Александр Аничкин оценил полемику вокруг британского сериала о русской мафии

На первом канале британского телевидения ВВС главный хит новогоднего сезона — 8-серийный триллер о международной организованной преступности "Макмафия". Посольство РФ в Великобритании еще идущий сериал уже решительно осудило — как русофобский. Есть ощущение, что зря

Александр Аничкин, Лондон

Авторы сценария "Макмафии" Хуссейн Амини и Джеймс Уоткинс (он же — главный режиссер фильма). Название сериалу дала книга британского журналиста Миши Гленни, бывшего корреспондента "Гардиан" и ВВС по странам Центральной и Восточной Европы. Оттуда взяты основные сюжетные линии.

Про фильм

О чем сериал и чем вызван гнев российского посольства?

Главный герой фильма Алекс Годман (его играет Джеймс Нортон, он же князь Андрей в недавней экранизации "Войны и мира" на ВВС; ходят слухи, что Нортона прочат на роль нового Джеймса Бонда и что "Макмафия" — это для него финальная проба) — основатель и глава лондонской инвестиционной компании. Он сын русских эмигрантов-лондонцев с большими деньгами и связями в преступном мире, но изо всех сил старается порвать с темным семейным прошлым. За плечами у Алекса английская частная и гарвардская бизнес-школа. Английский без акцента, британское гражданство и подружка-американка с хорошей репутацией в финансовых кругах. Главная забота Алекса — чисто вести дела, ничего небезупречного с точки зрения деловой этики. Одна из страховочных мер — никаких дел с Россией и по возможности даже с Восточной Европой. "В наши дни русским быть стыдно",— поясняет один из персонажей.

Завязка сюжета: бизнес Алекса процветает, но в один прекрасный день его настигает удар — в прессе появляются ложные слухи о том, что с фондом на самом деле не так чисто и что власти уже начали проверки. Опровержения не помогают, репутации нанесен ущерб, инвесторы выводят деньги, благополучие вот-вот рухнет. Чтобы восстановить доверие, срочно нужны инвесторы без порочных связей. Тут возникает дядя Алекса — Борис, который находит ему партнера в Израиле, уверяя, что тот хоть и с российскими корнями, но теперь вполне добропорядочный предприниматель и даже депутат.

Нортон, исполнивший в сериале Алекса, рассказал одному интервьюеру такую шутку: "Знаете, в чем разница между русским и англичанином? В Англии, если ты встречаешь ужас, ты убегаешь. В России ты просто пожимаешь ему руку: здрасьте, мол"

На встрече, однако, выясняется, что новый знакомый готов инвестировать в обмен на помощь в отмывании денег. Как вскоре выяснится — от наркотрафика, за контроль над которым нынешний израильтянин ведет войну с российским авторитетом Калягиным. Алекса в итоге неумолимо затягивает трясина мафиозных денежных махинаций и кровавых разборок, в которых наряду с мутными бизнесменами возникают ветераны ФСБ, представители "кавказской национальности" и бандюки иной внешности (все они выпивают водку из хрустальных рюмок и закусывают черной икрой из серебряных мисок). Потом "деловые люди" из Москвы перерезают горло дяде Боре, который, оказывается, Алекса и подвел под монастырь. Алекс мечется между Лондоном, Тель-Авивом, Прагой и Версалем, пытаясь сохранить остатки чести и жизнь, в то время как его отец Димитрий Годман (Алексей Серебряков), бывший олигарх, потерявший свой бизнес в России, отчаянно переживает за потерянный статус, тоже пьет водку с икрой и ругает сына за нерусскость. Ностальгия, впрочем, не мешает ему ходить налево от жены Оксаны (небольшая, но тонко, блестяще сыгранная роль Марии Шукшиной)...

Сериал смотрится увлекательно, критика встретила его благожелательно: актерская команда на высшем уровне, диалоги выписаны филигранно, сюжет стремительный. Правда, бывает трудно уследить за всеми резкими поворотами и финансовой абракадаброй. На первый взгляд получается этакая русская нарезка, бандитский винегрет, знакомый и по зарубежным, и по российским фильмам. Что, надо полагать, и вызвало возмущение отечественных дипломатов. Но штука в том, что фильм еще не закончился (на момент выхода этого номера мы лишь в середине фильма), а его главное отличие от дежурной клюквы на "русскую тему" осталось за скобками посольского возмущения — оно в том, что сюжетные линии фильма в основе реальны, а персонажи скорее собирательны, чем вымышлены. Попробуем приглядеться к сериалу глубже.

Где спрятался Достоевский?

Одним из ответвлений горбачевской перестройки и гласности, если кто помнит, было создание комиссии по преодолению "образа врага". Советские и американские деятели культуры, писатели, журналисты, киношники вместе садились и обсуждали, как бы так устроить, какие бы проекты организовать, чтобы в массовом сознании американцы перестали в нас видеть врагов-психопатов, готовых взорвать весь мир, и чтобы мы перестали ждать, что вот-вот нас колонизирует и растерзает проклятый Запад. Затея сошла на нет за, казалось бы, ненадобностью: Советский Союз почил в бозе, друзья Билл и Борис обнялись на брудершафт и все пошло вроде бы на лад.

Но как бы не так. Русские baddies-плохиши и 30 лет спустя после холодной войны по-прежнему повсюду — от блокбастеров до второсортных американских телесериалов. Как замечает критик "Гардиан" Стюарт Джеффрис, "в реальности мало кто из русских — зловещие бандиты, которые травят своих врагов полонием или подвешивают на балконе небоскреба, но западное ТВ и кино очень далеки от реальности. Сегодня, спустя сто лет после революции, Запад по-прежнему каменеет от русской угрозы. Так когда же русские в телевизоре станут хорошими парнями?"

И в самом деле, в чем проблема?

Как объясняет автор сценария "Макмафии" Хуссейн Амини, несмотря на полный набор стереотипов, фильм пытается уйти от них. "Ну да, клише — это что они просто громилы в дорогих костюмах,— говорит он.— Чего здесь не хватает, это понимания, что это люди с огромным культурным наследством. Это же страна Чехова и Достоевского". И правда, кто-то из зрителей разглядел на ночном столике у Алекса Годмана томик Достоевского. Хотя другим критикам сейчас, когда уже вышла половина фильма, до сих пор непонятно, кто же он: просто бандит с хорошими манерами в котелке бизнесмена из Сити или жертва обстоятельств, человек, отчаянно пытающийся примирить "вершки и корешки", то есть уйти от прошлого, но не потерять себя?

Сам Нортон, исполнивший в сериале Алекса, так и объясняет, чем ему интересна эта роль — внутренним конфликтом русского западника. Во время съемок фильма он рассказал одному интервьюеру такую шутку: "Знаете, в чем разница между русским и англичанином? В Англии, если ты встречаешь ужас, ты убегаешь без оглядки. В России при встрече с ужасом ты просто пожимаешь ему руку, здрасьте, мол".

Хуссейн Амини объясняет: если 30 лет назад русский плохиш на западном экране был прежде всего политическим противником, коварным и жестоким шпионом, то сейчас ассоциативная связь совсем другая — мафия, преступность.

"Я попытался уйти и от этого бандитского клише",— настаивает он. Как? Да по-разному: и показывая страдающих в изгнании олигархов, и очеловечивая наркобаронов, и демонстрируя "метания души", попавшей в жернова обстоятельств.

Конечно, можно и оскорбиться в патриотических чувствах — что же это такое, мы все бандиты, ложками трескаем "кавиар" и отравляем весь мир наркотиками и грязными деньгами? Но если попробовать встать не в позу униженного и оскорбленного, а посмотреть с другой стороны, то в британском фильме видится совсем другая картина. Получается, что Россия не просто мало отличается от остального мира со всеми его проблемами — она в них включена, и решать их придется вместе.

И в этом случае надо вернуться от сериала к книге, его породившей,— к "Макмафии" Миши Гленни: она ведь именно об этом.

Альтернативный взгляд

Миша Гленни (Миша — его полное имя, досталось от отца Майкла, тоже известного русиста-советолога) автор многих глубоких исследований по Центральной и Восточной Европе.

Для книги "Макмафия" Гленни с командой помощников занимался расследованием и сбором материалов по всему постсоветскому пространству и далее до США, Латинской Америки и Южной Африки. Книга вышла в 2008 году в разгар финансово-экономического кризиса, обнажившего безответственное, полупреступное, а нередко и преступное поведение и западных банкиров, и попустительство правительств их бизнес-интересам. "Русские бандиты" не были причиной этих неурядиц — они были их частью.

Миша Гленни связывает распад Советского Союза и всего Восточного блока в конце 80-х — начале 90-х с тогда же происходившей дерегуляцией глобальных рынков. Это казалось многим триумфальным шествием либерально-капиталистической идеи, от которой все должны были выиграть (вспомните хотя бы "Конец цивилизации" Фрэнсиса Фукуямы). К середине — концу нулевых нашего столетия, однако, стало ясным, что выигрывает ничтожное меньшинство. Большинство же (и на Западе, и на Востоке) — проигрывает. Ключи к пониманию причин этого Гленни и искал в "Макмафии", предложив некий алгоритм. Если вкратце, то выглядит это так.

"Я попытался уйти от бандитского клише",— настаивает режиссер. Как? Да по-разному: и показывая страдающих в изгнании олигархов, и очеловечивая наркобаронов, и демонстрируя "метания души", попавшей в жернова обстоятельств

После распада СССР и краха режимов-сателлитов бывшая номенклатура очень быстро сообразила, какие супервозможности представляет приватизация государственных предприятий по цене иногда в 40 раз ниже мировой, а также открытие границ и упрощение предпринимательства. Но чтобы воспользоваться новыми возможностями, "нарождающемуся бизнесу" понадобилась официальная "крыша" плюс охрана, плюс разведка, плюс ударная сила преступного мира. Так складывались условия, позволяющие выкачивать баснословные средства из бывшего социалистического наследства. Однако подобная схема не могла возникнуть без заинтересованности Запада и готовности поучаствовать в ней в расчете на очевидные дивиденды — от природных ресурсов и притока капиталов неясного происхождения до использования нелегальной или полулегальной рабочей силы. Именно так, по мнению Гленни, сложился диковинный симбиоз взаимовыгодных злоупотреблений, изуродовавший современный мир.

Показать это в кино трудно, а может и невозможно. Но если по окончании показа выяснится, что сериал ВВС именно об этом, то как будет выглядеть тогда оперативно заявленный протест российского посольства?