части американского истеблишмента, втянувшегося в беспрецедентную политико-дипломатическую конфронтацию с Россией, испытание Пхеньяном водородной бомбы может стать холодным душем, моментом истины и отрезвления. В такие моменты приходит понимание, где истинная угроза, а где мнимая, виртуальная, искусственно раздутая, эмоционально подогреваемая.

Что представляет более серьезную угрозу для безопасности США — российские хакеры и вмешательство Москвы в давно прошедшие выборы или неадекватный режим с ядерными боеголовками и межконтинентальными ракетами? Даже если взять Конгресс, практически единогласно проголосовавший за антироссийские санкции, ответ на этот вопрос очевиден, думаю, только для сенатора Маккейна. Остальные законодатели как минимум призадумаются.

Что же касается союзников США (как в Азии, так и в Европе), то их приоритеты просматриваются еще более четко. Для Токио и Сеула Москва — потенциальный партнер в разрешении северокорейского кризиса, а вовсе не геополитический противник. Для стран ЕС, многие из которых дистанцировались от жесткого курса Вашингтона на российском направлении, поведение Кремля в отношении КНДР также станет важным тестом.

Тестом на то, готова ли Россия перед лицом глобального кризиса выступить единым фронтом с остальными ведущими державами, проявить ответственный подход, не поддастся ли она соблазну сыграть роль дипломатического спойлера, девиз которого: «Чем хуже для Запада (для США), тем лучше для нас».

Некоторые заявления российских депутатов и сенаторов на тему Северной Кореи действительно звучат так, что могут закрасться сомнения в адекватности курса Москвы. Непонятная, противоестественная симпатия к последнему сталинистскому режиму на планете то и дело прорывается наружу. Но, к счастью, внешнюю политику РФ определяют не ностальгирующие по советским временам депутаты.

Первая реакция МИД РФ на северокорейское ядерное испытание была крайне жесткой. Непривычно жесткой из уст Москвы в адрес Пхеньяна. Но и ситуация сейчас нестандартная, можно сказать, экстремальная. К тому же по большому счету Россия мало чем рискует и мало что теряет. Северная Корея не ее клиент, а китайский. И именно Пекину предстоит делать мучительный выбор, определять курс в отношении вышедшего из повиновения сателлита. Именно на Китай будут оказывать давление Южная Корея, Япония и, конечно, администрация Дональда Трампа.

Москва же может воспользоваться ситуацией и попытаться сыграть роль посредника, коммуникатора, укрепив свои позиции в регионе и в мире. Для этого есть только одно предварительное условие — вести себя в унисон с мировым сообществом, а не наперекор ему.