Дмитрий Косырев — о месте Азии в современном мире

Как меняется вектор цивилизационных приоритетов

Дмитрий Косырев

Что такое, вас удивляет странное слово в заголовке? Но когда мы говорим про вестернизацию, тоже иностранное слово, никто вроде как не требует его перевода или объяснений — все знают, что это. А истернизация...

На самом деле все просто. Примерно с 1500 года, то есть с эпохи Великих географических открытий, весь мир без исключения формировался под воздействием Запада. Запад доминировал в политическом, экономическом и культурном отношениях — вестернизировал мир. А примерно с начала 2000-х эта эпоха закончилась: дальше все будет другим, включая ценности и культуру. Пришла истернизация, от слова East — восток.

А еще это название книги. В двух изданиях. Первое опубликовано год назад. Второе — совсем недавно, это та же книга, но с переработками и уточнениями. Уточнения нужны были потому, что из-за прошлогодних выборов в США описываемые автором процессы пошли неожиданно быстро. Теперь подзаголовок книги звучит так: "Подъем Азии и упадок Америки, от Обамы до Трампа и дальше" (Gideon Rachman, "Easternization: Asia's Rise and America's Decline From Obama to Trump and Beyond)".

Смысл любой, даже самой толстой и умной книги всегда можно сформулировать в одной фразе или абзаце. Вот и сейчас мы говорим о книге, в которой наиболее интересное даже не в том, что мир был "западным" в течение 500 лет, а сейчас он становится "восточным". Интереснее всего рассказ о том, что не только "средний" западник, а даже специалисты-политологи там яростно не желают этой очевидности признавать, и от этого происходит много странностей и несуразностей в сегодняшней международной политике.

Автора мы знаем в лицо, видели в программах новостей, ну хотя бы на заседаниях Давосского экономического форума. Гидеон Рахман — один из самых известных в мире политических обозревателей. Он англичанин, долго работал на Financial Times, но главное — провел много лет в Азии, базируясь в Бангкоке. Там мы с ним и познакомились, в баре пресс-клуба. И вот сейчас я читаю интервью с ним в "Азиатском книжном обозрении" (Гонконг), которое берет американо-китаец Николас Гордон (с ним мы тоже пересекались в начале 1990-х, правда, тогда Николасу было года два, родители, дети двух великих народов, с боями вытаскивали его из бассейна).

Здесь надо добавить, что о приходе "века Азии" востоковеды, то есть люди, знавшие больше среднестатистических "западников", писали еще в 80-е годы прошлого века как о гипотезе. Потом в 1990-е тоже, но уже куда увереннее. Сейчас говорят об этом как об очевидном.

О приходе "века Азии" востоковеды писали еще в 80-е годы прошлого века как о гипотезе. Сейчас говорят об этом как об очевидном

Мы знаем факты, которые истернизацию подтверждают. Это прежде всего подъем Китая, превращение его в одну из двух первых экономик мира, (да вот хотя бы по поводу завершившегося в Пекине 19-го съезда Компартии Китая этих цифр буквально по всему миру было столько, что даже чересчур). Но самое интересное у Рахмана — не его цифры, а его читатель. Книга написана для страусов, упорно прячущих голову в песок. Для обитателей западного мира, которые уже в общем чувствуют, что происходит, но не могут принять очевидное. А как вы хотели, если с дикой скоростью рушится их мир, который существовал половину тысячелетия...

И вот Рахман рассказывает Гордону о нью-йоркском рецензенте на свою книгу, женщине, впавшей в припадок отрицания реальности. А это, между прочим, Джессика Мэтьюз, пару десятилетий бывшая президентом Фонда Карнеги за международный мир. И как же ей сейчас не кричать, что западное доминирование — это навсегда? Вся жизнь, получается, прошла напрасно... Но "навсегда" ничего не бывает. И нам есть смысл внимательно посмотреть на множество второстепенных подробностей того, какой мир нам описывает и предсказывает этот автор (да и десятки других — Рахман ведь в своих оценках никак не уникален). Ведь на самом деле переход мира из рук в руки, от Запада к Востоку — это должна быть тема номер один для всех сегодняшних обитателей Земли. Она, тема, касается каждого. Отрицать очевидное не надо, надо читать и спорить о частностях.

И вот они, частности. Мысль первая: автор книги об истернизации напоминает, что "Востока вообще" нет. Это для античных римлян все, что было дальше Босфора, называлось Азией. Азия — это было то, что далеко и непонятно. Так вот, сегодня, замечает Рахман, для судеб мира на много ближайших лет важно то, как разберутся между собой гиганты Востока — Китай, Индия, Япония. Это важно потому, что — если вспомнить мировую историю за ушедшие 500 лет — вестернизация сопровождалась постоянными войнами западных стран между собой. Дрались за то, кто главный в вестернизации. Делили колонии.

Вторая его мысль: происходящее сейчас в мире осложняется тем, что три основных игрока — США, Китай, Индия — очень похожи в смысле того, что они озабочены прежде всего внутренними проблемами. Так всегда бывает с большими странами, а вот маленькие по естественным причинам лучше видят мир вокруг. Даже элиты больших стран прежде всего думают о том, что творится внутри их меняющихся обществ, а не о том, кто в мире будет главным через 5 или 10 лет. Все это делает глобальный переход нерациональным и непредсказуемым.

Кстати, очень правильная и хорошая мысль. Почему мы говорим о развале системы управления в США? Почему мы в удивлении наблюдаем, как в один и тот же день спецслужбы США лезут в наше консульство в Сан-Франциско, а новый посол тех же США Джон Хантсман говорит, прибыв в Москву, что нужна реанимация наших отношений? Где логика? А она где-то глубоко внутри американского общества в его нынешнем состоянии. Там мало кто думает о закате 500-летней эпохи и о том, как следовало бы себя вести в этот период. Там совсем другие мысли и эмоции.

Да даже упомянутый Китай с его 19-м партийным съездом: конечно, там очень громко звучала доктрина новой модели глобального управления в новую эпоху. Это был, скажем так, самый "внешнеполитический" съезд из всех за последние десятилетия. Но во множестве решений съезда китайцы все равно руководствуются внутренними событиями, а забота об устройстве мира идет уже на втором месте.

Самый непосредственный вывод, который я бы сделал из книги Рахмана (и буквально сотен подобных публикаций),— это что в сегодняшней жизни выиграет тот, кто умеет разбираться в проблемах, о которых раньше и слышно не было. Ну, например: что происходит между Индией и Китаем, на чью сторону склоняются власти Таиланда, какую политику проводит Монголия... Все эти вещи всерьез влияют на мир в эпоху истернизации. А то, что творится в глухой мировой провинции — Европе, ну да, интересно. Экзотично. И только...