Глава РСПП Александр Шохин — о дурном наследии советской системы. Беседовала Светлана Сухова

На финише перестроечного, 1987 года "Огонек" опубликовал вызвавшую большой резонанс статью "Теневая экономика" — о "дурном наследии советской системы", об истоках "порочной практики" и о путях ее преодоления. Прозвучал прогноз: "Первые мыслимые результаты обнаружатся лет этак через 20-30". И вот отмеренные годы прошли, а "дурное наследие" никуда не делось. Почему миссия оказалась невыполнимой, "Огонек" выяснял у Александра Шохина, одного из авторов той публикации, сегодня возглавляющего РСПП

— Александр Николаевич, что случилось с теневой экономикой за 30 лет?

— За прошедшие годы теневая экономика изменилась, но сохранила некоторые ставшие уже традиционными черты. 30 лет назад теневой сектор во многом представлял собой "рыночную подкладку" плановой государственной экономики. Ему в принципе было непросто решиться выйти из тени без уверенности, что новые экономические отношения — это всерьез и надолго. Сейчас теневая экономика стала разнообразнее: это и микробизнес, который благодаря размеру успешно избегает любых контактов с государством (самозанятые, так называемая гаражная экономика); и достаточно большие по размеру компании, которые частично ушли в серый сектор; и субъекты цифровой экономики, которые просто выпадают из пока еще аналоговой системы статотчетности.

К сожалению, как и 30 лет назад, именно недостаточная эффективность госуправления становится причиной ухода компаний в тень — избыточное регулирование или, наоборот, его отставание от современных экономических реалий, слишком высокая фискальная нагрузка, непредсказуемость государственной экономической политики. В ситуации, когда государство в попытке сбалансировать бюджет ищет "под фонарем", все больше повышая нагрузку на белый сектор, те, кто спрятался от государства полностью или частично, успешно выигрывают конкуренцию у добросовестных компаний и не имеют никаких стимулов к обелению своей деятельности.

— Одна из названных вами в 1987 году причин существования "второй экономики" — недостатки экономики официальной. За 30 лет их удалось ликвидировать?

— Многие недостатки до сих пор сохранили актуальность. Во-первых, избыточно большой остается доля государства в экономике. Риск недобросовестной конкуренции со стороны госсектора, приоритет компаний с госучастием при доступе к различным формам поддержки ставят частный бизнес в неравные условия, что нередко приводит к попыткам снизить издержки не самыми законными методами. Во-вторых, это уже отмечавшаяся неэффективность государственного управления и непредсказуемость государственной политики, когда решение о повышении налоговой нагрузки может быть принято в конце ноября, когда инвестиционные планы и стратегии развития компаний уже сверстаны. В-третьих, это системная проблема — высокий уровень взаимного недоверия. Бизнес не доверяет государству, государство не доверяет бизнесу, в результате Россия имеет текущие темпы экономического роста. В-четвертых, это сложности трансформации из малого бизнеса в средний. Поднятое пороговое значение выручки для определения малого бизнеса немного улучшило ситуацию, но остался шоковый барьер, вызванный резким ростом фискальной нагрузки и объема и частоты отчетности для использующей упрощенную систему налогообложения компании. В результате бизнес начинают либо делить, либо скрывать часть выручки. И тот, и другой вариант — питательная среда для теневого сектора. РСПП неоднократно предлагал ввести переходный адаптационный период, но это предложение пока не поддержано органами власти.

— Насколько это явление распространено сейчас?

— Оценить масштабы серого сектора не так просто, но можно. Объем теневой экономики в России составляет 33,6 трлн рублей, или 39 процентов от размера прошлогоднего ВВП страны в соответствии с отчетом Ассоциации дипломированных сертифицированных бухгалтеров. Росстат в начале года оценивал долю теневой экономики в 10-14 процентов, а по отдельным секторам — до 50 процентов. Что интересно, за 30 лет изменилась и страна, и экономика, и люди, но некоторые цифры сохраняют свою актуальность. Тогда эксперты оценивали число тех, кто занимается оказанием услуг во "второй экономике", в 20 млн человек. Несколько лет назад социальный блок правительства России давал оценку, что в теневом секторе работает около 20 млн россиян. По оценкам Росстата, цифра чуть меньше — в 2016 году занятость в неформальном секторе превысила 15 млн человек, причем большинство из них заняты только в неформальном секторе, в основном в торговле, сельском хозяйстве и строительстве — на них приходится примерно 60 процентов занятых в неформальном секторе. Но в целом серьезного прогресса в борьбе с серым сектором нет. Немного по-другому выглядит ситуация в банковском секторе — с 2013 года Банк России отозвал лицензии более чем у нескольких сотен кредитных организаций, в большинстве случаев за нарушения, связанные с отмыванием преступных доходов. Удалось сократить объем незаконного обналичивания средств. Да и растущая доля безналичных расчетов в определенной степени повышает прозрачность экономики. Так что Банку России и здесь есть чем похвастаться (кроме досрочного достижения таргета по инфляции).

— Но сегодня число малых и средних предприятий (МСП), а также индивидуальных предпринимателей (ИП) сокращается...

— Серьезный удар по сектору МСП в свое время нанесли не до конца продуманные решения в части системы социального страхования, когда резкий рост фискальной нагрузки привел к закрытию или уходу в тень значительной части субъектов МСП. А последующее снижение нагрузки на микробизнес из-за невысокого доверия к государству не вернуло тех, кто успел уйти в серый сектор. Сейчас ситуация медленно восстанавливается, и рост занятых в теневой экономике по сравнению с 2015 годом — кстати, стандартная ситуация в кризисный период — подтверждает его живучесть.

— В конце 1980-х вы называли три причины, тормозившие процесс выхода из тени. Они остались прежними? Как сегодня проходит процесс легализации "второй экономики"?

— Первая причина — избыточная бюрократизация и барьеры для желающих открыть свое дело — никуда не делась. Да, по ряду элементов делового климата наблюдается прорыв, даже если сравнивать ситуацию не с 1987 годом, а 2007-м, например, процедура регистрации нового юридического лица, регистрации прав собственности, даже подключения к электросетям ускорилась и упростилась, "дорожным картам" Национальной предпринимательской инициативы и бизнесу удалось изменить ситуацию.

Но многие другие барьеры по-прежнему на месте, например получение разрешений на строительство, контроль-надзор. Да и недоверие к государству со стороны бизнеса никуда не делось. Со второй причиной, тормозящей легализацию — нежеланием делиться доходами с государством,— борются административными и даже уголовными методами, но страдает опять же в первую очередь белый и почти белый бизнес, что наводит теневой сектор на мысль о необходимости прятаться еще глубже, а вовсе не легализоваться. Нужны стимулирующие меры, которые обеспечили бы изменение ситуации так, чтобы работать по-белому было бы выгодно и просто. Третья, социально-психологическая, причина — нежелание выделяться — с одной стороны, несколько утратила актуальность (на уровне психологии), с другой — расцвела новыми красками — риск отжатия бизнеса высок именно для компаний, которые находятся на виду. Пока большая часть оборота находится в тени, компания не привлекает внимание ни рейдеров, ни контролирующих органов.

— Изменилось ли отношение общества к индивидуальному предпринимательству? Как?

— Отношение к бизнесу в России медленно меняется в лучшую сторону, особенно к малому и среднему бизнесу. По оценкам ВЦИОМа 90 процентов респондентов относятся к нему положительно, хотя в 2009 году так думали 79 процентов. Но при этом по тем же опросам ВЦИОМа практический интерес к предпринимательству снижается — доля желающих начать свое дело уменьшилась с 32 процентов в 2008 году до 22 процентов в 2017 году. То есть к бизнесу как сфере деятельности, особенно малому, россияне относятся хорошо, но при условии, что им занимается кто-то другой.

— Оправдались ли опасения россиян о том, что за периодом либерализации экономики последует новое закручивание гаек?

— Речь идет не о закручивании гаек, а о нескольких параллельных процессах: работа по улучшению делового климата, увеличение нагрузки на бизнес, рост роли и доли государства в экономике. Хотя по многим элементам инвестклимата и бизнес, и международные эксперты фиксируют улучшение ситуации (35-е место России в рейтинге Doing business говорит о многом), второе и третье направления отстают в скорости, что объясняет нежелание бизнеса выходить из серого сектора.

Для того чтобы "вторая экономика" полностью стала белой, необходимо улучшение делового климата, снижение избыточной нагрузки на добросовестный бизнес (и фискальной, и административной), доступность длинных и дешевых денег, повышение эффективности судебной и правоохранительной системы. Тогда мы вполне сможем выйти на темпы экономического роста не ниже (а может быть, и существенно выше) среднемировых.

Беседовала Светлана Сухова