Алексей Артамонов о творческом методе главного режиссера критического кинематографа

В Москве открылся кинофестиваль "Blick'17: Харун Фароки. Вскрывающий взгляд", где будут показаны 18 фильмов немецкого режиссера, художника, критика и медиатеоретика Харуна Фароки, а также работы немецких и российских режиссеров, связанные с его творчеством тематически или эстетически. Фароки, одна из ключевых фигур критического кинематографа и визуального искусства второй половины XX — начала XXI века, в течение долгого времени оставался кинематографистом для кинематографистов. Алексей Артамонов предлагает поближе познакомиться с "самым известным неизвестным режиссером" и рассказывает, из чего состоит его вселенная

Хроника и случайный зритель

Фароки — мастер жанра, который получил название found footage (найденная пленка). Один из его главных фильмов, "Видеограммы революции", целиком смонтирован из любительских и телевизионных записей свержения режима Чаушеску в Румынии в 1989 году. Неизменный интерес режиссера — сила и власть, которыми обладают изображения, причем не только в культуре. Фароки анализирует роль образов и, в частности, телевидения в общественных процессах, но едва ли не больше его интересуют сами способы и цели производства и восприятия образов. Так, он почти всегда использует материалы, не предназначенные для глаз постороннего, зрителя в привычном нам понимании: записи с камер наблюдения, сенсоров и всевозможных контрольных устройств.

«Видеограммы революции» (1992): Государственная Третьяковская галерея, 26 ноября, 17.00

Камера и власть

Камера по Фароки — отнюдь не только инструмент фиксации реальности. Это источник власти, она должна быть видима и она должна видеть. В "Образах тюрьмы" Фароки монтирует многочисленные кадры хроники и художественных фильмов, в которых заключенные раз за разом предъявляют себя камере словно бы надзирателю. Это фильм о том, как камеры используются в современном мире для контроля и слежения, причем не только в тюрьмах, но также в супермаркетах и на производстве. Однако камеры уже давно эксплуатируются не только людьми, став глазами машин, благодаря которым они могут ориентироваться и действовать автономно от человека. Фароки исследовал эти процессы во многих своих фильмах, в частности в серии работ "Глаз/машина". Здесь визуальные технологии анализируются в контексте автоматизированного индустриального производства и новых способов ведения войны.

«Образы тюрьмы» (2000): Государственная Третьяковская галерея, 25 ноября, 19.00

Война и производство образов

В 1969 году Фароки впервые заявил о себе как о режиссере фильмом против войны во Вьетнаме "Негасимый огонь", который до сих пор остается одним из важнейших агитационных авангардных фильмов в истории кинематографа. В нем он зачитывал свидетельства жертв американских бомбардировок, а после, туша сигарету о собственную руку, сообщал, что ее температура — 400 градусов, в то время как температура горения напалма на коже — 3 тыс. градусов. Это не рассказ об ужасах войны, а скорее попытка установить причинно-следственные связи между промышленностью, войной, экономикой и производством образов. Главным высказыванием Фароки на эту тему стал фильм "Картины мира и подписи войны", который принес ему мировую известность в 1988 году.

«Как видно» (1986): ЦДК, 11 ноября, 13.00 «Негасимый огонь» (1969): Государственная Третьяковская галерея, 18 ноября, 18.00

Кино и отчуждение труда

В одном из своих самых известных фильмов-эссе, "Выходе рабочих с фабрики", марксист Фароки прослеживал, как сцена, с которой началась история кинематографа, повторялась и трансформировалась на протяжении всех ста лет его существования. Изобретение кино символически обозначило начало исхода трудящихся из мест индустриального производства. Но, покинув здание фабрики, отчужденный труд никуда не исчез из нашего мира. В фильме "Натюрморт" Фароки снимает кропотливую работу фотографов, делающих соблазнительные рекламные снимки еды, и сравнивает их труд с созданием классических фламандских натюрмортов. В фильме "Изображение" показывает закулисье работы эротических фотографов журнала Playboy. Один из его последних проектов назывался "Труд одним планом" — обширный онлайн-архив запечатленных на камеру трудовых процессов. Фароки хотел вернуть в поле социальной видимости разные виды труда, многие из которых не просто невидимы, но трудно визуально представимы, как, например, работа специалиста по рекламе в социальных сетях.

«Натюрморт» (1997), «Изображение» (1983): Государственная Третьяковская галерея, 16 ноября, 19.00

Цифра и реальность

Цифровыми технологиями Фароки интересовался с момента их появления. Но только в конце жизни он вплотную подошел к вопросу о принципиально новой природе цифровых образов, отличающей их от изображений, полученных с помощью кинокамер. В цикле "Параллели", который стал для Фароки одним из последних, главным объектом изучения становятся компьютерные игры. Фароки интересовал процесс, в ходе которого реальность перестала быть точкой отсчета для образа. Теперь она всегда несовершенна. Отныне виртуальность — мера реальности и, следовательно, фиксирующего ее кинематографа. Но, может быть, спрашивает Фароки, благодаря этому кино наконец освободится от диктата индустрии — и станет служить чему-то еще?

«Идентификация и преследование» (2003): Государственная Третьяковская галерея, 18 ноября, 18.00

«Blick'17: Харун Фароки. Вскрывающий взгляд», до 26 ноября