Разговор Игоря Сечина и Алексея Улюкаева
Во вторник Замоскворецкий суд продолжил рассмотрение дела о взятке бывшего министра экономического развития России Алексея Улюкаева. В ходе процесса прокуратура представила в числе доказательств вины экс-министра расшифровки переговоров между подсудимым и главой «Роснефти» Игорем Сечиным, которые записывались с помощью средств аудиофиксации, выданных сотрудниками ФСБ перед задержанием. “Ъ” приводит текст, зачитанный в зале суда, который опубликовала «Медиазона» (“Ъ” приносит извинения «Медиазоне» за то, что по недоразумению ссылка не была поставлена сразу при публикации).
Телефонный разговор между Сечиным и Улюкаевым
Сечин: Алло, Алексей Валентинович?
Сотрудница приемной Улюкаева: Игорь Иваныч, добрый день, сейчас соединяю.
Улюкаев: Алло.
Сечин (усмехается): Алексей Валентинович, дорогой?
Улюкаев: Да, Игорь Иванович? Весь во внимании, как я рад тебя слышать.
Сечин: Да не говори, я тоже. Ну, во-первых, у меня там неисполненные поручения были, а готовность есть по итогам работы там...
Улюкаев: Да.
Сечин: А, значит, во-вторых, масса вопросов накопилась там, и по советам директоров, и по всему.
Улюкаев: Ну, так давай обсудим все.
Сечин: У меня только просьба одна — если можно, на секундочку к нам подъехать, потому что тут, может быть... Ну, покажу вообще. И вообще на компанию посмотреть.
Улюкаев: Да, с удовольствием посмотрю на компанию. А чего же.
Сечин: И по времени у меня сейчас большие переговоры в 14 начнутся, часа на два.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Вот где-нибудь в 16:30, вот так можно?
Улюкаев: Вполне можно. Да, я же завтра лечу. А ты, кстати, в Лиме будешь?
Сечин: Я в Лиме буду.
Улюкаев: Ну вот я тоже в Лиме буду, там еще сможем продолжить.
Сечин: Поработаем.
Улюкаев: Продолжить поработать? Давай, это самое, сейчас.
Сечин: В 17 вот.
Улюкаев: Сейчас секундочку. Нет, чуть-чуть позже, если можно.
Сечин: Давай.
Улюкаев: Да, потому что у меня в 16 начнется.
Сечин: Во сколько? В 18?
Улюкаев: Сейчас 17, давай в 18?
Сечин: Пораньше бы немножко. Пораньше.
Улюкаев: В 17:30?
Сечин: Ну давай в 17.
Улюкаев: А?
Сечин: В 17 сможешь?
Улюкаев (вздыхает): Да у меня тут в том числе и ваши, по-моему, разные компании по закупкам. Там я их и собираю. Ну давай в 17.
Сечин: В 17? Спасибо большое.
Улюкаев: Давай.
Сечин: Все, обнимаю, спасибо.
Встреча Сечина и Улюкаева. Первое записывающее устройство
Сечин: Cкажи Шокиной (заместитель управляющего делами «Роснефти» Ольга Шокина — МЗ), пускай корзинку в 206-ю поставит и чай приготовит пока. Да все отлично. Слушай, а ты без куртки?
Улюкаев: Да.
Сечин: Как ты ходишь вообще так?
Улюкаев: А?
Сечин: Надо курточку какую-то.
Улюкаев: Не надо, не надо, зачем.
Сечин: Да?
Улюкаев: Конечно.
Сечин: Ну одну секунду, ладно, вы посидите пока.
Улюкаев: ... (зачитывая расшифровку, прокурор так и произносит: «Улюкаев — троеточие»; вероятно, это обозначает неразборчивое мычание собеседника)
Сечин: Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения, ну в командировках были.
Улюкаев: Конечно.
Сечин: Да, пока туда-сюда, собрали объем. Ну можешь, считай, задание выполнено.
Улюкаев: Да.
Сечин: ...
Улюкаев: ...
Сечин: Утепляюсь.
Улюкаев: ...
Сечин: Да не говори.
Улюкаев: Надо узнать, когда машина, и это самое, нет ли у нее перегрева, всегда, когда короткая дистанция.
Сечин: Ну да.
Улюкаев: Они считают, что чуть-чуть.
Сечин: Направо.
Улюкаев: Зеленая изгородь.
Сечин: Так, Шокина чай принесет?
Мужчина: Да-да.
Сечин: И корзинку с колбасой.
Мужчина: Есть.
Сечин: Так, несколько слов. Поподробней о компании. Значит, в 1998 году, в принципе, когда начали заниматься, компания добывала 4 миллиона тонн нефти. 4 миллиона тонн. Собственно, она никому и не нужна была. Так она и проскочила в эпоху приватизации.
Улюкаев: Ну да, за границу.
Сечин: Значит, ну потом суды, возврат выведенных активов начался. Вот интересная страничка, четвертая.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Что за это время мы создали. Вот основные показатели нефтяных компаний, акции которых торгуются на бирже. Значит, это ресурсная база, текущая добыча и расходы на добычу. Сравнивали только публичные компании. Значит, вот, мы по ресурсной базе и геологоразведке — первое место в мире. По текущей добыче среди компаний — первое место. Себестоимость тоже как бы самая высококонкурентная. Но тут надо…
Улюкаев: Вот если смотреть, перебью, капитализацию компании. Эти позиции, то видно будет, что актив стоит кратно в два, два с половиной раза дешевле, чем сопоставимые по характеристикам иные активы.
Сечин: Мы и есть. За исключением одного нюанса — налоговая база. У нас налоговая база самая тяжелая, по сравнению с любыми другими компаниями. Самая тяжелая в мире, значит. Вот можно к этим двум и трем добавить смело 25, это будет с учетом налоговой базы. И плюс транспорт. Вот, считай, условно говоря, 35 для нас нижний предел такой.
Улюкаев: Операционной доходности?
Сечин: Нет, я имею в виду нижний уровень цены.
Улюкаев: Я и говорю, который обеспечивает операционную безубыточность, без учета обслуживания кредитов и всего остального.
Сечин: Да, который позволит операционную доходность дообеспечивать нам. Поэтому ситуация не такая простая, нам надо заниматься налоговой базой.
Улюкаев: Надо заниматься, обязательно. Она у нас не только большая, но растущая, растущая.
Сечин: Растущая и убивающая. Я разговаривал там с этим же ENI, они 2 миллиарда евро сдают в бюджет Италии. Мы 50 миллиардов. Это плюс к тому, что ты просишь нас сегодня добавить там 17. Из них часть мы уже дали, а 50 миллиардов ежегодно мы и так формируем. Поэтому, конечно, надо об этом думать. У Exxon общая фискальная нагрузка 43%, конечно, и акции стоят дорого. Понимаешь?
Улюкаев: Ну конечно.
Сечин: Потому что она стабильно 43, а у меня 80. Значит и мы рассчитываем на рост интереса там. Тяжело, да. Значит, что вот интересно, например, BP. Я вот сейчас почему работаю с акционерами, говорю им о недооцененных элементах, которые они обязательно должны учитывать. Вот бипишники были в первой колонке за рамками первых десяти. Как только купили наши акции, стали четвертыми. А почему? Потому что мы разрешили на баланс, пропорционально владению, поставить ресурсную базу.
Улюкаев: То есть у них же 20%? Пятая часть?
Сечин: Да. И они сразу выскочили в другой уровень.
Улюкаев: Подожди, если они ставят на свой баланс твою ресурсную базу, у тебя баланс не остается?
Сечин: Остается, остается. Нефть остается. Но для нас это вообще ничего не стоит. Это просто разрешение использовать им. И они же отчитываются геологоразведкой нашей. Мы там замещение делаем на 150%, а они тоже 20% от этого замещения себе считают. И это ковенанты улучшает для них там. То же самое по добыче. Они никогда бы не вышли за этот уровень добычи, если бы не давали наши проекты тоже.
Улюкаев: Если без, то было бы 20 с хвостиком небольшим, значит, они были бы ниже десятки.
Сечин: Да, да, да, точно абсолютно. Очень серьезный, конечно, шаг мы сделали, как ты знаешь, в Индии по приобретению Essar. Я хотел попросить, я буду обращаться, надо будет по проектному финансированию поддержать…
Улюкаев: …
Сечин: Этот проект…
Улюкаев: Слушай, а нефть там будет иранская?
Сечин: Часть иракская, часть венесуэльская, часть иранская. 20 миллионов тонн переработки, очень высокий индекс Нельсона — 11,8. Глубоководный порт и 2700 заправок. Это такой проект для этого рынка — уникальный просто.
Улюкаев: А вот свои собственные заправки через них. Какая часть переработки, сколько идет через свою сеть заправок?
Сечин: Примерно я могу тебе сказать, примерно. Где-то четвертая часть.
Улюкаев: Четвертая часть.
Сечин: Да, четвертая часть. Они там завод, может быть, терминал позволяет экпортно-импортные операции делать с сырой нефтью.
Улюкаев: Нет. Потому что к индусам зайти — большое дело.
Сечин: Да.
Улюкаев: Это по сути первая такая крупная попытка, это никому не удавалось.
Сечин: Да, это правда. Так, что еще могу сказать. По технологии разработки мы занимаем серьезные ведущие позиции, если не приближаемся к мировым лидерам, то наступаем на пятки очень так серьезно. Но у нас еще зависит… это связано с нашим оборудованием. Скажем, в Штатах для гидраразрыва оборудование позволяет делать до 30 и выше разрывов за раз. Мы делаем 12–15, до 20. Но у них другие компрессора, там больше давление, другие проппанты — это специальная фракция, которая закачивается при гидроразрыве в трещину и не позволяет породе схлопываться, создавая коллекторную базу для сбора нефти или газа. Раньше у нас применялся песок, но песок вымывается с водой; американцы сейчас применяют новые виды проппантов с изменяющимся центром тяжести, они цепляются, там всякие острые краешки у них есть, они цепляются и не вымываются у них из породы. Вот много нюансов, но развитие у нас идет несмотря на пожелание ОПЕК, я думаю, что мы должны быть готовы все равно к лукавству, и я докладывал Владимиру Владимировичу тоже об этом. Дело в том, что они все готовят развитие добычи, все. Значит, Венесуэла, ну я просто точно знаю абсолютно, сейчас провели тендер, и Schlumberger выиграла на $3,6 млрд по увеличению бурового сервиса. То есть они планируют поднять добычу на 250 тысяч баррелей в сутки в течение полугода. Значит, первое. Второе. Иран будет увеличивать, они сейчас уже 3,9 – 4,9 у них замысел дойти, добавить миллион тонн баррелей.
Улюкаев: Они и 4 где-то готовы замораживаться.
Сечин: 3,9 сейчас, а 4,9 хотят.
Улюкаев: 4. Нет-нет они готовы на 4,3 замораживаться.
Сечин: Ну.
Улюкаев: Ну уж, наверное, да.
Сечин: Да. Я думаю, что правды никто не говорит. Причем им всем надо, я считаю, Ирак, Нигерия, им всем надо полгода примерно для выдачи дополнительных объемов. А эти полгода, если мы заморозим, то дадут возможность американцам чуть-чуть кислорода дать нефтяным сланцам. И здесь вот, мне кажется, лукавство в этом заключается: сейчас поддержать здесь сланцевую нефть.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Значит, что дальше?
Улюкаев: Этим воспользуются.
Сечин: А дальше они на полгода скажут: мы заморозили на полгода, а эти имеют временной лаг для подготовки новых объемов. И мы будем терять рынки. Они с новыми объемами будут выходить на рынки.
Улюкаев: Плюс за это время администрация Трампа, а он очень про традиционные источники, он очень сильно собирается поддерживать добычу.
Сечин: Да. Он хочет добычу поддержать, это правда. Он заявлял об этом.
Улюкаев: Он будет готов на налоговые…
Сечин: ...льготы и финансирование. Он заявлял об этом неоднократно, это его тезис предвыборной программы.
Улюкаев: Это надо учесть. Ему потребуется какое-то время, потому что там адаптация администрации. Это у него центральный, пожалуй, пункт.
Сечин: Это надо учитывать. Но в общем мы потихонечку работаем, Леша.
Улюкаев: Смотри, что касается налогов, я двумя руками полностью во всем на твоей стороне. Я считаю, что мы поступаем близоруко, а значит нелепо. Мы искажаем совершенно будущую картину мира. Мы хотим инвестиций привлечь. Мы не привлечем инвестиций и подорвем собственный климат инвестиционной базы. И это совершенно тупиковый путь, особенно, что касается старых месторождений. Там просто нужно бурить и качать, бурить и воду заливать. Нельзя останавливать этот процесс. А если у тебя падает…
Сечин: Ну как…
Улюкаев: Ну ты как, себе в убыток будешь делать? Это странно.
Сечин: Конечно.
Улюкаев: Странная, значит, логика, никуда не годящаяся. Поэтому, безусловно, мы, конечно, 100% за. И конечно же, нужно международных несколько таких…
Сечин: Леша, я прошу тебя. Ты на нас не обижайся за затяжки все эти.
Улюкаев: Нет, Игорь, а что.
Сечин: Я ж почувствовал, как заштормило чуть-чуть, да.
Улюкаев: Нет, ты мне…
Сечин: По приватизации мы работаем, значит. Я и сегодня встречался, завтра улетаю в Европу. Основное, я тебе скажу, следующее, значит: кредитовать готовы в полном объеме, покупать особо не хотят. Поэтому мы делаем там разные предложения, разные морковки сочиняем для того, чтобы затянуть в акции. Значит, в Азии подвижки идут, японцы — ты же знаешь, они внесли сейчас изменения в законодательство все-таки, там сейчас император должен подписать, но уже внесли в парламент, с ними тоже работаем.
Улюкаев: С кем с ними?
Сечин: Ну со всеми там.
Улюкаев: Ну хорошо.
Сечин: Там больше с молодыми.
Улюкаев: С молодыми больше?
Сечин: Да. Ну работаем, и не расслабляемся. И я, в общем, пока ничего говорить не хочу, но настойчиво работаем для того, чтобы задание выполнить полностью.
Улюкаев: Вот мне, вот честно, из сегодняшних соображений очень бы хотелось японцев привлечь. Индийцы все эти — все это не то, от индусов ты ниче не получишь.
Сечин: С корейцами работаем. Нет, ни китайцы, ни индусы, это…
Улюкаев: Мне не нужны совершенно.
Сечин: С ними никакой синергии уже не будет.
Улюкаев: Абсолютно, а у тех можно получить.
Сечин: Эти могут, да, вот и я тоже считаю, что эти могут. Настроены они так очень прагматично, они, конечно, хотят выполнить свою главную задачу — перейти на ... получить политические плюсы там, по территории там, нам даже в ходе переговоров такие вопросы ставили, но мы отвергли это.
Улюкаев: Ну конечно.
Сечин: Сразу сказали: ребята, нет.
Улюкаев: Им сейчас неплохо. Что значит решить… Абэ должен что-то показать своим, они ему говорят, ты идешь на постоянные уступки русским. Он скажет: да почему, я приобретаю очень интересные активы, это гарантированное обеспечение нашей страны энергоресурсами на десятилетия вперед. Я для японцев создаю.
Сечин: Ну и как?
Улюкаев: Им это было довольно выгодно.
Сечин: Знаешь, мы, я им так и говорю, что, ребята, тут суть предложений наших такая: вы получаете долю, долю в компании, это первое условие для развития совместных проектов. Значит, второе наше предложение, следом за долей — это создание joint venture (совместное предприятие.— “Ъ”) по добыче, транспортировке и совместной работе на рынках. Мы им дали предложение, что если вы это делаете, то вы получаете доступ к центральному татарскому участку Верхнечонской доли и еще ряд месторождений, которые мы осваиваем вместе с вами. Вы, правда, здесь получаете миноритарный пакет, но если вы на это идете, то при форс-мажоре мы берем обязательство — поставки только на японский рынок.
Улюкаев: Для них это очень важно, у них очень большая зависимость от Залива. Им нужно сбалансировать.
Сечин: Мы вот именно это и говорим, если форс-мажор, а что такое форс-мажор — можем прописать изменение цены на 20%, например, повышение цены на 20% или понижение на 20%, резкое изменение рыночной обстановки, все, тогда вот это предприятие начинает поставлять весь объем производства только в ваш адрес, и вы снижаете любую зависимость от других поставщиков, в общем, предложения очень у нас приличные и взвешенные, мы работаем. Там есть риски затягивания сроков, поэтому сроки здесь имеют принципиальное значение. Они пытаются завести рака за камень по поводу тендерных процедур там и так дальше, но сами ждут результатов визита. Поэтому мы им сказали: вот вышло распоряжение правительства, поэтому мы ничего не знаем — мы сами уже в такой ситуации, до пятого числа мы должны подписать. Вот имейте это в виду, это уже не наша компетенция, это компетенция правительства была. Пожалуйста, можем 15-го объявить, если у нас все состыкуется с вами. Значит, да, на дату подписания мы им сказали — 10% аванс сюда нам перечислите, который, если вы не заключаете сделку, он переходит в собственность компании. Ну вот такие условия.
Улюкаев: Понятно. Ну, важно будет вот сейчас в Лиме 20 числа (20 ноября прошлого года в Перу проходил саммит АТЭС — МЗ), там начальник будет встречаться с Абэ, это обязательно.
Сечин: Да, я буду в Лиме.
Улюкаев: Вот это вот да, я тоже буду. А еще до этого, днем ранее, я встречаюсь с этим Сэко (Хиросигэ Сэко — министр экономики, торговли и промышленности в правительстве Синдзо Абэ — МЗ), там тоже еще надо его поддавить, министра этого самого, ответственного за Россию.
Сечин: Ну да-да. Так они шаги делают. Я не могу сказать, что они как-то нас совсем, там, оставляют в стороне…
Улюкаев: Угу-угу.
Сечин: Нет, у них замысел есть, они попытки делают, прямо говорили, «вот нам будет тяжело, если не будет подвижек». Я сказал им, нет, ребята, по этим вопросами ко мне не обращайтесь. Мы солдаты, нам что говорят, мы и делаем, а это уже не наша епархия. Леша, ну спасибо тебе большое, не задерживаю, у тебя сложный график.
Улюкаев: Да, сейчас на курсы заскочу по дороге.
Сечин: Пойдем?
Мужчина: От Иваныча? (смеется)
Сечин: Да, там в тот подъезд надо.
Улюкаев: …
Встреча Сечина и Улюкаева. Второе записывающее устройство
Шум мотора.
Сечин: Ну ладно, хэ... с ним (прокурор произносит: «хэ с ним», что именно сказал Сечин, неясно — МЗ). А вот сюда можно… туда как бы… а ну, ага…
Мужчина: Сюда заезжать?
Сечин: Да, иди скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-й поставит и чай приготовит пока. Угу, да хватит.
Слышен шум, шорох.
Сечин: Слушай, а ты без куртки, а? Как ты ходишь-то вообще так?
Улюкаев: ...
Сечин: Это самое. Надо курточку какую-то.
Улюкаев: Не надо, не надо, зачем.
Сечин: Да? Ну, одну секунду, вы посидите пока, ладно.
Слышны шорох, шаги.
Сечин: Так, ты сейчас одну секундочку, секундочку, ага, я так коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Мы в командировке были.
Улюкаев: Ну, жизнь, конечно.
Сечин: Так пока туда-сюда, собрали объем. Но вообще-то можешь считать задание выполненным. Вот, забирай, клади и пойдем чайку попьем.
Улюкаев: Да?
Сечин: Так, вот ключ на всякий пожарный (ключ был помечен тем же специальным раствором, что сумка и деньги, использовавшиеся в оперативном эксперименте; слова о ключе и «забирай, клади» прокурор во время оглашения расшифровки особенно выделил — МЗ).
Улюкаев: Да, пойдемте.
Сечин: Ага.
Стуки, топот, звуки застежки молнии и шорох одежды.
Сечин: У меня уже организм не переносит холод вообще, утепляюсь.
Улюкаев: Надо узнать, когда машина это самое, перегревы...
Сечин: А?
Улюкаев: Всегда когда короткая дистанция.
Сечин: Ну да.
Улюкаев: <нрзб>
Сечин: Направо.
Улюкаев: Зеленая...
Сечин: Так Шокина чай принесет?
Неназванный Мужчина: Да-да.
Сечин: И корзинку там.
Мужчина: Есть-есть.
Сечин: ...
Мужчина: Чаю принеси.
Периодически слышны слаборазличимые голоса людей, кашель, скрип двери, звук шагов, телефонный звонок. Мужчина говорит по телефону.
Мужчина: Алло, да. Ах, давай сейчас уточню. Там все нормально. Пьет чай, вот. Тут просто, согласно вашему распоряжению, никакие машины с территории не выпускаются, охраняем режим. Или можно выпускать? А? А так да, да. Ну пьет с посетителем чай. Да, ага. Все, я понял, да, хорошо, есть, все, есть. Хорошо, хорошо, ага, есть. Алло, алло? Ну, все нормально? Да. В смысле сохранился режим? Все давай. Алло, алло? Да? Все, хорошо, есть, а я наберу просто и все. Да, да, я понял, хорошо, да да, ага.
Слышен шум мотора машины и телефонный звонок.
Мужчина: Да. Ну вот я да, да, алло, алло. Машина подошла, я приготовил.
Слышен шум мотора.
Мужчина (по телефону): Да?
Сечин: ...
Мужчина (смеется): От Иваныча?
Сечин: Да, там подъезд.
Шорох одежды.
Сечин: Ага
Улюкаев: Корзиночку.
Сечин: Да, корзиночку забирай.
Улюкаев: ...
Сечин: Все, счастливо, спасибо тебе большое.
Улюкаев: ...
Сечин: До свидания.
Встреча Сечина и Улюкаева. Третье записывающее устройство
Шум мотора.
Сечин: На стоянку встань там, да, ты на стоянку встань, на стоянку встань, на стоянку встань. Ладно бог с ним. Он в стороне стоит там. А мы тоже сейчас.
Мужчина: <нрзб>, на стояночку поставь, пожалуйста.
Сечин: Да, здорово, на стоянку сейчас поставлю.
Звук мотора, дверцы, шорох одежды.
Сечин: А он знает, куда ехать-то?
Неназванный Мужчина: Там охрану выставил.
Сечин: А?
Мужчина: Выставил на улице людей, чтобы подсказать, как проехать.
Сечин: А, хорошо.
Мужчина: ...
Сечин: Ну ладно. А вот сюда можно? Туда. А, вот так, да.
Мужчина: ...
Сечин: Скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-й поставит и чай приготовит пока. (Вошедшему Улюкаеву — МЗ) Ой, слушай, а ты без куртки, а? Как ты ходишь-то вообще так?
Улюкаев: А?
Сечин: Это самое. Курточку какую-то надо.
Улюкаев: Не надо, не надо.
Сечин: Да, да, да, секунду посидите пока, ладно? Так, ты сейчас, а, ну... Я так, коротко, чтобы ты не замерз. Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Ну, командировки были.
Улюкаев: Ну, жизнь конечно.
Сечин: Пока туда-сюда собрали объем. Но можешь считать, что задание выполнено. Вот забирай клади и пойдем, чайку попьем. Так, вот ключ на всякий пожарный (Эти слова во время оглашения расшифровки прокурор особенно выделил — МЗ).
Улюкаев: ...
Сечин: Ага. У меня уже организм не переносит холода.
На этом моменте третья запись, зачитанная прокурором, прерывается.