Назад в нефтяное будущее
Минэкономики оценило издержки и приобретения от бюджетного правила
Действие бюджетного правила и растущие цены на нефть в 2018 году позволят достичь профицита бюджета в 1% ВВП и увеличить Фонд национального благосостояния на $50 млрд — такие оценки содержатся в первом в этом году обзоре Минэкономики, посвященном макроэкономическим итогам 2017 года. В министерстве сожалеют, что действующая цена отсечения «существенно снизила возможный краткосрочный позитивный эффект на экономику». Впрочем, в условиях структурных ограничений роста ВВП, которые признают и в ведомстве Максима Орешкина, ожидать бурного нефтяного ускорения экономики даже при отсутствии бюджетного правила вряд ли стоило бы.
Фото: Reuters
Несмотря на довольно вялые результаты экономики в четвертом квартале 2017 года, вышедший вчера первый в 2018 году аналитический обзор Минэкономики исполнен в оптимистических тонах. Экономика за 2017 год, по оценкам ведомства, выросла на 1,4–1,8%, а после уточнения годовых данных по малым и средним компаниями, а также дополнительной информации из годовой отчетности крупных и средних предприятий, вероятно, будет зафиксирован даже больший прирост ВВП. Но основное достижение прошедшего года, декларируемое ведомством Максима Орешкина,— завершение макроэкономической стабилизации, которая, по версии Минэкономики, и является причиной возвращения в 2017 году экономики к росту.
Обозначенная стабилизация — результат «целого блока структурных реформ в макроэкономической политике», которые производились экономическими властями последние три года, указывают в ведомстве. По сути же, речь идет о единственной реформе — переходе к таргетированию инфляции и введении бюджетного правила с ценой отсечения в $40 за баррель в ценах 2017 года (все нефтегазовые доходы от цены выше цены отсечения тратятся на покупку валюты, которая накапливается в суверенных фондах), что призвано сглаживать резкие колебания валютного курса. Формально смена политики ЦБ (осенью 2014 года) не связана с действием в 2017 году «временного бюджетного правила» Минфина, с 2018 года превратившегося в постоянное, впрочем, по существу политика пополнения резервов правительства во многом является дополнением Белого дома к политике ЦБ.
Помимо рекордного снижения инфляции в 2017 году до 2,5% видимым эффектом указанной реформы стало снижение зависимости курса рубля от колебаний цены нефти — с апреля 2017 года при росте цен на нефть на 25% номинальный эффективный курс рубля снизился лишь на 8,1%, подсчитали в министерстве. При этом в 2017 году Минфин купил валюты фактически на 820 млрд руб. (порядка $14 млрд), которыми должен быть пополнен Фонд национального благосостояния (ФНБ), с 2018 года единственный суверенный фонд РФ.
На фоне растущей цены нефти действующее бюджетное правило, по оценке Минэкономики, уже в 2018 году позволит добиться профицита бюджета в 1% ВВП (впервые с 2011 года) и пополнить ФНБ на $50 млрд. Такие расчеты, судя по оценкам министерства, сделаны из цены нефти $65 за баррель, хотя в конце 2017 года глава Минфина Антон Силуанов говорил, что ФНБ в 2018 году будет увеличен на $50 млрд при $60 за баррель.
Хотя в Минэкономики отмечают, что действующий механизм в долгосрочном периоде обеспечивает низкую волатильность «всех ключевых экономических показателей — инфляции, темпов роста экономики, заработных плат», краткосрочную динамику ВВП он заметно замедляет. «Благодаря механизму операций на валютном рынке российская экономика при цене нефти $65 за баррель живет в условиях де-факто $48 за баррель. Это существенно снизило возможный краткосрочный позитивный эффект на экономику — вклад активного роста нефтяных цен в динамику ВВП 2017 года составил всего 0,3 п. п»,— поясняют экономисты ведомства.
Это объяснение, вероятно, служит и оправданию ожидаемым в 2018 году 2% роста экономики РФ, которые остаются заметно ниже среднемировых темпов роста и динамики экономик стран Восточной Европы. Впрочем, как ранее признавало и Минэкономики, даже в отсутствие бюджетного правила текущие сверхнизкие темпы роста экономики РФ в 1,5–2% вряд ли стали бы выше в силу структурных ограничений, «блоком структурных макроэкономических реформ» не снятых.