В налоговых гаванях осело 10% мирового ВВП

Объем активов в офшорах составляет 10% мирового ВВП, утверждают исследователи из Национального бюро экономических исследований (NBER). Этот показатель существенно разнится — если для скандинавских стран речь идет о нескольких процентах ВВП, то в России, странах Персидского залива и Латинской Америки он достигает 60% ВВП. Учет офшорных активов резко меняет картину имущественного расслоения, основанную на национальных налоговых данных, отмечают в NBER.

Объем активов, хранимых в офшорах, значительно вырос за последние 40 лет, а технологии и инновации позволили упростить перевод денег за границу, отмечают Аннет Альстадсэтер, Нильс Йоханнсен и Габриэль Цукман в подготовленной ими для NBER работе «Кто владеет богатством в налоговых гаванях?». По их оценке, около 8% финансового богатства домохозяйств сосредоточено в налоговых гаванях — это 10% мирового ВВП, или $5,6 трлн (в условиях 2007 года, взятого в качестве точки отсчета).

Лидером среди офшоров авторы называют Швейцарию — в 2006–2007 годах на ее долю приходилось 45–50% всех офшорных активов. В последние годы из-за глобальной деофшоризации и выхода на арену азиатских центров этот показатель сократился до 30%. Вторым по значимости финансовым центром на сегодня является Гонконг: со времени мирового финансового кризиса объем офшорных активов там увеличился в шесть раз.

C 2016 года ряд юрисдикций, включая Швейцарию, Люксембург, Нормандские острова и Гонконг, стали раскрывать информацию о размерах активов, которые держат в их банках граждане разных стран. Дополнительную информацию исследователям предоставили ряд утечек, вроде публикации «Панамского архива». Тем не менее, признают исследователи, эти данные нельзя считать полными — в частности, они учитывают только депозиты, но не ценные бумаги, облигации и доли паевых фондов. Кроме того, активное использование фирм-однодневок, зарегистрированных, например, на Британских Виргинских островах или в Панаме — явление, получившее распространение с середины 2000-х годов,— затрудняет определение происхождения активов.

Как отмечают в NBER, объем офшорных активов для разных стран существенно отличается. Меньше всего денег прячут жители скандинавских стран — не более 2% ВВП, в Центральной Европе этот показатель достигает уже 15%, а в РФ, странах Персидского залива и Латинской Америки — 60% ВВП. При этом объем офшорных активов не зависит от налоговых факторов или системы правления (на нижней границе спектра расположились как страны с низкими налогами — Корея, Япония, так и самыми высокими налогами в мире — Дания и Норвегия, на верхней — автократии наряду со старыми демократиями). Важными факторами оказываются географическая близость к «налоговым гаваням» и «специфические национальные траектории развития», утверждают в NBER.

Учет офшорной статистики принципиально меняет картину глобального неравенства, которая традиционно основывается на налоговых данных, подчеркивают исследователи. Около 80% активов в офшорах принадлежит 0,1% богатейших домохозяйств, а 50% — верхним 0,01%. В Великобритании, Испании и Франции 30–40% накоплений этого богатейшего слоя населения хранятся в офшорах. В РФ, где рост нефтяных и газовых доходов в 2000-е годы сопровождался резким ростом офшорных активов, по оценке NBER, речь идет уже о 60% богатств. В Китае, напротив, показатель не превышает 2,3% ВВП, хотя резкий взлет Гонконга как финансового центра с 2007 года может свидетельствовать о росте китайских офшорных активов. В целом, несмотря на сокращение практики банковской секретности, статистика остается крайне непрозрачной, что затрудняет оценку мирового богатства, отмечают в NBER.

Надежда Краснушкина