Что хочет и что может изменить новый президент РАН? Разбиралась Елена Кудрявцева

Избран новый глава РАН — академик Александр Сергеев из Института прикладной физики РАН в Нижнем Новгороде. Насколько реалистична программа преобразований, с которой он шел на выборы?

Елена Кудрявцева

Омолодить кадры, вернуть Академии юридическое лицо и ввести налог на науку, заставив крупные фирмы и сырьевые госкорпорации платить соответствующие отчисления. Эти пункты предвыборной программы академика Сергеева неизменно встречали живой отклик у научной аудитории. Правда, точно такое же единодушие объединяло научные умы, когда они говорили, что большую часть программы фактически нельзя выполнить: у Академии для этого нет никаких рычагов. Более того, власть в последние годы сделала все, чтобы это было именно так. Поэтому кто-то уже окрестил программу нынешнего президента РАН "программой надежды": если власть услышит и пойдет навстречу, тогда она обретет вес. Но об этом, чтобы не портить "праздник ожиданий", пока не говорят.

— Программа академика Сергеева хорошо продумана и все ее пункты реализуемы,— рассказал "Огоньку" научный руководитель Отдела изучения древних цивилизаций, главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Аскольд Иванчик.— Некоторые позиции касаются внутренней жизни Академии и могут быть реализованы ее собственными силами. Однако большинство — и это наиболее важные пункты — осуществимы при определенных условиях, которые не полностью зависят от руководства Академии. Они касаются положения РАН в обществе и, в частности, требуют изменения некоторых законов. Понятно, что эти пункты выполнимы только при поддержке руководства РАН со стороны власти. Насколько удастся добиться этой поддержки, станет ясно в ближайшем будущем.

— Действительно, выполнение программы зависит от того, будет ли на то политическая воля,— поделился с "Огоньком" директор Института проблем передачи информации РАН Андрей Соболевский.— И тут важен кредит доверия. Мне кажется, у Сергеева должен быть шанс, потому что он не имеет за своей спиной какого-то бэкграунда, связанного с попытками так или иначе попасть во власть. Он прежде всего серьезный ученый, физик, который занимается, обращу внимание, именно прикладной физикой. И возглавляет институт в Нижегородской области — одном из самых важных промышленных регионов страны. С точки зрения индустриальных предприятий здесь представлены абсолютно все системы вооружений — от судостроения до ядерного оружия. Это чуть ли не единственный в мире пример такого региона, где есть столь универсальная индустрия.

— Академик Сергеев одновременно занимается фундаментальной и в то же время передовой прикладной физикой, в том числе для оборонных проектов,— добавляет академик Валерий Рубаков из Института ядерных исследований РАН.— Такое сочетание бывает довольно редко. В фундаментальной науке он работает в области сверхсильных электромагнитных полей. Это очень интересная область, так как вещество, помещенное в такие поля, имеет различные неожиданные свойства. Кроме этого в Институте прикладной физики под руководством Сергеева существует несколько установок мирового уровня, например петаваттный лазер. Сейчас же там разрабатывается очень амбициозный проект класса "Мегасайнс", если он будет доведен до конца, мы получим самый мощный в мире лазер XCELS, с которым смогут сравниться всего одна-две установки в других странах.

В высказанных оценках "зашит" набор аргументов, склонивших коллег-академиков проголосовать именно за Сергеева: серьезный ученый с мировым именем, в аппаратных интригах не замечен, занимается важнейшими для экономики и обороны страны проектами "на земле", а значит, имеет выход на самые разные номенклатурные эшелоны, с которыми умеет находить общий язык...

Испытано на себе

"Федеральный исследовательский центр Институт прикладной физики Российской академии наук" (ИПФ РАН) академик Сергеев возглавляет с момента его основания — с 2015 года. Центр возник после соединения ИПФ с двумя другими — Институтом микроструктур РАН и Институтом проблем машиностроения РАН в рамках стартовавшей академической реформы. В отличие от многих других ученых Сергеев объединение поддержал. Напомним: два года назад Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) в целях оптимизации начало сливать НИИ в научные центры. В итоге где-то получалось сносно, так как объединяли институты схожей тематики, а где-то совсем дико, как, например, во Владикавказском научном центре, где вместе оказались Южный математический институт и Центр скифо-аланских исследований им. В.И. Абаева.

— Нас, конечно, подталкивали сверху, но в целом инициатива объединения в числе прочих принадлежала и Александру Михайловичу Сергееву,— рассказал "Огоньку" научный секретарь Института прикладной физики РАН Игорь Корюкин,— в итоге центр только выиграл, потому что в Нижнем Новгороде оказались объединены все академические институты, имеющие отношение к физике. Мы получили центр широкого профиля, который занимает передовые позиции по ряду направлений современной физики.

В программе, с которой Сергеев шел на выборы президента Академии, он во многом повторяет то, что, по словам Корюкина, уже осуществил у себя на работе: делает акцент на участие в международных проектах и на привлечение молодежи. Именно Сергеев в свое время инициировал привлечение российских ученых к ряду крупных международных научных программ: в обсерватории для детектирования гравитационных волн LIGO, в проекте прототипа реактора для лазерного термоядерного синтеза HiPER, в международном проекте по созданию сверхмощных лазерных источников и исследованию вещества в экстремальных состояниях ELI (Extreme Light Infrastructure). И именно эти проекты открывали новый горизонт молодежи.

Насколько этот опыт позволит решить задачу омоложения кадров в самой Академии, правда, вопрос — прежде это сделать не удалось ни одному главе РАН. "Академик Сергеев предлагает изменить состав президиума, ввести туда молодежь, а из остальных сформировать "совет старейшин",— говорит директор Института проблем передачи информации РАН Андрей Соболевский.— Но всем понятно, что речь идет о почетной отставке. РАН в этом отношении очень консервативна, поэтому скорее всего это не пройдет".

Заявка на перемены

Что еще хочет изменить новый глава Академии?

Одним из первых пунктов в его программе отмечено "возвращение статуса РАН" и изменение отношений с ФАНО. Для ученых эти моменты самые болезненные. Собственно, именно лишение Академии статуса самоуправляемой научной организации формально стало символом ее проигрыша в схватке с бюрократическим аппаратом четыре года назад.

— Речь идет о возвращении Академии наук особого статуса, который был у ряда организаций на рубеже нулевых годов,— рассказывает академик Валерий Рубаков.— Это специальное положение было не только у РАН, но и у Академии медицинских, сельскохозяйственных и педагогических наук, а также у Академии художеств. Этот статус принципиально отличал их от других федеральных бюджетных учреждений. С одной стороны, это были самоуправляемые организации, с другой — они наделялись большими полномочиями. Например, важнейшее качество академий выражалось в том, что они могли выступать учредителями своих институтов. Так, собственно, было до реформы 2013 года. Вернуть это положение обратно для РАН — очень правильное и совершенно необходимое решение.

Наверное. Но совершенно непонятно, почему правительство вдруг захочет отыграть уже сделанное обратно? Ведь вся реформа была во многом построена на том, чтобы лишить Академию права самой распределять средства и решать, какую науку она будет делать. В частности, это выразилось в отношениях РАН с ФАНО. Сначала шла речь о том, что агентство должно было заниматься хозяйственной деятельностью, но в итоге полномочия ФАНО росли как на дрожжах — вместе с раздражением такой диспропорцией со стороны научного сообщества. Рубежной на этом пути стала попытка чиновников предоставить ФАНО право на свое усмотрение относить к государственной тайне разработки ученых.

— Вопрос разделения функций РАН и ФАНО — принципиальный,— считает академик Рубаков.— Если вы не имеете возможности влиять на распределение финансовых и иных ресурсов, то все остальное превращается в пустые декларации. Академия не должна просто заниматься экспертизой или оценкой значимости научных результатов. Она должна в непрерывном ежедневном режиме определять перспективные направления развития науки и ресурсное обеспечение исследований. Это то, чего сегодня нет и близко. Сейчас все ресурсы находятся у ФАНО, и максимум, что оно готово сделать,— прислушаться к мнению Академии наук. А может и не прислушаться. То есть у ученых нет никаких прямых рычагов влияния на организацию научного процесса.

Получится ли у Сергеева такой рычаг раздобыть — вопрос. Кстати, в его программе, с которой он шел на выборы главы РАН, значится еще один существенный пункт — возвращение связи между научными институтами и Академией наук. По словам экспертов, директора институтов общаются с той организацией, которая распределяет деньги, и поэтому все чаще они слушают чиновников и ориентируют свою работу на то, чтобы хорошо выглядеть в их глазах. Как следствие — все меньше обращают внимание на то, что предлагает Академия. Ситуация очевидна: будут у РАН деньги — будет и влияние. Именно это и есть главный рычаг.

Денежный вопрос

Избранный на прошлой неделе глава РАН в своей программе предложил два способа получения средств на академические нужды. Первый традиционный — дополнительные бюджетные вливания (к уровню сегодняшнего финансирования не менее 60 млрд рублей ежегодно) на поддержку фундаментальной науки. На фоне кризиса такие заявления выглядят благими пожеланиями, но просить все равно нужно и желательно неотступно. Второе предложение Сергеева по финансовой части оригинально: исходя из печальной реальности академик предлагает создать специальный фонд "инструментализма" отечественной науки с объемом не менее 30 млрд рублей в год для учреждений РАН — ФАНО с наполнением его в том числе за счет введения "налога на науку", который должен платить бизнес.

Мотив понятен: всем давно ясно, что наука не может финансироваться только государством. Для этого нужен капитал и промышленность, заинтересованные в инновационном продукте и наукоемких технологиях. Но промышленность у нас по факту сырьевая, и поэтому в инновациях не нуждается в принципе, а капитал не намерен вкладываться хотя бы во что-то, что требует ожидания в получении прибыли. Занятный факт: согласно пояснительной записке к проекту постановления правительства РФ об утверждении новой государственной программы "Научно-техническое развитие РФ", объем внебюджетных средств в отечественных исследованиях и разработках составляет всего 1,1 процента. Получается, российская наука фактически никак не привлекает инвесторов. Новый глава РАН предлагает решить вопрос привлечения принудительно — через налог. Многие полагают, что тут шансы есть: для власти заполучить новый источник поступления средств заманчиво, а уж как ими потом распорядиться — другой сюжет.

Академик Сергеев, надо полагать, и эту развилку просчитывает. Эксперты припоминают его высказывание: "Я бы сравнил государственную политику с физикой атмосферы. Это одна из самых сложных систем, изучаемых физиками. Описать эволюцию этой системы очень непросто. Сложные системы ведут себя принципиально непредсказуемо, потому что даже самое ничтожно малое изменение исходных параметров может приводить к "экспоненциально быстрой расходимости траекторий", или, как говорят физики, к динамическому хаосу. Поэтому и предсказания больше чем на два-три дня оказываются часто неправильными". Толкование тут такое: новый глава РАН меняет исходные параметры.