Как Эрмитаж пережил эвакуацию

Сто лет назад, после взятия немцами Риги, Эрмитаж спешно эвакуировал свои сокровища. Как это было, «Огоньку» рассказала Елена Соломаха, заместитель заведующего Отделом рукописей и документального фонда Государственного Эрмитажа.

— Расскажите, что известно о том, как Эрмитаж вывозил свою коллекцию.

— Эвакуация 1917-го была блестящей операцией! Она началась 15 сентября — в этот день в Москву ушел первый эшелон. Руководил эвакуацией директор Эрмитажа Дмитрий Толстой, он оставил воспоминания об этом времени. Хранители и служители наравне занимались упаковкой. Надо учесть: сотрудников было меньше, чем сегодня. Для всех сотрудников Эрмитажа эвакуация была тяжелым потрясением. Сотрудники вспоминали: когда снимали картины со стен, было ощущение, что хоронишь кого-то близкого и дорогого. Тогда и возникла идея — снимать картины, оставляя на стене рамы. В пустом окне вписывался инвентарный номер картины, чтобы при реэвакуации можно было в кратчайшие сроки восстановить экспозицию. Этот опыт, кстати, использовали при эвакуации Эрмитажа во время Великой Отечественной войны.

На самом деле об эвакуации Эрмитажа задумались уже с началом Первой мировой воны в 1914-м, но тогда музей решили не эвакуировать, чтобы не создавать паники у населения. И все-таки за две недели до официального объявления войны Германии в 1914 году из Зимнего дворца были эвакуированы коронные драгоценности. Из Эрмитажа вывезли галерею драгоценностей. А из подвалов Старого Эрмитажа были эвакуированы коллекционные императорские вина. Под зданием Нового Эрмитажа располагались огромные винные склады, часть запасов вывезли в Москву. В сентябре 1917 года обстановка в городе была очень напряженной. В августе произошел Корниловский мятеж, его целью было установление военной диктатуры и отставка Временного правительства, немцы захватили Ригу. В Петрограде стали опасаться налета вражеских цепеллинов. Потому Временное правительство приняло решение об эвакуации всех художественных собраний Петрограда в Москву, в Кремль. Трудно сказать, чего следовало бояться больше: немцев или толпы, которая могла разграбить эшелоны. В августе 1917-го из Москвы прибыли деятели искусства, чтобы обсудить детали эвакуации.

— Сколько вообще эвакуаций пережил Эрмитаж?

— За всю историю музея было три эвакуации. Первая — в 1812 году. Тогда наши коллекции были эвакуированы баржами по Неве в Вычегду, на север. О тех событиях мы знаем крайне мало: операция была очень секретной. В списках отправленные экспонаты были обозначены лишь инвентарными номерами, без названий. В нашем архиве сохранились планы расположения ящиков на баржах, и те и другие тоже обозначены только цифрами. В эвакуацию отправили самое ценное — собрание драгоценностей и картинную галерею. Груз сопровождали три человека. Сохранились документы о том, что в 1819-м этих людей наградили за успешно проведенную операцию по сохранению эрмитажных сокровищ. Но никаких подробностей мы не знаем. А вот о второй эвакуации, в 1917-м, сохранилось немало сведений. Надо пояснить, что вплоть до 1917 года Зимний дворец был царской резиденцией и не имел отношения к Эрмитажу. Эрмитаж был императорским музеем. После Октябрьской революции Зимний дворец был переименован во Дворец искусств, в 1922-м часть его залов была передана Эрмитажу.

— Как упаковывали экспонаты? Были ли потери?

— Сотрудники очень внимательно и вдумчиво отнеслись к эвакуации. Была заготовлена тара, упаковочный материал. Использовали стружку, паклю, бумагу — все упаковывалось бережно. О тщательности говорит то, что когда во время перевозки из Эрмитажа на Николаевский вокзал ящик с фарфором упал с подводы, выяснилось, что разбилась всего одна рюмочная передача. Хотя газеты того времени, которые сохранились в нашем архиве, писали, пересказывая невероятные слухи, будто поезд разграбили. Такие попытки, кстати, были. Поезд, естественно, был вооружен пулеметами. По другим слухам, коллекцию отправили по воде, и баржи затонули.

— Существовала ли некая табель о рангах для эрмитажных ценностей? Что эвакуировали в первую очередь?

— Для того чтобы отправить вещи в Москву, была запланирована отправка трех эшелонов. Первый — вся экспозиция, то есть лучшие экспонаты. Потом — вещи второго ряда. Галерея драгоценностей, как мы уже сказали, была эвакуирована еще в 1914 году. Первые два поезда ушли благополучно. Кстати, этими двумя эшелонами были эвакуированы не только эрмитажные коллекции. Все художественные собрания Петрограда, Русского музея, Академии художеств, крупных частных собраний из Строгановского, Шуваловского дворцов отправляли в Москву. Там экспонаты были распределены: в Кремле, в Оружейной палате, Историческом музее. Третий эшелон должен был уйти 25 октября. Но началось Октябрьское вооруженное восстание. Большевики задержали поезд — нераспакованные вещи в ящиках остались в Эрмитаже.

— Как хранились экспонаты в Москве?

— Предметы хранились упакованные в ящиках. Хранители регулярно ездили проверять сохранность, несмотря на то что Москва периодически требовала открыть ящики и устроить выставку. Надо сказать, тогда Эрмитаж пользовался поддержкой Луначарского, и удалось добиться того, что ящики в Москве вскрывали только сотрудники Эрмитажа для поверки сохранности экспонатов. Самой большой проблемой стало вернуть эти коллекции назад. Эрмитаж стоял пустым в это время, но не бездействовал.

Толстой писал, что вслух тогда не высказал главного опасения о том, что сокровища Эрмитажа, которые уедут в Москву, могут оттуда и не вернуться. Он вспоминал: после Февральской революции из Петергофского дворца в Русский музей были перевезены портреты смолянок Левицкого. Так вот, Москва тогда запротестовала, требуя себе эти произведения для Третьяковской галереи.

В 1919 году в Петрограде была открыта "Первая эрмитажная выставка" из предметов, которые не были эвакуированы. В том же году открылась выставка "Заупокойный культ Древнего Египта". Дело в том, что до революции в Эрмитаже мумий не было — таким было императорское распоряжение. Экспонаты для выставки 1919 года поступили из Академии наук. Тогда же в Эрмитаж в огромном количестве стали поступать предметы из национализированных частных коллекций. Но главной заботой сотрудников было вернуть обратно коллекции музея из Москвы. С этой просьбой Эрмитаж и деятели петроградской культуры постоянно обращались в Совнарком и к Ленину. И он принял решение, что после заключения мира с Финляндией все коллекции будут возвращены.

— Когда коллекции вернулись обратно в Эрмитаж?

— В 1920 году в ноябре все коллекции вернулись обратно. Как только было принято решение о реэвакуации, наш хранитель Леонид Мацулевич поехал в Москву с группой музейных служителей. Подготовить экспонаты к реэвакуации удалось практически за неделю. Московские коллеги не особо помогали. Тогда Эрмитажу помог Михаил Аржанов. Он был начальником путей сообщения.

— Притязаниям Москвы был положен конец?

— В 1922-м был заключен договор между Эрмитажем и московскими музеями об обмене коллекциями, так как Москва, став столицей, хотела создать музей соответствующего уровня. Начиная с 1924 года в Москву стали передавать экспонаты из Эрмитажа и художественных собраний Петрограда. В Москве не было собраний, равных Эрмитажному. Эрмитаж предоставил экспонаты старой живописи и должен был получить в обмен полотна из коллекции Щукина и Морозова, потому что в Эрмитаже не было собрания импрессионистов, постимпрессионистов, вообще — XIX века в Эрмитаже не было. Это был бартер, но неравноценный. Эрмитаж передал в Москву более 500 картин, причем шедевров. А из Москвы из Музея новой западной живописи, основанного на базе коллекций Щукина и Морозова в 1930 году, поступило около 80 картин.

— Как происходила реэвакуация?

— Ночью. На всем пути следования грузовиков от Кремля до Николаевского вокзала в Москве было поставлено оцепление. Грузовики шли по четыре в колонне. Один — пустой для подстраховки, если что-то сломается. В Петрограде ящики ждали: весь персонал Эрмитажа собрался на подъезде с атлантами. С момента открытия музея до 1945-го вход в Эрмитаж был с Миллионной улицы. И когда ящики привезли на Миллионную, солдаты подготовили специальные настилы, по которым по лестнице втаскивали ящики на второй этаж. Буквально за неделю была восстановлена экспозиция Рембрандта. Интересно, что и в 1945-м, когда восстанавливали картинную галерею, первым открытым залом был зал Рембрандта. Наше собрание Рембрандта до 1930-х было самым большим в мире. Это был своеобразный знак: Рембрандт на месте — Эрмитаж начинает свою жизнь. Позже, в 1941-м, история с эвакуацией повторится: два эшелона с шедеврами ушли в Свердловск, третий не успел — замкнулось кольцо блокады. И в 1944-м в Эрмитаже была устроена выставка из неотправленных экспонатов. Для ленинградцев эрмитажная выставка стала символом возрождения к жизни.

— Кто посещал Эрмитаж во время революции?

— Во время Февральской революции Эрмитаж закрыли. Когда обстановка в городе стабилизировалась, музей открыли для посещений. И в Эрмитаж пришла не только интеллигентная, образованная публика, но и рабочие, крестьяне, солдаты. Они говорили, что Эрмитаж помогает им забыться и уйти от тоски, потому что вечное и прекрасное в этих стенах контрастировало с хаосом жизни. Поэтому, несмотря на то что в 1917-м музей был открыт всего несколько месяцев, посетителей пришло гораздо больше, чем в предыдущий год. В дни Февральской революции Эрмитаж был закрыт для публики. Но хранители и служители во главе с директором несли круглосуточные дежурства, так как своей охраны у музея не было. Сразу после революции в Эрмитаж в качестве наружной охраны был отправлен 2-й запасной Саперный батальон.

— Как прошла третья эвакуация? Куда эвакуировали экспонаты во время Великой Отечественной?

— Упаковка экспонатов началась 23 июня 1941 года. Накануне, 22 июня, в воскресенье, в день объявления войны, директор Эрмитажа Иосиф Орбели собрал сотрудников и сообщил, что все выходные отменяются и начинается подготовка к отправке экспонатов. На самом деле подготовка к эвакуации началась еще в 1939 году, после начала Второй мировой войны. Эрмитажу было отведено отдельное здание, где все это время заготавливали ящики и хранили упаковочный материал. Поэтому к началу Великой Отечественной войны практически все было готово. Оставалось только доставить это в Эрмитаж и начать упаковку. Руководил подготовкой и отправкой экспонатов директор Эрмитажа. Именно ему мы обязаны тем, что подготовка к эвакуации была проведена заранее, а сама эвакуация прошла в невероятно короткие сроки. Несмотря на то что в то время только за разговоры о предполагаемой войне с Германией могли посадить, он не боялся готовиться к эвакуации. Упаковкой шедевров занимался весь коллектив музея, помогали добровольцы, солдаты и курсанты ленинградских училищ. 1 июля был отправлен первый состав с эрмитажными коллекциями. Это были предметы из экспозиции. Их сопровождали 16 сотрудников во главе с хранителем картинной галереи Владимиром Левинсоном-Лессингом. Он один знал, что местом назначения эшелона будет Свердловск. Левинсон-Лессинг и стал директором филиала Эрмитажа в Свердловске. 23 июля ушел второй эшелон. С ним также уехали 16 сотрудников Эрмитажа. Третий эшелон отправить не успели, кольцо блокады замкнулось.

— Помог ли в годы войны предыдущий опыт? Были ли серьезные потери?

— Трудно сказать, была ли третья эвакуация легче, чем вторая. Первые бомбы стали падать на Ленинград уже в начале сентября. При подготовке эвакуации 1941 года Орбели учитывал опыт 1917 года. Сам он пришел в музей в 1920 году и принимал участие только в возврате коллекций из Москвы, но блестяще проведенная эвакуация 1917-го стала для него примером и своеобразной репетицией спасения сокровищ музея во время Великой Отечественной. Надо еще участь, что к тому времени коллекция Эрмитажа увеличилась в десятки раз. Был учтен опыт подготовки тары задолго до начала войны, использован прием с пустыми рамами на стенах, также была проведена выставка из экспонатов, оставшихся в музее. Фактически можно говорить только об одной серьезной утрате во время Великой Отечественной войны: во время упаковки пропала картина ван Дейка "Святой Себастьян". Это обнаружилось только после возвращения экспозиции в 1945 году. Картину искали несколько лет после возвращения экспонатов, и сегодня ее судьба неизвестна. Что касается предметов, оставшихся в Эрмитаже: из-за бомбежек пострадал фарфор, был разрушен каретный сарай — пострадало императорское собрание экипажей, экспонаты также страдали от плесени. Все это было зафиксировано в акте 1944 года специальной Комиссии по ущербу, причиненному Эрмитажу немецко-фашистскими захватчиками.

Беседовала Мария Башмакова