Cофья Самохина — о том, почему 2017 год в политическом плане практически ничем не отличается от других лет

Календарный и политический год заканчивается тем, что мы узнали развязки всех возможных интриг, которые для нас готовили целый год. Владимир Путин выдвинулся на четвертый срок. На выборы он идет как самовыдвиженец, в инициативную группу вошли артисты, спортсмены, депутаты и общественники. ОНФ и «Единая Россия» остаются в фокусе внимания гаранта. Предвыборную программу главный кандидат пока не презентовал, но отметил, что Россия должна быть устремлена в будущее. Этот тезис он обнародовал на ежегодной пресс-конференции, потом повторил на итоговом форуме ОНФ, а потом на съезде «Единой России». Оппозиции Владимир Путин рекомендовал «предложить реальную, не эфемерную, не крикливую повестку дня, а реальную — такую, в которую люди бы поверили». То же прозвучало у единороссов и… даже у детей на новогоднем представлении в Государственном Кремлевском дворце.

Некоторые политтехнологи на это могут возразить, что для политика повторение одного тезиса — возможность оставаться в голове избирателя с четкой привязкой, за что и против чего он выступает. Проблема заключается в том, что аналогичным образом начинает себя вести и весь госаппарат. Куратор внутриполитического блока Кремля Сергей Кириенко стойко отказывается отвечать на вопросы о причинах переноса послания Федеральному собранию и авторах предвыборной программы президента. Но с удовольствием рассказывает о том, что российская молодежь очень хорошая и мотивированная. Об этом он говорил на фестивале молодежи и студентов в Сочи, а потом повторил на пресс-конференции, посвященной олимпиаде для студентов «Я — профессионал». От политических вопросов Сергей Кириенко тогда в прямом смысле слова убежал. Так, в свое время на задаваемый под разными углами вопрос о муниципальном фильтре Вячеслав Володин пускался в рассуждения о похожей процедуре во Франции — там кандидат в президенты должен заручиться поддержкой определенного количества мэров.

Словно застряли в петле времени и остальные. Весь 2014 год Валентина Матвиенко не упускала случая поучить работать правительство, которому «не хватает воли и умения оперативно реагировать на сложную ситуацию». Под ее горячую руку попал замминистра промышленности Глеб Никитин — ему предложили отчитаться, что «сделано за шесть лет по реализации программы развития фармацевтической отрасли», а министру сельского хозяйства Николаю Федорову обещали, что он «персонально ответит за рост цен на зерно». За эти три года господин Никитин успел стать врио губернатора Нижегородской области, а Николай Федоров и вовсе оказался первым заместителем госпожи Матвиенко в СФ. Но спикер СФ говорит все о том же. В начале декабря она раскритиковала Минсельхоз на встрече со статс-секретарями ведомств, назвав министерство классическим примером того, как можно забюрократизировать любую идею: «Доколе? Попрошу статс-секретаря объяснить эту ситуацию. Я дойду до председателя правительства!»

Получается, что дело не в персоналиях — они ведь меняются, а риторика нет. Пока не «обновился» президент, никто из чиновников не может позволить себе самостоятельную линию.

Наверное, поэтому на некоторых произвели впечатления последние слова бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева в суде (я «слишком часто шел на компромиссы, выбирал легкие пути, карьеру и благополучие зачастую предпочитал отстаиванию принципов») — но его судьбу мало кому хотелось бы повторить. Вот и Вячеслав Володин в интервью “Ъ” в феврале этого года предусмотрительно говорил, что работает в повестке президента. Возможно, поэтому глава Крыма Сергей Аксенов в поздравлении с 8 Марта, например, из тысяч стихотворений, посвященных женщинам, прочел то же, что и Владимир Путин. «Единая Россия» в 2014 году увеличивает количество межрегиональных координационных советов с 8 (по количеству федеральных округов) до 26 из-за обострения межпартийной конкуренции, которая «становится все более жесткой, требования к политическим партиям растут», а в 2017-м — сокращает их обратно до 8. Теперь секретарь генсовета Андрей Турчак говорит, что структура стала громоздкой. Думская сессия вновь закрывалась словами о том, как повысилось качество законотворчества — эта мысль прокручивается с октября 2016 года, когда на Охотный Ряд перешел спикером Вячеслав Володин. А если вспомнить, как принимали поправки по СМИ-иноагентам? В первые дни депутаты не могли пояснить, не только как будет сформулирована поправка, но и в какой закон ее надо внести (о СМИ, или о НКО, или в оба сразу). Пока не пришла помощь.

Вот и получается, что конец 2017 года в политическом плане практически ничем не отличается от 2016-го и других в общем-то лет. Никаких в хорошем смысле слова интриг, никаких ожиданий — даже от предстоящих двух с половиной месяцев президентской гонки. И в такой ситуации лучше услышать, что у нас молодежь немотивированная или что Госдуме, минимум на треть состоящей не из юристов, нужна помощь государственно-правового управления при подготовке законопроектов. Потому что еще один год, в котором мы уже все видели и все знаем, может напугать гораздо сильнее.

Cофья Самохина, корреспондент отдела политики “Ъ”