Как Владимир Путин боролся с последствиями зернового изобилия

13 октября президент России в Воронеже провел совещание по вопросам развития сельского хозяйства, на котором постановили решительно отложить электронную сертификацию сельхозпродукции, а также обнулить железнодорожные пошлины на поставку зерна из отдаленных районов страны к ее портам. О том, какое впечатление на участников совещания произвела их собственная информация о рекордном за всю историю России урожае,— специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников.

Совещание, подводящее итоги триумфального сельскохозяйственного сезона, должно было пройти на агрофирме «Фрагария» в 80 км от Воронежа — в Липецкой, собственно говоря, области. Сюда мы рано утром и приехали (еще раньше прилетели в Воронеж и совсем уж рано встали в Москве). «Фрагария» раскинула свои ягодники и фруктовые сады посреди среднерусского черноземного пейзажа. К визиту президента здесь готовились, естественно, долго и с большим трепетом. И вот настал день, когда сделать уже было ничего нельзя и оставалось только ждать и надеяться.

Нам показали один из цехов «Фрагарии». Цех был заполнен контейнерами с липецкими яблоками. Яблоки привезли только накануне, и сногсшибательный яблочный запах и в самом деле просто валил с ног. Я вспомнил, что не так давно мы были на заводе по выделке свиных и коровьих шкур… Там тоже шатало… Но еще и подташнивало…

Здесь ты просто не мог надышаться яблоками. Я понимал, что этот запах уже будет сниться мне. И хорошо.

Игорь Бугорский, один из трех акционеров «Фрагарии», на вопрос, какие яблоки больше всего нравятся ему самому, показал на контейнер с буро-красным «лиголом» и добавил, что для йогуртов, которым предназначены и ягоды, и яблоки «Фрагарии» (в ближайшие пять лет почти все ягодное и яблочное будет покупать Danone), вкус считай что не имеет значения.

— Главное — плотность, брикс и кислотность. У яблока должен быть хороший хруст! Вот у «антоновки»,— показал Игорь Бугорский сразу на несколько контейнеров,— хруст не очень.

Я скорее проверил. Превосходный хруст оказался у «лигола».

Игорь Бугорский предложил пройти по маршруту президента. Где-то там, в конце этого пути, темнели контейнеры с черникой…

Но тут, конечно, пришли и сказали, что все отменяется, а совещание переносится в Воронеж. И мы поехали в Воронеж.

При этом я поразился, как присутствующие, прежде всего, конечно, журналисты, мгновенно потеряли всякий интерес к Игорю Бугорскому. Более того, мне показалось, что и Игорь Бугорский потерял к себе всякий интерес.

— Мы с вами сегодня собрались в Воронежской области,— начал Владимир Путин совещание, которое должно было пройти в Липецкой (позже, в закрытой части этого совещания, он даже извинился, что не удалось добраться до агрофирмы «Фрагария»: сказал, что нелетная была погода для вертолета — от аэропорта в Воронеже до агрофирмы не долететь; и правда, дождь шел сильный… И разве могло быть что-нибудь по-другому в эту пятницу 13-го… Еще легко отделались… — А. К.),— для обсуждения вопросов дальнейшего развития агропромышленного комплекса России. Хочу отметить в начале нашей встречи, что Воронежская область является одним из безусловных лидеров по темпам роста сельхозпроизводства. Они впечатляют: за девять месяцев текущего года рост составил девять процентов! Я даже не знаю, будет ли такой рост где-то еще!

Что-то очень захотели вставить министр сельского хозяйства Александр Ткачев и губернатор Белгородской области Евгений Савченко, но не вышло.

— В целом,— продолжал президент хвалить бывшего министра сельского хозяйства Алексея Гордеева в присутствии настоящего (не это ли деликатное обстоятельство вызвало чувство протеста, хотя бы внутреннего, у Александра Ткачева?! — А. К.),— Воронежская область входит где-то в пятерку, но темпы, конечно, серьезные. Кроме растениеводства активно развивается животноводство, молочное производство… По молоку — вообще номер один! Просто молодцы, поздравляю!

Тут восстал губернатор Липецкой области Олег Королев. Но полушепотом, при выключенном микрофоне: видимо, чтобы не дай бог не услышали.

— Есть возражения? У вас побольше? — переспросил господин Путин.

Если возражения и были, то их больше не было.

Президент уже не в первый раз рассказал про рекордный урожай, причем за всю историю России, в том числе и советской: примерно 130 миллионов тонн зерна.

— Об этом,— произнес он,— мы уже неоднократно говорили, но не могу отказать себе в удовольствии повторить это еще раз! Напомню только, что в 2016 году у нас было 120,7 миллиона тонн, но это было все-таки меньше, чем урожай 1978 года, когда в РСФСР было собрано 127,4 миллиона тонн…

За семь месяцев этого года экспорт продукции сельского хозяйства, как выяснилось, вырос почти на 18%, до 10 миллиардов долларов. При этом поставлять зерно на экспорт из многих регионов пока нерентабельно из-за большого транспортного плеча, мы сейчас с министром сельского хозяйства говорили об этом, я в конце вернусь к тому, что предлагается. Разумеется, это происходит из-за высоких тарифов на перевозки… Мы сегодня договоримся о том, что и как мы должны сделать в этой области...

И договорились в конце концов, и тоже в закрытой части совещания: речь идет, по сведениям “Ъ”, про обнуление железнодорожных тарифов на перевозки зерна из отдаленных районов к портам. Кроме всего прочего, это, возможно, позволит сделать себестоимость производства и доставки зерна все-таки ниже, чем сегодняшняя рыночная его цена.

Между тем дал понять это Владимир Путин сразу:

— Мы, радуясь большому урожаю, хорошему урожаю, рекордному урожаю,— вздохнул, впрочем, Владимир Путин,— должны понимать экономические последствия того, что происходит в таких случаях. В таких случаях — что?.. (сосредоточенное молчание собравшихся на всякий случай.— А. К.) Избыток предложения порождает снижение цены!.. Я просил правительство увеличить расходы на поддержку сельского хозяйства плюсом дополнительно к тому, что ранее было заложено в бюджет,— 20 миллиардов рублей. Правительство это поручение исполнило, в бюджет 2018 года эти деньги заложены, поэтому нужно продолжить субсидирование ставок банковского кредитования и субсидировать тариф на перевозку зерна по железной дороге (но это не было пока обнуление, к которому пришли к концу заседания.— А. К.), с тем чтобы это зерно, где бы оно ни было произведено на территории Российской Федерации, было рентабельным на внутреннем рынке и на внешнем…

Министр сельского хозяйства Александр Ткачев, как обычно, говорил взволнованно, и оттого приходилось ловить каждое его слово: казалось, вот-вот пропустишь что-то главное. (Ну да, так казалось…)

Цифра «20 миллиардов», конечно, нравится Александру Ткачеву:

— Мы можем на эти деньги сделать очень много хороших, добрых и правильных дел на всей территории нашей страны,— признался он, и вряд ли кто-то еще с такой нежностью говорил о возможности потратить 20 миллиардов рублей за сезон.

Про Воронежскую область и своего предшественника Александр Ткачев все-таки высказался:

— Успехи впечатляют… Но должен сказать, что и Белгород, и Липецк — действительно наши флагманы аграрного производства! Здесь многие равняются, учатся! В этом регионе практически 40% всего поголовья свинины нашей страны!

Александр Ткачев обратился к Владимиру Путину:

— Вы привели пример 1978 года… Да, действительно 127 миллионов тонн. Но хочу напомнить, что площадь озимых и зерна, посева была в два раза больше! Сегодня у нас 47 миллионов, а тогда эта цифра была 78 миллионов!.. То есть если мы восстановим эту площадь, увеличим ее в два раза, то мы дополнительно получим еще 100 миллионов тонн зерна! А значит!.. — Александр Ткачев распалял сам себя.— Ни много ни мало через 10–20, максимум 30 лет Россия будет собирать 150–170 миллионов! А значит, вопросы-то, о чем мы говорили сейчас — экспорта и снятия с рынка излишков зерна,— станут самыми актуальными! Поэтому нам нужно активно выходить на азиатские, восточные, западные рынки, что, собственно, мы и делаем!

Выяснялись подробности:

— Рекордный урожай сахарной свеклы! Мы получаем 6,5 миллиона тонн сахара и сохраняем мировое лидерство! Мы обошли по сахару и Германию, и Соединенные Штаты Америки, и Францию. Они всегда были королями на этом рынке! Мы впервые это сделали!

Наконец-то, кажется, проясняются причины разгрома российских торгпредств… Пытаются сопротивляться триумфальному движению нашей сахарной свеклы по планете… Они еще не знают про подсолнечное масло…

Александр Ткачев пожаловался на коллег из Казахстана и Белоруссии, которые «беспошлинно завозят импортный сахар-сырец для дальнейшей переработки и недобросовестно конкурируют на нашем рынке готовой продукции»:

— То есть они изготавливают кондитерские изделия, сладкие безалкогольные напитки, что подрывает, естественно, маржинальность нашей сахарной отрасли!.. Условно в июле цена была около 40 рублей за килограмм, сегодня она — 23–25 рублей. То есть мы почти в два раза упали. И конечно, недобросовестно, я считаю, поступают наши партнеры по ЕАЭС: завозят в свои страны беспошлинный сахар-сырец — значит, у них получается дешевый сахар, они сбрасывают нам подешевле, на собственном рынке цену держат повыше, и конечно, происходит обрушение цены. И наша промышленность, целая отрасль недополучает огромные средства!

Впрочем, упреки тут могут быть, скорее всего, только моральными.

Александр Ткачев долго говорил про строящиеся теплицы, заложенные яблоневые сады и виноградники:

— Если такими темпами поддержки и субсидий, и других форм через пять лет мы тоже будем продавать яблоки, как это делали в свое время поляки, которые у нас под носом, можно сказать, рядом с Беларусью, создали огромный комплекс, индустрию производства: холодильники, переработка,— и в общем-то насытили российский рынок, они жили за счет нас и в общем-то богатели… Сегодня мы этим занимаемся, мы перехватим эту инициативу и будем захватывать и другие рынки!

Александр Ткачев был сегодня без преувеличения хорош.

Особенно он проявил себя в агрессивном (в хорошем смысле слова) подходе по вопросу экспорта свинины:

— Допустим, Германия 5,5 миллиона тонн в год производит свинины, из них почти 3 миллиона — на экспорт. Во все страны, и прежде всего Китай, Индонезия, часть — Япония, Корея и так далее! Поэтому, конечно, нам ни в коем случае нельзя останавливаться и по свинине! Нам нужно наращивать объемы, и на Дальнем Востоке, вы знаете, комплекс строится серьезный!

— Индонезия — это мусульманская страна, свинину не едят,— перебил его Владимир Путин, впрочем, негромко.

— Ну Южная Корея… Какая разница, будут есть! — недобро рассмеялся Александр Ткачев.

А ведь в Индонезии-то его услышат.

— Не будут,— покачал головой господин Путин.

Александр Ткачев еще долго говорил о том, что надо пресекать серые схемы доставки в Россию санкционных продуктов из Белоруссии, а для этого необходимо сжигать их сразу на границе, по обнаружении, на месте, то есть, видимо, прямо рядом с автомобилем или же вместе с автомобилем: «А то они по лесам все равно до нас доберутся…».

Потом он все-таки взял себя в руки и неожиданно закончил. Впрочем, по крайней мере полчаса-то прошло.

Владимир Путин, комментируя все эти наскакивающие друг на друга заявления, просьбы и протесты, рассказал, что накануне в Сочи немецкий бизнес от лица всех российских производителей попросил его выделить денег на поставку сельхозтехники, и он, Владимир Путин, решил пойти навстречу и выделить на это 2 миллиарда рублей, но из тех 20 миллиардов, что уже выделены.

Затем впервые на этом совещании прозвучала тема электронных сертификатов на сельхозпродукцию. Сертификаты должны появиться с 1 января 2018 года, и это — огромная загадка: на каждом продукте в магазине должен быть такой сертификат, из которого любой желающий узнает все о происхождении и движении, например, бутылки молока… Загадка состоит в том, что никто не знает ответа на вопрос, как это может быть уже с 1 января 2018 года, если до сих пор почти нигде эта работа еще даже не начиналась.

А Владимир Путин между тем именно о сертификатах говорил как едва ли не единственном средстве спасения от серых схем ввоза сельхозпродуктов, прежде всего из Белоруссии. Загадка становилась все загадочней.

Слово получил Олег Королев, губернатор Липецкой области. Эту речь можно переложить в стихи, а стихи в песню. А лучше всего оставить как есть, потому что это и так песня.

Он признался, что выступать ему трудно — «как бывшему председателю колхоза».

— Я не мог,— признался он,— даже мечтать об этом! Почему же с 2000 года (то есть с момента вступления Владимира Путина в должность президента России.— А. К.) было так: надежда, переросшая в веру?! Ответ: вы, Владимир Владимирович, помогали сельскому хозяйству не как сектору экономики, а как укладу жизни! Вы понимали, что Россия будет убогой, если не будет сельского хозяйства!.. А сколько сделано для социума!.. Фельдшерские пункты, дороги!..

Вряд ли Олегу Королеву стоило так беспокоиться: в конце концов, было уже сказано, что ротация губернаторов закончилась на Андрее Турчаке.

— Люди раскушали наш неканцерогенный продукт!.. Но! Коров доит робот! А остальным как жить?!! А кооперация!.. Добровольность участия, объединение усилий, прибыль для всех!.. Цель кооперации — обеспечение социального мира!.. Вы представляете, на три четверти потребкооперация кредитуется самими кооперативами! Перпетуум-мобиле!!! Бабушки и дедушки, выкопав банки, я имею в виду со сбережениями, из-под яблоней, принесли их в кооперативы и сами взяли из этих кооперативов деньги!.. Дорогие друзья! Можно я сам себя переведу?!

А вот за это Олега Королева стоило поблагодарить отдельно.

Господин Путин, впрочем, очевидно, разочаровал господина Королева: и дороги на селе плохие («Может, в советское время было еще хуже, я уже не помню…»), и продолжительность жизни меньше, чем в городе, и уровень доходов, и «что касается социалки, надо еще поработать…». На этом совещание логично перешло в закрытый режим.

А после него вице-премьер Аркадий Дворкович сообщил, что принято решение: электронные сертификаты ввести не с 1 января 2018 года, а с 1 июля 2018 года.

И разве после этого можно назвать это совещание нерезультативным?

Андрей Колесников, Воронеж