По мнению Минэкономики, вместо инвестиций рост ВВП поддержит потребительский спрос

Начавшееся обсуждение итогов 2017 года в экономике демонстрирует, что как минимум до весны единого тренда в этом не установится. Октябрьские данные очень противоречивы, ноябрьские не обещают быть выдающимися — как и в целом итоги четвертого квартала 2017 года. Минэкономики уже выдвинуло тезис о «ребалансировке» внутреннего спроса во второй половине года. Инвестиционный спрос растет медленнее, чем потребительский, предполагается, что в ближайшем будущем рост ВВП будет определяться желанием не столько вкладываться в будущее, сколько потреблять сейчас.

Опубликованный вчера Минэкономики бюллетень «Картина экономики», формально посвященный экономическим итогам октября 2017-го, фактически открыл обсуждение возможных итогов всего года. Данные Росстата по ноябрю будут доступны лишь через декаду, опережающие же индикаторы показывают: он повторит те же тенденции, что были в октябре и в конце третьего квартала. Это, напомним, замедление инвестиционной активности (Минэкономики признает ее для всего третьего квартала), неустойчивая ситуация с реальными зарплатами, внешне устойчивый рост промпроизводства за пределами сырьевой добычи, медленное увеличение кредитной активности банковской системы, нестабильная динамика запасов у предприятий.

Сценарии «качелей» — многомесячных колебаний в противофазе динамики нескольких ключевых показателей, от которых сильно зависит динамика ВВП,— достаточно хорошо известны в российской экономике (последний раз в яркой форме это наблюдалось в 2011 году). В 2017-м (см. также “Ъ” от 18 сентября) к ним добавляется дополнительный фактор — участие РФ в соглашении ОПЕК+, снижающем показатели инвестиций и промпроизводства в секторе нефтедобычи. По мнению Минэкономики, остановка роста в промышленности в октябре связана именно с ОПЕК+, а также с разовым спадом в металлургии на 9,9% год к году.

В это же время ведомство предполагает, что увеличение выпуска в химии (6,5% год к году) и пищевой промышленности (5,3%) свидетельствует о продолжении роста, а спад в сельском хозяйстве, как предполагается, является скорее полустатистическим эффектом — смещением периодов сбора урожая из-за необычной погодной картины лета. Если Минэкономики право, по итогам ноября производство агропродукции поддержит промпроизводство.

В целом аналитики Минэкономики оптимистичны и полагают, что слабая динамика ВВП третьего квартала и неяркие итоги октября — не сигнал о приостановке роста в четвертом квартале, а свидетельство «ребалансировки» внутреннего спроса: если во втором квартале он приходился на инвестиционный спрос, то в третьем (и, очевидно, сейчас) — в большей степени на конечное потребление. Ключевой аргумент ведомства — продолжающийся рост оборотов розницы (3% год к году в октябре после 3,1% в сентябре), связанный с ростом реальных зарплат, улучшением потребительских настроений, восстановлением потребкредитования и (явно это не отмечается), очевидно, снижением нормы сбережений. Соответственно, Минэкономики ожидает развития этих тенденций и в будущем, к тому же объявленная на 2018 год демографическая программа (см. “Ъ” от 29 ноября) должна поддержать этот сценарий.

Октябрьская нестабильность реальных располагаемых доходов, которые сильнее, чем действительные зарплаты, влияют на потребительский спрос, остается необъясненной и, видимо, определяется ситуацией в теневом секторе — и, в силу того что с «тенью» в России интегрированы довольно крупные части официальной экономики, происходящее снижает качество всех прогнозов. Так, Минэкономики весьма глухо комментирует спад на 3,1% год к году в октябре в объеме строительных работ, притом что производство стройматериалов в РФ растет. Приостановка роста портфеля корпоративных кредитов относится ведомством к банковским санациям ЦБ в сентябре-октябре (отметим, что статистика ЦБ этого не подтверждает).

Наконец, ноябрьские оценки ЦБ ситуации с банковским кредитованием (см. “Ъ” от 20 ноября) имеет смысл распространять и на текущую ситуацию в экономике: малая доступность для части среднего бизнеса подешевевших банковских кредитов вполне может вызвать ухудшение ситуации в средних компаниях и их миграцию в «тень». Это, в свою очередь, в статистике Росстата, учитывая масштаб теневого сектора, может вызывать странные эффекты — если это так, то в статистике начала 2018 года их будет еще больше, чем в конце 2017-го. Отметим, в опубликованном вчера опросе НАФИ прогнозов бизнеса на 2018 год именно средние компании наиболее пессимистичны: лишь 21% их руководителей ожидает улучшения положения против 41% — у малых компаний.

В свою очередь, в опубликованном вчера обзоре РАНХиГС и Института Гайдара авторы в принципе подтверждают мысль Минэкономики о «ребалансировке» спроса на более широком временном отрезке. Однако они видят в происходящем скорее проблему, чем достижение: по их оценкам, ресурсами для инвестиций в первые три квартала 2017 года было в основном сокращение в 2015-м (и в меньшей степени — в 2016 году) реальных зарплат. Инвестиционный всплеск первого полугодия 2017 года уже сопровождался ростом зарплат и сокращением прибылей — «тенденция роста издержек возобновилась». В РАНХиГС и Институте Гайдара сомневаются, что «ребалансировка» и увеличение потребления вообще могут повлиять на рост в 2018 году.

Дмитрий Бутрин