Между городом и кочевьем
Фотограф Станислава Новгородцева побывала в гостях у ненецких оленеводов
Оленеводы выходного дня — новая профессия, которую "Огонек" обнаружил в тундре
Вид ненецкого стойбища в тундре один и тот же уже много веков
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
У животных есть разные отметки — клейма, ошейники, фигурная обрезка ушей. Но ненцы знают каждого оленя "в лицо"
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Официально трудоустроиться в колхоз пастухом можно с 18 лет, Едей до этого возраста пока не дотягивает. Но он помогает родителям уже не один год
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Ненцы стоят на одном месте от двух недель до трех месяцев. Зимой подольше, летом поменьше. А после этого оленям и людям пора перебираться на новое пастбище
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Когда снимались эти кадры, в ямальской тундре недолгое лето шло к закату. Сейчас все засыпано снегом, но работа почти не изменилась
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Пэдавако учится в школе-интернате, но он уже отлично арканит оленей
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Без аркана оленеводу не обойтись. Самые лучшие плетут вручную из кожи оленя. Это долгий и кропотливый процесс
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Не все ненцы владеют мастерством плетения, поэтому зачастую используются покупные веревочные арканы
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Пэдавако готовится к обрезке пантов
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
В семье Лаптандеров к традиционному быту привыкают с детства. Старшие Лаптандеры — работники оленеводческого колхоза. У отца в трудовой книжке написано "пастух", у матери — "работница чума"
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Олени снова в упряжке
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Яляни со своей авкой — этим словом ненцы называют домашних оленей. Их держат в чуме как питомцев и никогда не убивают на мясо
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Пожарный Хасово всегда приезжает к родителям на заготовку молодых рожек-пантов
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Устинья наводит порядок вокруг чума перед сном. Днем мужское население чумов играло в футбол
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Приезд вездехода-лавки в тундре большое событие. Местные стараются закупиться надолго
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Оленьи пастбища неуклонно сокращаются. Нефтегазовые месторождения и дороги отгрызают у кочевников все новые куски тундры
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Впрочем, и оленеводов становится все меньше. Когда старики уходят на покой, их дети зачастую не хотят расставаться с городским комфортом
Фото: Коммерсантъ / Станислава Новгородцева
Хасово Лаптандер живет в поселке под Салехардом и работает пожарным под своим вторым именем — Юра. У него есть квартира, машина, жена из городских ненцев и аккаунты в социальных сетях. Но почти каждый месяц Хасово берет отпуск (регулярный или несколько дней за свой счет) и отправляется помогать родителям с хозяйством. Дело для России вроде бы обычное, только вот у родителей Хасово не дача, где надо копать огород, а оленье стадо.
Старшие Лаптандеры — работники оленеводческого колхоза. У отца в трудовой книжке написано "пастух", у матери — "работница чума". А в паспортах в графе "регистрация" значится просто "тундра". Под их началом порядка 4 тысяч голов. Точных цифр тут избегают. Ненцы говорят так: "Олень счета не любит".
У Лаптандеров шесть сыновей, из которых Хасово старший, и одна дочка. Все, кроме самых маленьких, работают и учатся в поселках. Но отпуска и каникулы проводят в тундре и помогают родителям во время авральных работ. А это, в частности, кочевье, или по-местному "каслание".
Ненцы стоят на одном месте от двух недель до трех месяцев. Зимой подольше, летом поменьше. А после этого оленям и людям пора перебираться на новое пастбище. Когда снимались эти кадры, в ямальской тундре недолгое лето шло к закату. Сейчас все засыпано снегом, но работа почти не изменилась. Олень — основа традиционного жизненного уклада, который не меняют никакие современные технологии.
Несмотря на наличие снегоходов и прочей техники, кочуют оленеводы на нартах. Летом тоже — выехать стараются по ночной росе, чтобы полозья лучше скользили по траве. За сутки делают до 10 километров и через 1-3 дня становятся на новое место.
Все маршруты кочевий сейчас разрабатывает колхозное начальство. И ненцев это не всегда устраивает. Так, по старинной традиции, если на какой-то стоянке умирал человек, это место старались несколько лет обходить стороной. А с утвержденным маршрутом приходится снова и снова становиться лагерем у свежих могил родственников.
Но особого выбора нет: оленьи пастбища неуклонно сокращаются. Нефтегазовые месторождения и дороги отгрызают у кочевников все новые куски тундры. Впрочем, и оленеводов становится все меньше. Когда старики уходят на покой, их дети зачастую не хотят расставаться с городским комфортом.
Но к Лаптандерам это не относится. В большой семье найдется кому принять эстафету. А значит, традиционная жизнь в тундре продлится еще, по крайней мере, на одно поколение.