Умер Михаил Державин

На 82-м году жизни скончался народный артист России, один из старейших актеров Московского театра сатиры, актер кино и эстрады Михаил Державин.

Стать актером Михаилу Державину, кажется, было написано на роду. Он сын знаменитого актера Московского театра имени Вахтангова — тоже Михаила Державина и тоже народного артиста. Семья жила в вахтанговском доме на Арбате — Театр имени Вахтангова буквально в 100 м от него, а театральное училище имени Щукина в соседнем подъезде. Михаил Державин вспоминал потом, что в их доме играли всегда, в гости приходили актеры и прочие известные деятели культуры, а сам он еще в детстве пересмотрел весь репертуар, в котором участвовал его отец, и даже знал наизусть некоторые монологи.

В 1954 году Державин-младший поступил в институт — конечно, в тот, который располагался в соседнем подъезде. Как правило, все его лучшие выпускники вливались в вахтанговскую труппу. Но Михаил Державин попал в труппу Театра имени Ленинского Комсомола, тоже хорошо известного в то время. Проработав в нем восемь лет, он успел сыграть в нескольких спектаклях великого Анатолия Эфроса — режиссера, эстетика которого была очень далека от приподнятой, праздничной, не слишком жаловавшей психологизм вахтанговской школы.

Так что со временем страсть к лицедейству, к открытой игре взяла свое — и с конца 1980-х Державин играл в Московском театре сатиры, став одним из тех, кто принес этому театру под руководством худрука Валентина Плучека в 1970-х и 1980-х годах фантастическую популярность в столице. Ученик Всеволода Мейерхольда, Плучек владел не только яркой, динамичной постановочной формой, но и умением заинтересовать, увлечь и развлечь демократические зрительские круги. И неудивительно, что Михаил Державин стал одним из первых актеров труппы.

Его ролевая биография сама освобождает от необходимости искать «главную тему» его творчества и тайные смыслы его сценических высказываний. Такие актеры, как Державин, обладающие несокрушимым сценическим обаянием и знающие самые верные пути к зрительским сердцам, всегда нужны театру: и во времена расцвета искусства, и в годы культурного безвременья.

Державина легко можно представить себе и в напудренном парике галантной эпохи, и в кресле какого-нибудь мелкого советского чиновника в проходной сатирической пьеске на злобу дня, и в хитрых перипетиях высокой комедии.

Мольеровский святоша Тартюф или руководитель жэковской самодеятельности в «Маленьких комедиях большого дома», суетливый гоголевский Бобчинский или член строительной комиссии из острой для своего времени пьесы Гельмана «Мы, нижеподписавшиеся...» были у Михаила Державина, актера победоносного комического дарования, равно убедительны.

Его талант был столь заразителен и демократичен, что перейти с театральных подмостков на эстрадные для актера Державина не представляло никакой методологической или имиджевой проблемы. Иногда, впрочем, для этого и ходить никуда не надо было — Театр сатиры не раз обращался к жанру «обозрения», своего рода театрального варьете. Но и уходы на концертные площадки или в телевизионные программы вроде той же «Утренней почты» всегда были успешными: дуэт Державина и его верного друга и постоянного партнера Александра Ширвиндта принес обоим поистине всенародную популярность. Кто-то, возможно, скажет, что выйти на концерте в переливающемся женском платье и уморительно смешно щебетать — это вам не «Гамлета» сыграть, но такова природа зрителя: талантливо найденная маска для него не менее значительна, чем страдания великого трагического персонажа.

Что же касается персонажа, действительно сделавшего Державина навсегда и безошибочно узнаваемым, то еще до одного из джентльменов из «Трое в лодке, не считая собаки» или отдыхающего с аккордеоном в «Моей морячке» таким стал пан Ведущий в телевизионной юмористической передаче «Кабачок “13 стульев”», с которой, точно с неосознанной надеждой на какой-то нездешний, элегантный и беззаботный мир, большая страна прожила все застойные 1970-е. Персонаж Державина открывал и закрывал популярнейшую программу, в роли конферансье объявлял других героев — с неподражаемым юмором, будто все зная наперед и всему ведая цену. Теперь кажется — будто понимая, что со временем все шутливое и сиюминутное вдруг наполняется горьким и глубоким смыслом.

Отдел культуры