Алексей Васильев о двух новых и дюжине старых экранизаций Агаты Кристи

В прокат с разницей в неделю выходят два фильма по романам Агаты Кристи — "Скрюченный домишко" Жиля Паке-Бреннера и "Убийство в Восточном экспрессе" Кеннета Браны. О том, как ставили Агату Кристи в разные времена во всем мире, рассказывает Алексей Васильев

Кинозвезды первого эшелона, сплошь лауреаты и номинанты "Оскара", в роскошных туалетах занимают свои купе в вагоне первого класса Восточного экспресса, следующего маршрутом Стамбул--Кале--Лондон, а ты уже знаешь наперед, как в дежавю, что поезд этот застрянет в снегах Югославии и что в то утро, когда он застрянет, один из пассажиров не проснется, потому что ночью под стук колес в него 12 раз всадят нож, и Пуаро сойдет с ума, разыскивая убийцу, не потому что не будет зацепок, показаний и улик, а потому что в этом деле, втиснутом в один заметенный снегом вагон, их будет столько, что хватило бы на дюжину детективных романов, и будут они валиться на его бедную бельгийскую голову без продыху, перекрикивая друг друга, нарушая логические цепочки, вопреки всякому здравому смыслу. Вот только...

Все это уже было — в ноябре 1974-го. На экраны вышел фильм "Убийство в Восточном экспрессе" по роману Агаты Кристи. Правда, тогда у Пуаро — Альберта Финни усы были смоляные, а у нынешнего, Кеннета Браны — седые, да русская княгиня нынче не настолько дряхлая, а вот секретарь прибавил в весе, и миссионерка тогда лопотала с уморительным шведским акцентом Ингрид Бергман, а теперь — с испанским Пенелопы Крус, и Арбетнот имел полковничью стать Шона Коннери — а теперь он чернокожий доктор. Зато говорливая миссис Хаббард сохранила всю свою первозданную вздорность стопроцентной американки, замена Лорен Бэколл на Мишель Пфайффер заметна лишь в титрах, а Джонни Депп — тот и вовсе актер такой мимикрии, что растворился бесследно в деловитом негодяйстве, каким в прошлый раз наградил Рэтчетта согласно своему амплуа Ричард Уидмарк.

Кино нередко возвращается к одним и тем же романам. Но в этот раз кино вернулось не только к роману, но и к способу его перенесения на экран. Кристи ставили начиная с немого кино, но делали это бессистемно. Дешево-сердито лепили проходное барахло, втискивали в полуторачасовой формат беглого пересказа интригу, которая обнаруживает свою занимательность, только будучи изложенной обстоятельно. Традиция киношников относиться к писательнице без всякого почтения, пользоваться только придуманными ею трюками и эффектными поворотами, а остальное кромсать и перелопачивать без оглядки на первоисточник, была заложена в одной из самых первых постановок по роману Кристи — немецком фильме "Авантюристы ГмбХ" (1929). Хотя на тот момент писательница выпустила девять романов и уже сотрясла мир детектива громоподобной развязкой "Убийства Роджера Экройда", немцы почему-то выбрали именно "Таинственного противника", ее шпионский триллер о Первой мировой, где плохими парнями были как раз немцы да еще русские большевики, и переставили все акценты так, чтобы выставить себя хорошими, а всех вокруг негодяями.

С тех пор каждый экранизатор низводил очередной роман Кристи до своих узких нужд, жертвуя зерном — удовольствием от обстоятельной игры в выявление личности преступника и подлинной картины происшедшего. Когда знаменитый француз Рене Клер пережидал годы Второй мировой в Америке, он использовал ее "Десять негритят", чтобы создать шарж о паранойе "И не осталось никого" (1945). Хотя этот вычурный фильм и стал главным призером первого в истории фестиваля в Локарно, где чествуют экстремистски авторское кино, время оказалось к нему безжалостно: сегодня он не просто смотрится устаревшим — он не смотрится вовсе в силу своей допотопности. Фильм вобрал в себя все худшее, что было в раннем Клере-авангардисте, чьим деланым клоунадам всегда не хватало спонтанности искреннего смеха, и то, что будет отличать стиль позднего Клера-консерватора, умудрявшегося превращать в нафталин любую фактуру, хоть дворянство ("Большие маневры"), хоть крестьянство ("Все золото мира").

Когда в начале 60-х в Англии впервые был снят цикл фильмов о сыщике из романов Кристи — четыре картины с Маргарет Резерфорд в роли мисс Марпл — его создатели вдохновлялись успехом тогдашних британских комедийных картин из циклов "Так держать!" и "Мистер Питкин" про неразбериху в среде мелких госслужащих. Здесь благодатную почву авторы увидели в деревенской среде, и в двух картинах Марпл стала фигурантом дел, которые в романах распутывал Пуаро,— только потому, что эти романы живописали нравы провинциальных кумушек 50-х ("Миссис Макгинти с жизнью рассталась" и "После похорон"). Получилось что-то вроде "Так держать, медсестра!", для пущего бедлама отовсюду валились трупы, а что до Резерфорд, то эта напористая актриса с ее бульдожьей челюстью и замашками жандарма в юбке была так далека от Марпл из литературного первоисточника, что сама Кристи ее попросту боялась.

Страшно подумать, как отреагировала бы писательница на бомбейскую экранизацию своих "Десяти негритят" — ставшую лидером индийского проката 1965 года картину "Безымянный". Сцена, где две тогдашние дивы, уютная Нанда и разбитная Хелен со страху вдрызг напиваются, в съехавших набекрень шиньонах и боевой раскраске по моде девиц 60-х, способна перепугать до смерти и нынешнюю искушенную аудиторию, явись они ей в качестве призраков посреди какой-нибудь "Женщины в черном" или "Заклятия". Лишенный логики в европейском понимании, это был идеальный винегрет из страха и смеха, за каким ходили в кино необразованные индийцы, да к тому же сдобренный сладчайшими песнями, незаменимыми для прослушивания в гамаке.

Перещеголять индийцев вышло, пожалуй, лишь у советских телевизионщиков: двухсерийная постановка по роману "Загадка Эндхауза", пущенная в эфир в марте 1968 года под названием "Семь яблок Агаты Кристи", произвела настолько странное впечатление, что после эфира ее попросту смыли, так что мы можем лишь опираться на рецензента тогдашней "Советской культуры". В статье, красноречиво озаглавленной "Зачем все это?!", он сообщил, что "два вечера кряду на телеэкранах суетилась веселящаяся компания персонажей, каждый из которых прилагал все усилия выглядеть максимально неправдоподобным, неумным, неестественным. Для этого использовались взвизги, демонические взгляды, вращение глазами, трюки эпохи Глупышкина". Глупышкин был героем русской немой комической киносерии, а в романе, который был взят за основу, Пуаро приходится выяснять истину в компании молодых великосветских оболтусов, на момент убийства плотно подсевших на кокаин. Так что, возможно, это была самая адекватная в мировой истории постановка "Эндхауза", просто в нашей стране она сильно опередила свое время.

Кристи хронически сетовала, что кино к ней беспощадно, но одно исключение все же сделала — для американского фильма Билли Уайлдера "Свидетель обвинения" (1957). Эта картина была экранизацией не романа, а пьесы, к тому же выросшей из новеллы, и потому сама история прекрасно укладывалась в полуторачасовой формат и исчерпывалась стратегией превосходной, по-театральному наигранной актерской дуэли — желчного толстяка Чарлза Лоутона и точеной статуэтки Марлен Дитрих, которая в этой своей поздней роли показала дайджест сразу всего, чем она стала любезна публике за 30 лет работы в кино: Дитрих тут пела под баян и чеканила рубленые жестокие фразы с немецким акцентом, волочилась за молодым мужчиной и насмешничала над дамской чувствительностью, грациозно лавировала среди мебели в костюмах-шанель и пускалась в площадную клоунаду.

Что касается собственно романов Агаты Кристи, то впервые создать их полноценный киноэквивалент смог только Сидни Люмет в "Убийстве в Восточном экспрессе" — и это признала сама писательница. Признала — и умерла. Но теперь кинематограф знал, как ее ставить. Люмет поборол задачу запоминания с порога дюжины подозреваемых простым, как все гениальное, решением: каждого будет играть суперзвезда. Для зрителя поиск убийцы впервые стал выбором не между, скажем, мисс Дебенхэм и графиней Андрени, о которых он слышит в первый раз, а между Ванессой Редгрейв и Жаклин Биссет, которые ему уже давно как родные. И все сразу заиграло.

Этот метод стал определяющим для экранизаций Кристи на без малого десять лет. Три следующие — и эталонные — экранизации были созданы теми же продюсерами, Джоном Брэбурном и Ричардом Гудвином. Наиболее точным определением для всех трех было бы "люксовые". Не только потому, что собирали крупнейших кинозвезд. Роскошь в них была аутентичной до последней жемчужины, нашитой на кружевное платье. "Смерть на Ниле" (1978) как раз и взяла "Оскара" за костюмы, а звезд во главе с Питером Устиновым-Пуаро под специально сочиненную для фильма в стиле мелодрам 30-х музыку великого итальянца Нино Роты посадили на тот самый всамделишный старенький теплоход "Карнак", которым ехала терзаемая разными степенями опьянения потешная и такая несчастная компания из романа Кристи. Фильм мгновенно стал классикой, а "Карнак" по сей день бороздит воды Нила в качестве круизного парохода.

Действие картины "Зеркало треснуло" (1980) разворачивалось в среде голливудских легенд в момент заката их славы, и в советской рекламной телепередаче "Спутник кинозрителя" ленту преподносили как фильм-поединок двух главных звезд 50-х — Элизабет Тейлор и Ким Новак. А особым угощением фильма "Зло под солнцем" (1982) стали музыка и песни Коула Портера, которыми сопровождалась эта искристая и необременительная, как день, когда на завтрак подали шампанское, история убийства на адриатическом частном курорте.

Все четыре картины добрались до экранов СССР — а "Зло под солнцем" ЦТ даже включило в новогоднюю праздничную телесетку. Их успех сподвиг советских кинематографистов на ответ — и в феврале 1984-го на экраны вышел первый советский кинофильм по Кристи "Тайна "Черных дроздов"", где натурные съемки в Англии запечатлели панков на фоне афиш "Выбора Софи", Андрей Макаревич сочинил хмельную, как ностальгия по "Битлз", песенку на английском "What Is Love", а мисс Марпл разоблачала убийцу в парке с рекламными щитами, зазывавшими на пьесу Агаты Кристи "Мышеловка". Чисто английское убийство из 50-х и андроповская критика империализма Тэтчер смешались, как французское с нижегородским, и в результате чудесным образом дали неповторимый гибрид, который и сегодня никому не наскучит.

За "Тайной "Черных дроздов"" последовали "Десять негритят" Говорухина (1987) — но он вплетал в освоенный детективный формат еще и новый пока для советского зрителя синтаксис триллера, пунктуацию саспенса по Хичкоку: нервная дрожь, страх неминуемой смерти, осколки стекла в мертвом лице Александра Абдулова, жизнь, отравленная чувством вины, и необратимость кары, воплощенная в приготовленной для тебя услужливой невидимой рукой петле. Пожалуй, так чувствовали себя советские кинематографисты — и не только они,— когда страна красноречиво дала крен.

После "Десяти негритят" советская "кристиана" сдулась: хотя в "Мышеловке" (1990) есть своя радость — Елена Степаненко, сперва терроризирующая загородный отель молодоженов, а затем орущая от ужаса, что она отрезана от мира снегом в одном особняке с убийцей,— но и эту ленту, и "Загадку Эндхауза" (1989) сгубила скороговорка. Впрочем, как и их английских собратьев. Даже фильмы с Пуаро — Питером Устиновым вроде "Свидания со смертью" (1988) начали грешить поспешностью — и перестали выстреливать. Детектив Агаты Кристи переехал в телевизор, где принцип кинозвезд был заменен принципом многосерийности, когда обжиться в интриге зрителю помогают не знакомые лица, а долгое пребывание среди одних и тех же лиц.

К нашим дням телеволна фильмов по Агате Кристи добралась до берегов Азии. В январе 2015 года два вечера подряд Япония смотрела свое "Убийство в Восточном экспрессе", достойное отдельного упоминания. Первая двух с половиной часовая серия представляла собой с японской тщательностью воссозданный ремейк фильма Люмета, с детально скопированными интерьерами, костюмами, мизансценами и освещением, только действие было перенесено в Японию — но так ли это важно, коль оно ограничено двумя вагонами поезда? Даже актеры повторяли мимику и характерные жесты люметовских звезд, а женщина, которая играла Ингрид Бергман, вполне могла бы стать победительницей всемирного и окончательного конкурса "Точь-в-точь", кабы такой проводился. Вторая серия была рассказом этой же истории с точки зрения убийцы: что толкнуло его на убийство, как оно готовилось, какие трудности встретились на пути, как на ходу приходилось придумывать способы запутать и обхитрить Пуаро. Эта часть соответствует японскому канону детектива, где в конце слово всегда дается убийце, и, встав на его место, зритель проникается как минимум сочувствием к человеку, пошедшему на столь отчаянный шаг и подарившему нам два с половиной часа удовольствия от шарады. Успех был ошеломительный, и в этом году тем же способом в Японии поставили "Десять негритят".

В индийской Бенгалии смотрят местные "Карты на стол" (2016), а в 2003 году там вышла экранизация романа "Зеркало треснуло" под названием "Разбить кокос в честь начала съемок" с двумя достигшими общенационального статуса в начале 70-х местными супердивами Ракхи Гульзар и Шармилой Тагор в ролях мисс Марпл и кинозвезды Марины Грегг

В Ливане 19 вечеров подряд телезрители ломали голову над интригой сериала "Невиновен, однако" (2015), совместившей мотивы романов "Испытание невиновностью" и "Свидание со смертью", а в Йемене, где, строго говоря, вообще нет своего кинопроизводства и та горстка игровых и документальных фильмов, что собрана под его флагом, представляет собой плоды спорадических усилий, перевели на местные реалии и разыграли для телепоказа, как назло, именно "Скрюченный домишко" (2016) — слишком рискованный с точки зрения морали и взглядов на психологию роман, бывший, однако, персональным любимчиком Кристи.

Сегодня этот забытый роман, от которого послевоенная Англия воротила нос, переживает второе рождение на экране. Одновременно с "Убийством в Восточном экспрессе" Кеннета Браны у нас — и за два месяца до рождественской премьеры в Англии — выходит отменная британская постановка, где вы увидите Джиллиан Андерсон из "Секретных материалов" с черным каре, мутными глазами и наигрышем несостоявшейся актрисы-алкоголички. А когда вы достаточно посмеетесь над ней, она скажет "Мы не всегда были такими" так искренне, так грустно, как могут только большие актрисы,— и разобьет вам сердце. Как в лучших романах Кристи, за ехидством и насмешками здесь следует великая правда мелодрамы о загубленных жизнях, и, как в лучших экранизациях, здесь полно звезд: компанию Андерсон составляют Макс Айронс, Кристина Хендрикс, Гленн Клоуз, Теренс Стэмп и Джулиан Сэндс. В этом отношении "Скрюченный домишко" — младший брат "Убийства в Восточном экспрессе" Браны, вернувшего кристиану на колею, проложенную Сидни Люметом: кто ж не знает старину Деппа, леди Денч, мисс Пфайффер? Узнали? Поехали!

Но Кеннет Брана отвесил в своем фильме земной поклон кинематографу 70-х еще и тем, что снял его полностью не просто на целлулоидную пленку, а на сверхширокую, вдвое шире обычной 35-миллиметровой, 70-миллиметровую пленку, на которую снимали в пору Люмета широкоформатные фильмы, требовавшие для проекции гигантские вогнутые экраны от пола до потолка. Фишка 70-миллиметровой пленки — она позволяет детально воссоздавать фон и все, что в глубине кадра. А именно это и требуется фильму, который обрекла на глубинные мизансцены сценарная необходимость — занесенный снегом вагон поезда, где герои размещаются за своими столиками вглубь, а не по длине экрана. В таком виде картина будет показана в ряде специально оборудованных залов, открывая в цифровую эру новый способ похода в кино — эксклюзивный, нарядный, как на оперу, в определенный город и место, день и час, где подготовлена соответствующая техника для показа. Как смотрели фильмы в золотую эру кинематографа.

«Скрюченный домишко», со 2 ноября «Убийство в Восточном экспрессе», с 9 ноября

Истории из жизни самой Агаты Кристи — в нашем Telegram-канале