Глава Информагентства по рыболовству Александр Савельев объяснил Александру Трушину, откуда берется дефицит при изобилии

Под Новый год случился сюрприз: красная икра и красная рыба, без которых у нас не мыслится праздничный стол, резко подорожали. Кто подложил гражданам этот "подарок", "Огонек" выяснял у Александра Савельева, руководителя Информационного агентства по рыболовству

— Чем объяснить скачок цен на красную икру и рыбу? Самое распространенное объяснение, которое кочует по новостным лентам: неудачная путина и даже трагичнее — "неприход" в отечество в нынешнем году лососевых. Это на самом деле так?

— Смотрите, что произошло: о подорожании красной икры с востока России сообщил еще в середине октября директор "Рыбного союза" Сергей Гудков и назвал причины: неудачная путина и ажиотажный спрос японцев. Однако неудачной путина была только на Сахалине. На Камчатке, напротив, результат один из лучших за столетие, 241,3 тысячи тонн, а японский спрос, если и вырос, то никак не на порядок. В целом же на Дальнем Востоке России выловлено в 2017 году более 350 тысяч тонн красной рыбы. Это очень много! Это означает, что красной икры добыто порядка 18 тысяч тонн. Прибавьте к этому нераспроданные остатки прошлого года (около 5 тысяч тонн) и более 3 тысяч тонн икры, поступившей через Казахстан и Белоруссию с Аляски (там ее продают по 8-20 долларов за килограмм). О каком дефиците может идти речь? Очевидно, что никаких предпосылок для роста цены на красную икру не было. Замечу: общий объем потребления красной икры в России оценивается в 12-14 тысяч тонн в год, так что товарные запасы в этом году почти в два раза превысили традиционный спрос. И при всем этом уже к ноябрю розничная цена килограмма красной икры в России поползла вверх, а теперь и вовсе бьет рекорды.

— Почему же она подорожала?

— Дело ФАС, конечно, давать оценки и делать выводы о ценовом сговоре, однако нельзя не согласиться с главой Росрыболовства Ильей Шестаковым, который заявил, что повышение цены на красную икру связано со спекулятивным настроением рынка и не зависит от результатов путины. Сейчас ФАС завалена обращениями граждан о завышении цен к Новому году. К ним бы я добавил обращения в Россельхознадзор о поставках на рынок красной икры из Соединенных Штатов и в Роспотребнадзор — о реализации красной икры прошлогодней путины. Именно в желании продать прошлогоднюю икру на фоне раскаленных цен и кроется мотив спекулянтов. Мой совет: покупайте красную икру только в жестяной банке, упакованной с июля по октябрь на востоке России — на Камчатке, Сахалине, Курилах, в Хабаровском или Приморском краях.

— А что с красной рыбой?

— Тут, увы, стандартно: свою продаем за границу, а нам предлагают импорт — аквакультурную рыбу по завышенной цене. Ее выращивают в садках в Китае, Вьетнаме, Турции, Греции, Чили... В наших торговых сетях этой рыбой замещают лучшую в мире дикую российскую рыбу. Кстати, норвежские ученые, два десятилетия изучавшие воздействие аквакультурной рыбы на людей, недавно обнародовали выводы: ее можно есть не чаще чем раз в месяц. Рекомендация понятна: эта рыба не плавает, она стоит в садках, на дне садков — осадочный слой по 10-15 метров из несъеденного корма и экскрементов, пичкают рыбу антибиотиками и добавляют красители, чтобы мясо было красным. И последнее замечание: во всем мире аквакультурная рыба в 3-4 раза дешевле дикой и только у нас — дороже. Более того, под нее "докручивают" цены и на свою продукцию.

— Но своей не хватает, а аквакультурная, наверное, доступнее?

— За последние два года потребление рыбы жителями России упало почти в два раза — до 12 кг в среднем на человека в год, хотя Минздрав рекомендует для здорового питания 20-22 кг. Но кроме того, что рыбы на прилавках действительно стало меньше, наблюдается и другое — она стала дороже, ценник за пару лет вырос в 2-4, а по некоторым видам — до 10 раз. Это, безусловно, аномалия: Россия омывается 14 морями с выходами в три океана, у нас 2 млн озер общей площадью 350 тысяч квадратных километров, 2,5 млн рек. Мы — самая богатая водными биоресурсами страна в мире, а рыба, которая водится в наших широтах, самая полезная — она богаче рыбьим жиром, чем рыба южных морей. В наших водах можно вылавливать 240 видов промысловых рыб.

— Получается, магазины должны быть завалены рыбной продукцией, но мы этого не видим...

— Ее не хватает, потому что уже несколько лет бОльшая часть добытой рыбы отправляется на экспорт. Экспорт рыбы растет в последние годы бурными темпами. В 2016 году он составил 1,9 млн тонн. Можно посчитать: выловили 4,7 млн тонн, отходы (головы, внутренности, хвосты) — минус 30 процентов, готовой продукции остается 3,4 млн. То есть в прошлом году более половины товарной продукции ушло за рубеж. В этом году с января по июль из России вывезли на 17,8 процента больше по сравнению с первым полугодием прошлого года. Прямиком, минуя российский берег, дальневосточная рыба идет в Японию (японцы потребляют 60 кг рыбы на душу в год), Корею, Китай и США. Рыба из Белого, Баренцева морей и Карелии идет в Европу. Есть такие виды водных биоресурсов, которых российский потребитель, вообще не видит. Например, серый морской еж, дикие креветки — их не бывает у нас, зато хорошо знают и любят в той же Японии (поставляют в том числе и к императорскому двору). Или крабы. В советские времена был рекламный плакат: "Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы". В детей тогда этот продукт силком запихивали, а сейчас дальневосточный краб уходит в основном на экспорт: в 2016 году было вывезено 52 тысячи тонн краба стоимостью 580 млн долларов, за десять месяцев 2017 года более 44 тысяч тонн — на 480 млн долларов. Рентабельность крабового бизнеса — 1000 процентов и более. Биткойн отдыхает!

— Почему наша рыба уходит за рубеж?

— Есть несколько причин. Начну с экономических. Например, после 2014 года из-за девальвации рубля отправлять рыбу на экспорт стало гораздо выгоднее, чем на внутренний рынок. Кроме того, в нашей стране созданы фантастические привилегии для экспортеров. Например, им государство возвращает 10 процентов НДС. Кроме того, рыбаки-экспортеры, как и все аграрники, пользуются льготами по сельскохозяйственному налогу. Вот они и везут рыбу мимо родных берегов. Но кроме экономики есть и другие факторы. Если наше судно идет, например, в корейский порт Пусан, капитану достаточно дать радиограмму: везу 1,5 тысячи тонн рыбы. Его будут встречать как дорогого гостя. Все оформление в порту займет 15 минут, за полчаса разгрузят и снова заправят топливом, и это все обойдется дешевле, чем в российском порту. А через час рыболовецкая компания получит оплату. У нас все с точностью до наоборот.

— Что вы имеете в виду?

— О, у нас очень много желающих обобрать рыбаков. Пограничники, таможенники, две ветеринарные службы — региональная и федеральная, портовая служба... Чтобы получить ветеринарную справку, надо за ней лететь каждый раз, например, с Командорских островов, где идет лов, на Сахалин или в Петропавловск-Камчатский, а это два дня полета. И еще надо за справку заплатить. Только ветеринарная служба собирает с дальневосточных рыбаков 9 млрд рублей в год. Родной берег опутан административными барьерами, и преодоление каждого — проблема.

— А кто получает деньги за проданную за границей рыбу?

— Узок их круг... Все рыболовные компании в России частные, вот их хозяева и получают деньги, ну и с чиновниками, наверное, делятся, чтобы те создавали им льготные условия для экспорта.

— Можно ли что-то с этим сделать?

— Дважды собирался Госсовет — в 2007 и в 2015 годах. Владимир Путин дважды давал поручения: снять льготное налогообложение с экспортеров рыбы. Чтобы они не слишком широко улыбались, а побеспокоились о своей Родине и делали свой бизнес здесь, а не в заграничных портах. Поручения президента демонстративно не выполнены. Поэтому нашу лучшую в мире рыбу перерабатывают и едят в соседних государствах.

Беседовал Александр Трушин