День 19-й: особенности психолого-лингвистической экспертизы и взвешивание сумки с $2 млн

Сегодня в Замоскворецком суде продолжился процесс по делу бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева. Господин Улюкаев обвиняется в вымогательстве и получении взятки в размере $2 млн от главы «Роснефти» Игоря Сечина за одобрение покупки 50,08% акций ПАО «Башнефть». По просьбе прокуроров были допрошены лингвист Алексей Рыженко и психолог Виктор Кисляков, готовившие следствию анализ записи разговоров Игоря Сечина и Алексея Улюкаева, и проведен эксперимент с вещественными доказательствами. Таким образом стороны закончили представлять доказательства в стадии дополнений. Как прошел 19-й день слушаний — в онлайн-трансляции “Ъ”.

16:00. Суд объявил, что переходит к прениям сторон. Следующее заседание состоится 4 декабря в 11:00.

15:58. «Для нас допрос Сечина является принципиальным»,— еще раз просит вызвать в суд свидетеля адвокат Гриднев. Хотя именно гособвинение первым запрашивало присутствие Сечина в суде, прокурору «очевидно, что продолжение направления повесток затянет судебный процесс». Судья отказывает в вызове Сечина в суд. Защита заявила, что закончила представлять дополнения.

15:48. Гособвинение просит огласить показания Сечина, которые содержатся в томе №4. Защита выступает против: нет ни одного пункта в УПК, который дает основания не являться в суд и не давать показания. Судья отказала в оглашении показаний Сечина, у прокуроров дополнений больше нет.

15:40.

«Масса данной сумки, исходя из показания весов — 21 кг 950 г,— сообщает Якубов.

— Погрешность 30 г в эксплуатации. Это та погрешность, которую мы должны учитывать при взвешивании».

Улюкаев затрудняется ответить на вопрос, получал ли он эту сумку и ключ от Сечина 14 ноября 2016 года. «В связи с тем, что мы знаем точную массу, получив и неся эту сумку, вы считали, что Сечин передает вам коробки с вином?» — продолжает прокурор. «Получив сумку, я считал именно так»,— говорит Улюкаев. Предположение о том, что там находятся коробки с вином, он сделал только на основе объема сумки.

15:31. Прокурор успел вскрыть мешок, в котором находилась сумка. Суд постановил вскрыть и конверт с ключом от сумки. Прокурор вскрыл коробку, полученным от судьи ключом открыл сумку и начал методично перекладывать туда стодолларовые купюры. Адвокат Квеидзе обращает внимание на то, что деньги в пакете были отдельно. Прокурор зачитывает надпись на пакете: «Дата изъятия 14 ноября». Адвокат помогает закрыть сумку и ее ставят на весы. Улюкаев флегматично смотрит в сторону.

15:23. Несколько судебных приставов следят, чтобы никто не пытался сфотографировать весы, которые наладил инженер, и коробку с деньгами.

15:04. Якубов рассказывает, что у него есть «средство измерения» с максимальным пределом взвешивания 60 кг, которое он принес с собой. Потребуется 5 минут на настройку и еще 15-20 минут, чтобы весы «приняли температуру». Судья объявляет технический перерыв.

14:57. В следственном эксперименте примет участие инженер Ростеста по метрологии 1 категории Павел Якубов.

14:43. Вместе с прокурором в зал вошел человек в черном с картонной коробкой и черным пакетом в руках. Коробка обклеена многочисленными листами с печатями и обмотана широким прозрачным скотчем. Судебный пристав принес черный чемодан из пластика и поставил его на стол прокурора, другой мужчина установил около стола судьи электронные весы. «Сейчас мы будем еще с весами разбираться, что это за весы»,— говорит адвокат Гриднев.

14:34. Адвокат Квеидзе рассказала “Ъ”, что сторона защиты не будет требовать зачитывать на суде показания Сечина, потому что считает, что без показаний главного свидетеля обвинения выше шансы обжаловать приговор в ЕСПЧ.

14:01. Судья удовлетворила ходатайство и объявила перерыв.

Прокурор просит провести следственный эксперимент: положить в сумку деньги в размере $2 млн, чтобы понять, сколько она весит.

14:00. Рыженко затрудняется ответить, могут ли соотноситься слова «угостить» и передача подарка. Явных признаков провокации эксперт также не заметил. Он считает, что Галяшина совершает те же ошибки, которые приписывает экспертам: «аргументация либо очень абстрактная, либо вообще отсутствует»,— и начал приводить примеры того, что показалось ему сомнительным в исследовании Галяшиной. О связи тем в разговоре Сечина и Улюкаева Рыженко отвечает судье, что это разные тематические блоки.

13:48. Прокурор спрашивает про два диалога Сечина и Улюкаева 14 ноября 2016 года: на улице и в офисе «Роснефти». Эксперт отвечает, что эти диалоги связаны обсуждением одних и тех же тем. По протесту адвоката судья снимает вопрос о возможной связи фраз «угостить меня вином, которое я никогда в жизни не пробовал» с передачей сумки Улюкаеву и отдельно слове «угостить».

13:37. В зал пригласили эксперта Рыженко. Как лингвист он отвечал на первый вопрос исследования — тема и предмет разговора. «Как вы поняли, что выполнение поручения связано с передачей предмета от Сечина к Улюкаеву?» — спрашивает прокурор. Рыженко говорит, что пришел к такому выводу текстуально, исследуя расшифровку.

13:27. Прокурор отмечает, что защита строила свои вопросы на основании представленных на одном из прошлых заседаний выводов Елены Галяшиной. «Я не буду врать, вы мне сами его (заключение.— “Ъ”) показали перед началом сегодняшнего заседания»,— описывает степень своей осведомленности Кисляков. «Меня просто возмутило то, что на определенном этапе она подменяет защиту, критикует не нашу работу, а как были получены материалы,— возмущается эксперт.— То есть, по сути дела, она говорит о том, что вообще никаким образом не относится к нашему заключению». «Сколько времени вам потребовалось на изучение исследования специалиста Галяшиной?» — спрашивает Улюкаев. «Минут 40 я его смотрел»,— отвечает Кисляков. Галяшина и ранее писала на результаты их исследований заключения — «черновики защитной речи», по его словам.

13:19. «Сечин проявлял много скрытности, завуалированности, уходов от конкретного обсуждения»,— отвечает эксперт на вопрос, знали ли Сечин и Улюкаев, что находилось в сумке.

13:08. Улюкаев указывает, что в тексте расшифровки, которой пользовались эксперты, много мест, где написано «неразборчиво». По словам Кислякова, их достаточно удовлетворяло качество материала, чтобы не прибегать к специальным средствам расшифровки. В связи с попыткой трактовать постановление пленума ВС, Улюкаев узнал, что у эксперта нет высшего юридического образования.

13:04.

«Это безусловно неформальные отношения. Безусловно дружеские отношения. Это проявление заботы и теплоты общения,— дает свою оценку эксперт.

— Судя по тому, как они комплиментарно высказывались, это не конкуренция, а скорее кооперация. Было взаимное понимание».

13:03. «Поясните, кто конкретно высказал предложение Улюкаеву взять сумку?» — спрашивает адвокат. « Императивной формы здесь, конечно, не было. Было в форме предложения. В этом разговоре был совет курточку надеть потеплее в форме дружеского совета. "Забери" — это глагол в повелительном наклонении, но не императивно высказанный»,— рассказывает эксперт.

«На странице 39 указано, что Улюкаев без паузы получает от Сечина сумку. Сколько, по-вашему, должна была быть эта пауза обдумывания?» «По психологическим признакам нет никакого недопонимания».

12:52. Эксперт говорит, что в некоторых случаях были отражены и «интонационные особенности», для чего использовалось только слуховое восприятие, так как разборчивость была достаточной.

12:48. «Вам не были предоставлены оригиналы аудио- и видеозаписи, мешало ли вам это?» — спрашивает адвокат Квеидзе.

«Это не наше дело. Нам предоставили, мы с этим работаем. Монтаж это или не монтаж — это не наше дело. Это дело другой экспертизы»,— ответил Кисляков.

«Я полагаю, что нам дали проводить экспертизу до того, как проводилась фоноскопическая экспертиза»,— говорит он.

12:43. Кисляков говорит, что эксперты не подгоняют выводы под нужный результат, но могут запрашивать материалы дела, чтобы ознакомиться с фабулой. «Мы устанавливаем только из того, что мы видим и слышим»,— продолжает эксперт. «Протокола допроса Улюкаева у нас не было»,— вспоминает эксперт. «Это ни в коем случае не версия. Вот есть показания Сечина.

Показаний Улюкаева здесь нет. Если бы они были, это было бы хорошо. Я не знаю, почему нам их не предоставили»,— говорит эксперт.

12:35. «Я могу сказать, что и я, и мой коллега лингвист, проходили и проходим сертификацию, участвуем во всех научных конференциях, знаем современный уровень исследований. Что касается методик, я имею сертификат Минюста, в судебно-экспертных учреждениях Минюста существует только одна методика по материалам экстремистского характера, никаких других методик нет»,— отвечает Кисляков на вопрос о применявшейся при решении второго и четвертого вопросов методике.

12:32. Сторона защиты уточняет, как психолог пришел к выводу, что никакого провокативного поведения не было. «Я еще раз хочу повторить, что эта экспертиза комплексная, поэтому мы работали совместно со своим коллегой лингвистом»,— уклоняется Кисляков. Адвокат Квеидзе считает, что, согласно постановлению пленума Верховного суда (ВС), эксперты были не вправе формулировать общие выводы. В ответ на вопрос о том, почему в заключении не указаны использовавшиеся при изучении средства, эксперт говорит, что требования к психолого-лингвистической экспертизе отличаются от фоноскопической: специальная аппаратура не требовалась.

12:19. Прокурор спрашивает, нужно ли отражать в экспертизе признаки провокативного поведения. «Специально этот вопрос не исследовался,— объясняет Кисляков.—

Но если бы мы увидели явные признаки провокативного поведения, мы бы это отразили». «Никаких признаков провокативного поведения мы не услышали»,— заключает эксперт.

12:16. Прокурор спрашивает Кислякова, к каким выводам пришел эксперт по двум диалогам Улюкаева и Сечина 14 ноября 2016 года. «То есть вы имеете в виду, когда передает корзинку?» — уточняет свидетель. «Нет, тот диалог, когда передавалась сумка»,— поправляет прокурор. Гособвинение интересует, связаны ли диалог при передаче сумки и диалог в помещении «Роснефти». «На мой взгляд диалоги не связаны»,— считает эксперт.

12:03. «Четвертый вопрос касался признаков естественности или неестественности Улюкаева при получении сумки,— говорит Кисляков.— Этот вопрос нестандартный». Отвечая на него, эксперт как психолог исходил из общепринятых норм поведения. Он пояснил, что коммуникаторов устанавливает следствие, а не эксперты. Поэтому они опирались на данные о том, что это были Сечин и Улюкаев.

Кисляков описывает методологию исследования: проводился сопоставительный анализ вербального и невербального поведения в трех ситуациях: при получении сумки с неназванными предметами, при получении корзины с продуктами, а также при беседе Сечина и Улюкаева.

«Улюкаев вел себя как адекватный человек»,— резюмирует он.

11:48. «Эксперт имеет право подписать общее заключение или ту его часть, которая отражала его индивидуальные исследования,— объясняет Кисляков.— В данном случае экспертиза была комплексной, поэтому мы как эксперты подписали общее заключение». По словам свидетеля, предоставленных материалов было достаточно, но не на все вопросы можно было ответить категорично.

11:41. По словам Кислякова, экспертиза была назначена по постановлению следователя, следственная группа предоставила материалы для анализа на трех компакт-дисках и копии материалов дела (протоколов допросов Сечина, протокола осмотра места происшествия и фонограмм). Кисляк утверждает, что по каждому из поставленных вопросов были сделаны категоричные выводы, которые и изложены в заключении. «Обращаю внимание, что комплексность бывает разной. Бывают такие (экспертизы.— “Ъ”), в которых эксперт решает только свои задачи, но бывают и такие, в которых требуется пересечение и взаимодействие компетентности»,— уточнил свидетель.

11:34. Кисляков сказал суду, что работает генеральным директором и экспертом-психологом «Южного экспертного центра» (г.Волгоград). По делу Улюкаева требовалась совместная экспертиза, «пересекающаяся» компетенция экспертов, поэтому будучи специалистом в психолингвистике, он имел право рассматривать стоявшие перед лингвистом вопросы.

11:27. Гособвинение просит допросить авторов психолого-лингвистической экспертизы разговора между Игорем Сечиным и Алексеем Улюкаевым 14 ноября 2016 года, которая легла в основу уголовного дела,— лингвиста Алексея Рыженко и психолога Виктора Кислякова.

11:23. Все ждут, когда включится компьютер, на котором ведется стенограмма.

11:19. Пока прокурор Непорожный изучал материалы дела, помеченные розовым и зеленым маркером, а журналисты громко переговаривались, в зал вошла судья Лариса Семенова и открыла заседание.

11:11. Прокуроров Бориса Непорожного, который накануне вел допрос Улюкаева, и Павла Филипчука, который ушел с заседания после перерыва, пока нет, кажется, никакое оборудование они так и не установили.

11:05. Улюкаев в своем сером свитере появился в зале суда, активно жестикулируя, разговаривает с адвокатом Тимофеем Гридневем. На столе перед ним тетрадь формата А4 в твердой обложке и стопка подшитых листов.

10:51. За полтора часа до начала заседания пресс-секретарь суда Эмилия Хиль со словами «гособвинению нужно подготовится» попросила журналистов освободить зал. Из участников процесса уже появились представители защиты: адвокаты Дареджан Квеидзе и Лариса Каштанова (Виктория Бурковская из-за болезни во второй раз отсутствует). Фотографы и операторы, которым разрешена съемка только до начала заседания, ждут Улюкаева.

---

День первый: Сечин, взятка и Гоа

День второй: допрос первых свидетелей, письмо президенту и правки бывшего министра

День третий: заявление Олега Феоктистова, корзинка от Игоря Сечина и разговоры перед задержанием министра

День четвертый: перемещения чемодана с деньгами, допрос представителя Росимущества и водителя экс-министра

День пятый: заявления Росимущества и «ВТБ Капитала» о незнании об ограничениях и бильярд в Гоа

День шестой: перенос прослушивания телефонного разговора перед встречей в «Роснефти» и жест в виде двух пальцев

День седьмой: подготовка денег для взятки, досмотр машины Улюкаева, заявление от Сечина и Феоктистова

День восьмой: закрытый допрос Олега Феоктистова

День девятый: неявка свидетеля, восьмичасовой пересчет денег и изучение томов дела

День десятый: четыре тома межведомственной переписки и два выгнанных из зала журналиста

День 11-й: деловые письма, проект «Бриллиант» и имущество семьи Улюкаева

День 12-й: арестованные коллекционные золотые монеты, счета и наручные часы

День 13-й: аудиозапись разговора с Сечиным, видео их встречи и задержания министра

День 14-й: коробка с $2 млн, перечень колбасок и повестка в суд Игорю Сечину

День 15-й: отсутствие Сечина, два вычеркнутых абзаца и стертая с сервера переписка

День 16-й: вторая неявка Сечина, альтернативная экспертиза аудиозаписи и проблемы со здоровьем экс-министра

День 17-й: четвертая повестка Сечину, допрос и экспертные разъяснения лингвиста

День 18-й: как прошел допрос бывшего министра экономики