Сторонники «белых» и «красных» сходятся только в неприятии официальной идеологии. Наталья Радулова — из Севастополя

Концепция исторического примирения, предложенная обществу к столетнему юбилею русской революции и воплощенная в памятнике, который власти планируют установить в Севастополе, получила неожиданный и горячий отклик: сторонники и "белых", и "красных" объединились в борьбе против — и монумента, и идеологической конструкции. "Перевернуть страницу", словом, не получается и век спустя. Быть может, по этой причине крупных официальных церемоний "под юбилей" совсем не много, а основная тяжесть по организации памятных мероприятий пришлась на историков и музейщиков, занимающихся восстановлением исторической правды. Им, впрочем, тоже не позавидуешь: обеспечить "равноудаленность" во взгляде на минувшее не просто, тем более — удержать баланс. В детали юбилейной "исторической оптики" вникал "Огонек"

Наталья Радулова, Севастополь

Памятник Примирения, символизирующий единение и покаяние воевавших в Гражданской войне сторон, власти планируют установить в Севастополе. Возникла, однако, коллизия: "белые" и "красные" готовы объединиться в борьбе против монумента.

"Если мы сейчас начнем бить в рынду, судовой колокол, то здесь соберется весь Севастополь, и все эти экскаваторы люди перевернут в момент,— Галина Соболева, член Севастопольского регионального отделения организации ветеранов "Боевое братство", стоит на улице Катерной, где идут работы по подготовке площадки для установки памятника Примирения, и энергично жестикулирует.— Но мы просто не хотим созывать большие митинги, не хотим давать картинку западным телеканалам — что вот, мол, смотрите, Севастополь опять против власти. Мы не против власти, мы за Путина. Но обелиск предателям нам здесь не нужен".

Христос и сатана

Галину поддерживают и другие "просоветски настроенные" граждане, которые собрались в этот день на мысе Хрустальный. Все здесь убеждены: новый памятник придумали враги России, мечтающие таким образом посеять раздор в Крыму. Инициатива установки вообще-то принадлежит Российскому военно-историческому обществу (РВИО), но "красных" это не смущает — инициативу РВИО они оценивают как "антинародную". Собравшиеся с возмущением разглядывают эскиз московского скульптора Андрея Ковальчука: огромную 25-метровую стелу, на вершине которой стоит фигура, символизирующая Родину-мать, а у подножия склонили головы красноармеец и белогвардеец. "Тьфу, может, они хотят, чтоб я еще поцеловался с ним? — ветеран Великой Отечественной, полковник Константин Кржеминский не скрывает раздражения.— Вот так и происходит героизация пособников нацистов. Ну ничего, первую попытку "белого реванша" в преддверии 100-летия Великой Октябрьской революции мы отбили, отстояли герб и флаг Севастополя. Отстоим и эту землю, не позволим установить здесь символ покаяния и пораженчества!.."

Эти активисты действительно защитили герб Севастополя советского образца — депутаты местного Законодательного собрания недавно предприняли попытку сменить его на герб династии Романовых, но отозвали законопроект после массовых протестов. Художник Надежда Крылова, соавтор официально действующего герба, тоже сейчас в одних рядах со своими товарищами: "Севастополь — город-реквием. Здесь куда ни шагни — везде память. И мы должны подумать о том, какие символы оставляем будущим поколениям. Если мы примиряемся с идеями Белого движения, значит, примиряемся с сословиями, с социальным неравенством, за которое эти люди воевали. Почему тогда Иисус Христос не мирится с сатаной?"

Кирилл Сизиков, руководитель движения "Суть времени" в Севастополе, был организатором пикетов, митинга, круглых столов, пресс-конференций и других масштабных мероприятий по обсуждению этого вопроса, не единожды заявлял, что народ "не желает каяться перед предателями Родины и их потомками" и даже подал административный иск на местное правительство в связи с тем, что уполномоченными органами не было проведено предварительных общественных слушаний касательно инициативы установки памятника: "Не только просоветски настроенные граждане, но и приверженцы монархической идеологии, и люди вне идеологии возмущены тем, что власть не хочет услышать мнение граждан".

"Дядек в пиджаках штук сто"

Многих севастопольцев раздражает, что новые памятники им навязывают, абсолютно не считаясь с мнением горожан. "Я не "белый", я не "красный", я Георгий Григорьянц",— говорит член Союза архитекторов Севастополя, заслуженный архитектор, автор генерального плана города 2005 года. Эту жесткую позицию он отстаивал и в "украинский период". Именно Григорьянц в 2003 году "спасал" исторический центр от памятника Тарасу Шевченко: "Теперь кобзарь у нас в Камышах стоит". Воевал он и когда к 225-летию Севастополя "сверху пришел приказ" установить памятник гетману Сагайдачному: "Мы на градсовете стояли насмерть и убрали все же гетмана на выселки". Скульптура была установлена на обрезке большеформатной трубы от канализационного коллектора, а на ее открытии власти объявили, что теперь ни у кого нет сомнений в том, что Севастополь украинский город. В итоге у постамента пришлось дежурить сотрудникам СБУ — жители "украинского города" регулярно покушались на героя "борьбы с москалями". А сразу после референдума бронзового Сагайдачного аккуратно демонтировали и "ногами вперед" отправили в Киев, вместе с памятным камнем в честь 10-летия создания Военно-морских сил Украины, который в просторечии именовали "гнилым зубом".

Инициатива установки вообще-то принадлежит Российскому военно-историческому обществу (РВИО), но "красных" это не смущает — инициативу РВИО они оценивают как "антинародную"

Сейчас, считает архитектор, народ снова "гнут", и это может привести к неприятным последствиям. Москва, как когда-то Киев, не понимает, насколько севастопольцы принципиальны во всем, что касается их памятников. Когда украинские власти порывались снести памятник Екатерине II, которая в 1784 году подписала указ о присвоении городу имени Севастополь, горожане дежурили "у императрицы", а во всех районах были расклеены листовки: "Севастополь! Все жители! Начало третьей обороны! Отстоим же памятник Екатерине! Родина зовет!" В 2008 году севастопольцы так же не позволили установить на Графской пристани памятную табличку в честь 90-летия с момента поднятия желто-голубых флагов на кораблях Черноморского флота — с криками "Оккупанты, бандеровцы, вон! Это наш город!", "Россия!", "За Севастополь!" и "Или вы нас будете убивать, или мы вас!" граждане тогда смели ряды правоохранителей, отлупили украинских морпехов, сорвали ненавистную табличку и выкинули ее в море. Некоторые "защитники Графской пристани" были тогда арестованы, но у остальных принципиальности не поубавилось. "Да, у нас много памятников археологии, истории, архитектуры и монументального искусства — более двух тысяч,— говорит Григорьянц.— Одних дядек в пиджаках штук сто. Но это не значит, что народ спокойно примет решение столицы. Нет. Здесь не разделяют и не поддерживают этой идеи, поскольку являются приверженцами советских ценностей".

Но не только приверженцы советских ценностей — православные тоже недовольны. Когда исполнительный директор Российского военно-исторического общества Владислав Кононов заявил, что разместить монумент решено "возле небольшого залива, фактически напротив Херсонеса", среди христиан начался ропот. Ведь именно в Херсонесе, согласно церковным преданиям и историческим свидетельствам, принял крещение князь Владимир. На этом месте возведен собор, который в итоге окажется ниже 25-метрового Примирения — новый памятник и стоять будет на более высоком берегу. Прихожане у храма охотно дают комментарии: "Как можно такое святое место загораживать этим осиновым колом?", "Кощунство, святотатство!" и "Ох, достроятся — Бог накажет!".

"Сухопутных нам не надо"

В Севастополе нашелся только один человек, который не против примиряющего памятника. Но с непримиримым условием — чтобы вместо "солдатов" стояли моряки. "Пусть они своих сухопутных на материке устанавливают,— строго говорит Виктор Кот, председатель севастопольского "Морского собрания".— У нас тут — легендарный Севастополь, город русских моряков. Вот если будут фигуры офицеров российского и советского флота, а над ними не Родина-мать, а андреевский флаг, то нормально".

У Кота, впрочем, есть претензии к "белым", которые организовали исход из Севастополя в 1920 году: "Угнали из России 33 военных корабля! Да у нас в застойные времена столько не было! А всего 137 кораблей ушло, они их в Бизерте потом продали, проели! Не могли оставить флот Родине?" Председателя то и дело прорывает на эту тему: "Колчак был сильный адмирал, но руки у него запачканы кровью!", "Мы против увековечивания памяти Врангеля", но ради того, чтобы в городе появился еще один морской монумент, он готов смириться. Правда, изучив эскиз, спохватывается: "Минутку, 25 метров? Нет, так нельзя — доминирующая высота". Кот объясняет, что Севастополь "строился ландшафтно", в нем намеренно не возводили высоких зданий, чтобы враг с моря не мог "навести пеленг", сделать поправку и начать обстрел: "Сейчас, конечно, техника уже другая, но город все равно старается сохранить традиции. Куда нам такой здоровенный шпиль? Лучше бы вместо него поставили якорь!"

Якоря в Севастополе — основной элемент декора. Галерные, четырехлапые кованые, швартовые, коромысловые, морниторные, адмиралтейские, "кошки" и Тротмана с качающимися рогами — они украшают крылечки чуть ли не большинства городских зданий. Якоря стоят у конторы "Морзавода", у районных администраций, на пирсе, на Приморском бульваре. Сохранен кормовой якорь крейсера "Ворошилов". Два якоря установлены у памятника участникам восстания 1905 года, два — у памятника матросу Кошке, два — у знака Эскадры, четыре — у памятника Нахимову, три — у входа в Музей Черноморского флота и бесчисленное количество — в самом музее. А ведь еще есть Музей якорей на Историческом бульваре! В уголке отдыха на улице Коли Пищенко, в скверах и парках, у дверей кафе, клубов и ресторанов. Изображение якорей можно увидеть на воротах частных домов, на автомобилях, рекламных плакатах и детских шапочках. На севастопольском мысе Фиолент установили подводный православный крест-якорь. Говорят, конструкцию, предназначенную для удержания корабля, пытались пристроить даже к памятнику Ленина — куда-то ж эту многочисленную красоту надо девать, вон только за последние пару лет и только в одном месте — между Константиновским равелином и мысом Толстый — было найдено несколько сотен якорей. Но Коту этого мало — рядом с "Морским собранием" он установил 15 великолепных экземпляров с военных кораблей и подумывает расширить коллекцию. "Севастополь — столица якорей! — объясняет.— Понимаете, что вместо стелы вашему архитектору надо ставить? А то напридумывали!"

Председатель долго не может успокоиться — вспоминает и другие дорогие его сердцу символы: кортик, бескозырку, объясняет значение белых полос на отложном синем воротнике форменной одежды матросов и старшин ВМФ России, выдвигает новые идеи для памятника и в конце концов тоже приходит к выводу, что "москвичи" не осознают специфику его города: "Вот вы останьтесь тут, бросьте якорь, поживите, замуж за моряка выйдите и моряков родите, тогда, может, начнете понимать нас немного".

"Мирись, падла!"

"Да разве у них организация! — возмущается председатель другого "Морского собрания" Севастополя, Владимир Стефановский.— Самозванцы!" Стефановский объясняет, что его "Собрание" существует с 1990-х годов, а "Собрание", которое возглавляет Кот,— всего 6 лет. Расходятся председатели и в идеологических вопросах. "Надо поставить в городе памятник Врангелю как главнокомандующему русской армии в Крыму,— уверен Стефановский.— Перед тем как эскадра покинула наши порты, именно Врангель издал приказ, в котором содержались такие жизнеутверждающие слова: "Славный Черноморский флот! После трехлетней доблестной борьбы русская армия и флот вынуждены оставить родную землю... Флот уходит в Бизерту — северное побережье Африки... Твердо верю, что красный туман, застлавший нашу Родину, рассеется, и Господь сподобит нас послужить еще матушке России"".

Каждый год 7 ноября члены "Морского собрания" под предводительством Стефановского идут на Кладбище Коммунаров — крупный мемориальный комплекс в центральной части Севастополя, объединивший на своей территории памятники героям Октябрьской революции, Гражданской и Великой Отечественной войн, и там произносят речи: "Говорим мы о том, как большевики разгромили страну, как не щадили ни старика, ни ребенка, заявляя: "Кто не с нами — тот против нас". Потом идем к какому-нибудь из десяти памятников Ленина, говорим: "Вот — палач!"".

Как монумент будет выглядеть в итоге, теперь не ясно: пошли разговоры, что эскиз меняется. Перемены, по слухам, такие: фигуры станут барельефами, а к "белому" и "красному" может добавиться еще и "вежливый"...

Стефановский считает, что в стране надо снести все памятники "красным террористам", убрать каменных Ильичей и "осудить само явление революции". Что касается нового монумента — Стефановский намерен обратиться к президенту Путину с просьбой не допустить его установки. "Нас таким образом заставляют заключить мир с теми, кто устроил величайшую трагедию в истории страны. Силой заставляют — дескать, мирись, падла! А мы не согласны! Пусть лучше установят памятник белому офицеру, зачем там красный? Какое примирение, если рядом бандит стоит?"

Предводитель Дворянского собрания Крыма Андрей Ушаков согласен: "Это все равно, что поставить памятник маньяку и его жертве". Андрей Константинович — потомок адмирала Федора Ушакова, русского флотоводца, командующего Черноморским флотом — памятник ему в Севастополе тоже имеется. Предводитель объясняет, что Севастополь только внешне белый город — здания здесь традиционно строили из белого инкерманского известняка, "но внутри он абсолютно красный" и как с этим бороться — не понятно. "Хотя в отношении к новому памятнику мы с коммунистами неожиданно сошлись во мнениях,— удивляется предводитель.— Хоть бери и предлагай им объединиться в протесте".

"Мы не за белых, не за красных, — занимает осторожную позицию Владислав Пилькевич, советник Канцелярии Главы Российского императорского Дома по взаимодействию с органами государственной власти и религиозными и общественными организациями Республики Крым и города Севастополь.  — Мы за то, что независимо от убеждений и взглядов нас может объединить. Государыня, великая княгиня Мария Владимировна, считает, что мы должны "ничего не забывать, чтобы не повторять ошибок", но и "уметь прощать и просить прощения". Поэтому мы приветствуем инициативу установки памятника, но только если пройдут общественные слушания и будет учтено мнение жителей, а не мнение тех эмигрантов, которые хотели бы на этом событии сделать себе рекламу".

Сплошные диверсии

К официальным памятникам Севастополя добавляются и самодельные, народные. Так, в одном из дворов на улице Пирогова развернута целая экспозиция: российские триколоры из покрашенных автомобильных шин, диорамы, воссоздающие сюжеты русских сказок, памятник двуглавому орлу из пивных бочек — с таким масштабом не сталкивались даже корреспонденты "Огонька", и в других городах повидавшие немало подобных арт-объектов. "Я не просто, как остальные, делаю пальмы из пластиковых бутылок и мухоморы из старых мисок,— с гордостью заявляет автор, 75-летний пенсионер Леонид Павленко.— У меня всегда есть сюжет, композиция. Я работаю как настоящий скульптор. А материал подбираю на мусорках". Леонид Петрович признает, что сначала соседи не очень любили его творчество. "Ломали, рушили все, кричали, что я загадил весь двор. Но теперь ничего, привыкли. И я же в прошлом строитель-монтажник, я все крепко делаю теперь — трактором не стянешь". А вот сам привыкать к новому памятнику Примирения пенсионер не собирается: "Я человек старой закалки, поэтому мне не нравится этот памятник. В душе я коммунист". Какой-то мужчина, проходящий мимо с маленькой собачкой, неожиданно вскрикивает: "Никакого примирения с белогвардейской нечистью, которая встала на сторону Гитлера, быть не может!" — и удаляется. Павленко долго смотрит соседу вслед, потом горячим шепотом сообщает: "Видите, даже не здоровается... Собаки его чертовы роют землю под моими экспозициями! Сплошные диверсии!"

Кажется, в этом непримиримом городе нет ни одного человека, который с кем-нибудь да не воевал и не отстаивал свое мнение. Шахматисты на Приморском бульваре, перебивая друг друга, высказываются: "Сегодня нам предлагают побрататься с власовцами, что дальше? Поставят памятник Каину и Авелю?", "Большевики тоже немало народу на Максимовой даче под Севастополем перестреляли", "Власть Врангеля, как и Деникина, в Крыму удерживалась только насилием и террором", "Белое движение можно ненавидеть за одну только интервенцию", "В чем должны каяться белые? В том, что любили Россию и отдавали жизнь за нее?", "Пусть белые господа примирятся с народом, кровь и пот которого позволял им столетиями наслаждаться хрустом французской булки", "Тулят и тулят эти памятники. Весь город в якорях, крестах и звездах. Куда еще один? Деньги больше девать некуда?".

Представители общественных организаций Севастополя во время пикетов адресуют администрации претензию: у города не было денег на строительство Мемориала Героям — защитникам Севастополя в Великой Отечественной войне на мысе Хрустальный и на реконструкцию памятника "Штык и парус", а на одно только благоустройство территории вокруг нового мемориального комплекса вдруг нашлись 129,5 млн рублей. Это как?

Такая гражданская активность севастопольцев, похоже, явилась сюрпризом для местных властей, вынужденных претворять в жизнь столичные инициативы. И парк, и памятник начали переименовывать сразу после первых протестных акций. "Примирение" превратилось в "Единение", звучала также версия "Единство с Россией", потом трансформировавшаяся в "Единство России". Сейчас вообще никто не знает, какое же у мемориала будет окончательное название. Да и как он будет выглядеть в итоге, теперь не ясно: пошли разговоры, что эскиз меняется. Перемены, по слухам, такие: фигуры станут барельефами, а к "белому" и "красному" может добавиться еще и "вежливый"...

В пресс-службе РВИО сообщили, что точная дата установки памятника, который ранее планировали открыть в ноябре, теперь неизвестна, и вообще по данному проекту пока ничего ответить "Огоньку" не могут.

"Мы их не пустим сюда, вот увидите,— убежден ветеран Кржеминский.— С нами не договориться, у нас характер сложный. Как у Севастополя".