Ксения Рождественская о фильме Фредерика Уайзмана

На фестивале 2A17 покажут фильм классика американской документалистики Фредерика Уайзмана "Экслибрис. Нью-Йоркская публичная библиотека", получивший в этом году приз ФИПРЕССИ в Венеции. Три с половиной часа из жизни одной из самых больших библиотек мира, фильм о доброжелательном любопытстве, которое противостоит агрессивному невежеству

Фредерику Уайзману 87 лет, и 50 из них он снимает фильмы. Определить жанр, в котором он работает, вроде бы несложно, но сам режиссер всякий раз отмахивается от киноведческих терминов — "метод включенного наблюдения", "муха на стене", "cinema verite". Он удивляется: почему бы не сказать просто "кино"? "Экслибрис" — 43-й фильм Уайзмана. Первый, знаменитые "Безумцы Титиката", рассказывающий о пациентах лечебно-исправительного учреждения, вышел в 1967 году. Пятьдесят лет Уайзман наблюдает за человеческой цивилизацией со всеми ее страхами, символами, бюрократией, красотой и распадом, изучает общественные институты, учреждения, сообщества людей — школу, полицию, больницу, район в городе, музей, муниципальное жилье. Там, где любой другой документалист ищет героя, Уайзман ищет место пересечения интересов. И всякий раз у него получается не социальный репортаж, а роман.

"Экслибрис" — это симфония города, производственный роман, гимн хорошо отлаженному механизму. Уайзман снимал в разных отделениях Нью-Йоркской публичной библиотеки, от монументального главного здания на Пятой авеню до комнатки в Гарлеме, заполненной книгами. Но этот фильм — не о книгах, а о способах познания мира.

Здесь нет никакого различия между персонажами, появляющимися в кадре. Китаец, не умеющий обращаться с компьютером, Ричард Докинз, пожарный, начальник отделения, объясняющий, откуда приходят деньги, слепой и его собака, Элвис Костелло и его интервьюер — Уайзману все одинаково интересны. Это, собственно, и есть главная тема фильма: люди, которым интересно, приходят в мир, где им интересно, и говорят об этом. Отделу необходим новый бойлер, кто-то принимал роды в автобусе, не забывай о безымянном пальце, когда читаешь шрифт Брайля, единорогов никогда не существовало, Маркс понимал свободу совсем не так, как Линкольн. Некоторых говорящих можно узнать, другие никому не известны. Какая-то женщина, для которой английский явно не родной, подбирает слова, объясняя, чем является библиотека: не только архив, не только история, но и множество разных атмосфер, собранных вместе. "Люди думают, что библиотека — это собрание книг, что в будущем библиотеки не будут нужны". На самом деле библиотека — это собрание ощущений, эмоций, жестов, характеров. В каких-то отделениях библиотеки танцуют, где-то обсуждают, как показать интонацию в языке жестов, где-то накрывают столы для торжественного вечера. Актер записывает для слепых набоковский "Смех в темноте". Пожилые дамы обсуждают "Любовь во время холеры" Маркеса. Все это и есть "Ex libris", "из книг",— люди, которые вышли из книг и ушли куда-то очень далеко.

В фильме есть несколько небольших сюжетов. Как и в других работах Уайзмана, тут постоянно говорят о бюджете, государственных и частных деньгах. И еще постоянно обсуждают переход на электронные носители, смену эпохи. Но едва ли не главный сюжет — сам Нью-Йорк. Вокруг библиотеки течет нью-йоркская жизнь — торгуют лавочники, отдыхают на траве гуляющие в парке, пляшет ночной карнавал. Публичная библиотека превращается в "Небо над Нью-Йорком", идеальный мир, срез целого общества, где сосуществуют разные религии, классы и расы. И у этого общества есть одна общая цель: познание мира.

Фильм, неожиданно для режиссера, получился "антитрамповским", хотя Уайзман делал его до выборов и не предполагал никаких прямых политический ассоциаций. По его словам, Трамп воплощает собой отсутствие любопытства и — как одно из следствий этого нелюбопытства — безразличие к нуждам иммигрантов и неимущих. Библиотека — это своеобразный "анти-Трамп" — мир, основанный на доброжелательном любопытстве.

Патти Смит в фильме говорит о мемуарах и о сегодняшней правде: "Что есть правда реального времени? В ней есть сны, в ней есть непонимание, в ней есть воспоминания — и мне хотелось бы сплести все эти вещи".

"Экслибрис" как раз и сплетает разные вещи, не выделяя ни одну из них, не уходя ни в социальность, ни в социологию, а просто фиксируя полифонию реальности. Сплетение получается иногда буквальным — если в начале фильма выступает пожарный, то ближе к финалу в кадре проедет пожарная машина, а если кто-то из персонажей изучает фотографии собак, то очень скоро по экрану пробежит настоящая собака. И не потому, что Чехов был прав, развешивая ружья по стенам, а потому что такова правда реального времени.

Вряд ли можно говорить об эволюции метода Уайзмана, скорее — о развитии цивилизации. В конце 60-х в "Безумцах Титиката" и "Средней школе" режиссер показывал, что общество делится на тех, у кого есть власть, и тех, кого людьми не считают. Сегодня в "Национальной галерее" (2014), "Районе Джексон Хайтс" (2015) или "Экслибрисе" Уайзман наблюдает за всеми — хотелось бы сказать "одинаково бесстрастно", но нет: на всех он смотрит с одинаковым интересом. В каком-то интервью Уайзман сказал, что сделал достаточно фильмов об ужасных вещах — но не менее важно снимать фильмы о том, как люди делают что-то прекрасное.

Лекторий МСИ «Гараж», 16 декабря, 18.30