Архив Харджиева в фонде In Artibus

В фонде In Artibus проходит выставка, на которой впервые представлены документы по истории русского авангарда из легендарного архива Николая Харджиева, воссоединившегося после передачи части его из Голландии. Рассказывает Игорь Гребельников.

Выставка хоть и архивная, но событийная. Во-первых, предыстория собрания, частично вывезенного в Европу, частично задержанного на таможне в Шереметьево в 1994 году, которая стала эпизодом в эпопее с кражей бесценной коллекции русского авангарда. Во-вторых, сами экспонаты.

Рукописи Малевича с рисунками и схемами Малевича, истолковывающие его супрематизм, производят не меньшее впечатление, чем сами супрематические композиции. Письма и черновики докладов Нины Коган, еще одной «амазонки авангарда», незаслуженно оставшейся в тени Розановой и Поповой,— тоже с разноцветными квадратиками. Совершенно фантастические тетради и альбомы Хлебникова с рисунками, формулами из цифр и загадочных знаков, добавляющих его поэзии какое-то новое измерение.

Кураторы выставки Анна Корндорф и Екатерина Бобринская поместили документы из архива Харджиева в контекст другой его страсти. Внутренние перегородки выставочного пространства, имитирующего квартиру, увешаны живописью и графикой русского авангарда из частных коллекций. Подборка произведений отражает круг его интересов и знакомств. Раздел с работами Малевича, Суетина, Розановой, Клуциса и других супрематистов. «На меня наибольшее влияние оказывали художники, а не поэты и филологи. Больше всего в понимании искусства я обязан Малевичу»,— говорил Харджиев, который был с ним знаком с 1928 года и убедил его написать автобиографию. Стена с живописью Ларионова, «уникальный живописец, после Сезанна такого живописца не было». Стена художников «органического направления» авангарда: Михаил Матюшин, Елена Гуро, Борис Эндер. Стена графики и живописи Василия Чекрыгина. Рукописи и документы, связанные с этими авторами, и составляют самое ценное в архиве Харджиева.

Однако коллекция самого Харджиева, вещей из которой, как уверяют организаторы, нет на выставке (есть несколько работ, которые были в его коллекции, но они сменили владельца еще до отъезда Харджиева в Голландию),— совершенно особый случай. Друг и единомышленник главных русских авангардистов, он начал ее собирать еще при их жизни. И это было отнюдь не для украшения стен и не из простого желания обладать.

Страстью Харджиева стало собирание архива и коллекции, и, конечно, ему приходилось таиться и таить.

Никто в точности не знал о собранных им сокровищах, пока в 1993 году не разразился грандиозный скандал. Харджиев планировал переезд на Запад, но одной из проблем были коллекция и архив, с которыми он не мог расстаться. В 1975 году ему взялся помочь шведский славист Бенгт Янгфельдт, стажировавшийся в Москве. Харджиеву было выслано приглашение на конференцию в Стокгольм, а для обеспечения предполагаемого переезда Янгфельдт взял у него четыре супрематические картины Малевича. Разрешение на выезд Харджиеву не дали, он попытался вернуть картины или деньги за них, но Янгфельдт отказался. Три из этих картин впоследствии были проданы крупнейшим музеям: «Черный крест» сейчас находится в Центре Помпиду, «Черное и белое» — в Музее современного искусства Стокгольма, «Супрематическая композиция» — в Фонде Бейелеров в Базеле. Все это — работы 1915 года со знаменитой выставки «0.10» в Петербурге, первого показа супрематизма.

Второй отъезд Харджиева готовил голландский славист Виллем Вестстейн, за помощью в перевозке коллекции и архива в 1993 году он обратился к кельнской галеристке Кристине Гмуржинской. Она приехала в Москву и сумела ее организовать: Харджиев должен был приехать в Амстердам на конференцию и остаться там после подтверждения, что все его собрание доставлено. Ему подтвердили, но, когда он, уже 90-летний старик, прибыл туда вместе с женой Лилией Чагой, оказалось, что ничего нет, «коллекция потерялась по дороге». В феврале 1994 года в аэропорту Шереметьево была задержана «последняя партия» его архива, завели дело, и разразился международный скандал. В итоге Гмуржинска заплатила Харджиеву за шесть переданных ей полотен Малевича €2,5 млн, но понятно, что это не могло компенсировать ему утрату дела всей его жизни. Позже часть коллекции и архив были переправлены в Голландию, но уже больной, разбитый горем Харджиев (его жена скончалась при невыясненных обстоятельствах — 85-летнюю Лидию Чагу обнаружили в их доме в Амстердаме с разбитой головой в луже крови), понятно, не мог заниматься тем, чем планировал всю жизнь: спокойным исследованием творчества его любимого поэта Хлебникова и написанием истории русского авангарда.

Примечательно, что Николай Харджиев с точки зрения российского законодательства остался, по сути, подозреваемым в преступлении (незаконная перевозка культурных ценностей), его методы коллекционирования даже в тексте к нынешней выставке названы «нестандартными» и «отчасти спорными». Тогда как Кристина Гмуржинска была награждена благодарностью министра культуры РФ Михаила Швыдкова, а орденом Дружбы в 2009 году награжден и Тео Бремер, один из учредителей Фонда Харджиева—Чаги, которому теперь принадлежат все права на легендарную коллекцию. Выставка в фонде In Artibus, сделанная с чувством и старанием, и начало научной публикации его архива хотя бы отчасти компенсируют после смерти Николая Харджиева многое из того, с чем он столкнулся при жизни.