Страны не торопятся внедрять новую энергетическую политику

Значительное повышение эффективности использования энергии, несмотря на снижение цен на энергоносители, оказало существенное влияние на глобальный энергетический спрос, уменьшило затраты потребителей, сдержало рост выбросов парниковых газов и повысило безопасность энергетических систем, говорится в докладе Международного энергетического агентства (МЭА). В то же время достигнутые результаты опираются на прежнюю энергетическую политику — внедрение новых мер энергоэффективности замедлилось.

Интенсивность глобального потребления энергии, измеряемая как количество первичной энергии, необходимое для производства одной единицы ВВП, в 2016 году сократилась на 1,8%. Это ниже, чем средний показатель в период с 2010 по 2015 год (2,1%), но выше, чем в предшествовавшие 40 лет (1,3%). Интенсивность потребления в разных странах снижалась разными темпами — быстрее всего этот процесс шел в Китае: без его вклада общемировой прогресс составил бы только 1,1%. Если бы энергоемкость осталась на уровне 2002 года, миру потребовалось бы на 12% больше энергии, чтобы произвести тот же объем ВВП, а за период с 2000 года страны, входящие в МЭА, благодаря повышению энергоэффективности сэкономили $50 млрд на импорте энергоносителей. Общемировая экономия в 2016 году, по оценкам МЭА, составила $2,2 трлн.

Достижения в области энергоэффективности после 2000 года привели к снижению коммунальных платежей для домохозяйств. Например, счета для жителей Германии, Франции и Великобритании в 2016 году в среднем оказались на $400 ниже, чем были бы при альтернативном сценарии, а китайские потребители сэкономили 25%. Снижение энергоемкости также стало главной причиной того, что объемы выбросов парниковых газов, связанных с энергосектором, практически не меняются с 2014 года, несмотря на рост мирового ВВП. Три четверти этого эффекта в МЭА относят на счет роста энергоэффективности и лишь одну — на внедрение возобновляемых источников энергии.

Доля потребления энергии, на которую распространяется действие обязательных мер энергоэффективности, в 2016 году достигла 32% — на 1,4% больше, чем годом ранее. Тем не менее остальное потребление подобное регулирование не затрагивает. При этом нынешний тренд по большей части вызван продолжающимся влиянием прежней энергетической политики государств и обновлением старого оборудования. На долю новых мер повышения энергоэффективности приходится лишь 1% всего эффекта — это самый низкий показатель за всю историю МЭА. В 2016 году было внедрено меньше новых национальных практик в области энергоэффективности, и этот тренд продолжился и в первой половине 2017 года. Лидером и здесь стал Китай — обязательные требования, реализованные главным образом в промышленном секторе страны, ответственны за 70% общемирового роста энергоэффективности в 2000–2016 годах. В целом энергоемкость мировой промышленности за этот период сократилась почти на 20%. В таких энергоинтенсивных отраслях, как производство алюминия и цемента, скачок экономичности был достигнут благодаря резкому росту производства — новые заводы, особенно в развивающихся странах, гораздо эффективнее старых.

Еще одной тенденцией 2016 года стал рост рынка электромобилей на 40% — электродвигатели гораздо эффективнее, чем традиционные двигатели внутреннего сгорания. В то же время снижение цен на бензин увеличило продажи низкоэффективных больших пассажирских транспортных средств, включая SUV, что оказало негативное влияние на общий уровень энергоэффективности парка автомобильной техники.

Надежда Краснушкина