Журналист обжаловал в ЕСПЧ решение не пускать на судебный процесс прессу

Журналист из Воронежа обратился в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) с жалобой на нарушение своего права на свободу выражения мнения. Он не смог осветить резонансный судебный процесс из-за того, что суд — по мнению журналиста, необоснованно — принял решение провести разбирательство в закрытом режиме. Возможности обжаловать такое постановление суда российское законодательство не предусматривает, лишая журналиста эффективной правовой защиты, говорится в жалобе. Эксперт отмечает распространение практики необоснованного закрытия разбирательств, хотя Верховный суд подчеркивает необходимость мотивировать такие решения.

Жалобу в ЕСПЧ журналист регионального интернет-портала «7х7» Глеб Пайкачев подал после того, как не смог попасть на судебное заседание в Воронеже. Районный суд закрыл для прессы процесс по резонансному делу: иск о защите чести и достоинства к региональному изданию 36on.ru подал майор полиции Евгений Младов. Издание опубликовало информацию о том, что господин Младов якобы избил жителя Воронежской области, который на машине подрезал на трассе автомобиль его отца. По ходатайству представителя истца суд принял решение провести разбирательство в закрытом режиме и не допустил в зал журналистов. Это решение, как говорится в жалобе в ЕСПЧ, воронежский суд мотивировал тем, что в ходе процесса будут обнародованы персональные данные истца (его адрес и место работы, номер автомобиля его отца), указав также на «характер спора», возникшего якобы именно из-за распространения сведений о частной жизни майора. Доводы адвоката ответчика о том, что процесс является общественно значимым «в связи с возможным нарушением права СМИ на свободу слова», а также о том, что данные истца и так уже были опубликованы в СМИ, поэтому закрывать процесс нет смысла, суд не учел.

Не допустив журналиста на заседание, суд вмешался в реализацию его права на свободу выражения мнения в части доступа к информации, говорится в жалобе. Хотя вмешательство было основано на законе, оно не соответствовало правомерным целям и не было необходимым в демократическом обществе, утверждает заявитель. «Решение национального суда о проведении разбирательства в закрытом судебном заседании, повлекшее ограничение права заявителя-журналиста на свободу выражения мнения, было явно надуманным и применено для иных целей, нежели те, для которых оно было предусмотрено»,— считают авторы жалобы. Юрист Московской Хельсинкской группы Александр Передрук указывает, что если бы все суды руководствовались подобными аргументами, то гражданские дела всегда нужно было бы рассматривать в закрытом режиме. «Информация о месте работы и проживания сторон обнародуется в любом гражданском деле. Гражданский процесс подразумевает и то, что публичными могут стать и сведения об имуществе сторон — например, когда оно является предметом спора. Значит, все это не может служить основанием для закрытия заседания»,— говорит юрист.

Воронежский суд отказался пустить журналиста даже на ту часть разбирательства, в ходе которой не звучали персональные данные истца, говорится в жалобе, хотя для этого, с точки зрения заявителя, не было никаких препятствий: например, уголовный процесс часто закрывают только частично. «Кроме того, российское законодательство не предусматривает для журналиста возможности обжаловать постановление суда о проведении разбирательства в закрытом режиме. Это нарушает его право на эффективное средство правовой защиты»,— отмечает Александр Передрук.

В последнее время практика закрытия судебных процессов, даже гражданских, под надуманным предлогом становится все более распространенной, утверждает руководитель правозащитной группы «Команда 29» адвокат Иван Павлов. «При этом никаких законодательных препятствий для того, чтобы закрыть только часть гражданского процесса, я не вижу»,— говорит адвокат. Он обращает внимание на то, что Верховный суд в одном из своих постановлений подчеркивал необходимость мотивировать решения о проведении разбирательств в закрытом режиме — «необоснованное закрытие заседаний, согласно позиции Верховного суда, является серьезным нарушением закона и должно влечь за собой отмену судебного решения».

Мария Карпенко, Санкт-Петербург