Елена Кудрявцева — о боевых качествах тюленей и достижениях их наставников

Мурманские ученые получили награду за работу с боевыми тюленями

Елена Кудрявцева

Транспортировочный ящик для тюленей сделан на заказ из хорошо струганных досок, сбоку — стенки из капроновой сети, сверху — два замка, внутри — усатая морда с большими темными глазами. Бузя — серая тюлениха — за свою жизнь путешествовала несколько раз. С острова Большой Кий в Баренцевом море кораблем до поселка Лиинахамари, оттуда на грузовике на полигон Красные Камни (берег Кольского залива), а потом на автомобиле в город Полярный.

Собственно, с умения добровольно забираться в такой ящик во многом и начинается настоящая служба тюленей двойного назначения. Именно так ученые называют животных, которые могут одновременно пригодиться как военным, так и на гражданке. В отличие от служебных собак, которые генетически склонны искать укрытие, для служебных тюленей забираться в будку или в другое тесное помещение — стресс. Но без этого сама тюленья служба невозможна.

— При мобилизации тюленей рассаживают в ящики, грузят в самолет, на корабль или в автотранспорт и доставляют на место работы,— рассказывает "Огоньку" замдиректора по науке Мурманского морского биологического института (ММБИ) РАН Дмитрий Ишкулов.— Тюлень приспособлен для жизни сразу в двух средах — в воде и на суше, поэтому после минимальной адаптации животные готовы выполнять задание, даже если они переместились в другой часовой пояс. В этом их преимущество перед китообразными. Тех же дельфинов и белух — арктических китов — перевозят в специальных ваннах: их кожа должна быть постоянно влажной, иначе она потрескается.

При мобилизации тюленей рассаживают в ящики, грузят в самолет, на корабль или в автотранспорт и доставляют на место работы. После короткой адаптации они готовы выполнять задание

Мурманский морской биологический институт — учреждение, которое не имеет аналогов в мире. Он находится за полярным кругом и вот уже несколько десятков лет изучает морских млекопитающих, занимаясь одновременно и фундаментальной, и сугубо прикладной наукой. В 1984 году в нем благодаря стараниям академика Геннадия Матишова возник отдел, который курировал создание полусекретного полигона для разработки методов подготовки боевых морских млекопитающих. С тех пор боевую амуницию примерили на себя самые разные представители животного мира: дальневосточные сивучи (то есть морские львы), котики, черноморские дельфины-афалины, белухи, серые и гренландские тюлени, кольчатые нерпы, тюлени-хохлачи и морские зайцы.

Не так давно ученые во главе с академиком Геннадием Матишовым получили премию С.О. Макарова (обычно дают за выдающиеся научные труды в области океанологии) от президиума Академии наук за цикл работ "Использование морских млекопитающих в служебных целях". На сайте РАН появилось поздравление академику с упоминанием, что работы по использованию боевых тюленей могут снова стать актуальными в связи с активизацией террористической угрозы. Смогут ли ластоногие встать, так сказать, в строй? И "войти в оборонный комплекс страны"?

Плавники и ласты на службе отечеству

Сегодняшний мурманский отряд ластоногих — остаток некогда мощного комплекса по тренировкам морских млекопитающих, развернутого в СССР во второй половине прошлого века. С одной стороны, ученые и военные пытались разгадать загадки работы организмов животных, чтобы использовать это для создания новейшего вооружения, с другой — использовать самих животных.

— Все, что касается работы с морскими млекопитающими, окружено множеством мифов,— рассказывает "Огоньку" завлабораторией биотехнических систем ММБИ РАН Александр Зайцев,— потому что эти работы обычно не афишируются. Конференции по "служебному" использованию морских животных в мире не проводятся. Как правило, это полусекретные работы, и каждая страна предпочитает держать эти секреты при себе. Ведь есть базовые принципы работы с морскими млекопитающими, но у каждого тренера есть свои трюки — как именно убедить животное выполнить ту или иную задачу. По сути, это сплошное творчество.

Из-за этой секретности мифы только множатся. Кто-то утверждает, что в советское время дельфины безжалостно убивали в Черном море диверсантов, умели прыгать с парашютом и охраняли атомные подлодки. Скептики, наоборот, уверены, что все дело ограничилось опытами на уровне цирка шапито. Правда, как всегда, оказывается где-то посредине.

Полигоны ММБИ РАН на Баренцевом море и в Кольском заливе стали третьей точкой на карте СССР, где создавали так называемые биотехнические системы — именно так скупо на языке научной документации называются Бузя, Шлепа, Змей, Рада, Соня, Фес, Вета, Табита и Селена, обитающие сегодня на биостанции Красные Камни. Хотя животное в этой системе — всего лишь небольшая часть айсберга.

— Первым в 60-е годы прошлого века у нас в стране появился военный дельфинарий в Казачьей бухте (Севастополь), где начали готовить боевых дельфинов,— рассказывает "Огоньку" один из последних директоров легендарного комплекса Виталий Варганов.— Идею создания океанариума поддержал главнокомандующий Военно-морским флотом СССР Сергей Георгиевич Горшков. Это был грандиозный проект, который осуществлялся силами всего Советского Союза. Над созданием биотехнической базы работало 52 научно-исследовательских института самых разных профилей!

В итоге дельфинарий (позже, когда туда привезли животных с Дальнего Востока, он стал назваться океанариумом) размещался на площади 19 гектаров, включал большой гидротехнический комплекс, состоящий из трех вольеров, бассейнов, насосных и водозаборных станций, казармы, лабораторного корпуса и других вспомогательных зданий и сооружений. Специально для его нужд были построены основательные молы на входе в Севастополь.

Официально перед учеными, почти половина из которых была офицерами ВМФ, стояла задача разгадать "эффект Грея" у дельфинов, названный так по имени открывшего его ученого. Заключался он в том, что дельфин плавает со скоростью в 10 раз большей, чем позволяет мощность его мышц. Для решения задачи ученые построили 50-метровый желоб с окошками по бокам, по которому запускали дельфинов, записывая параметры их движения. В итоге выяснили, что дельфины развивают большую скорость благодаря особому кожному покрову, который гасит турбулентность, и животному не приходится тратить силы на преодоление завихрений водных потоков.

Поняв этот дельфиний секрет, физики должны были изобрести методику, при которой при меньшей мощности двигателя атомных подводных лодок они развивали бы большую скорость и издавали как можно меньше шума. Впрочем, удалось ли перевести это фундаментальное открытие на язык конкретных технологий — об этом история умалчивает.

Чуть позже такая же база по работе с морскими млекопитающими была задумана на Дальнем Востоке. По документам она проходила как 168 НИЦ ТОФ (168-й научно-исследовательский центр Тихоокеанского флота). В 1980 году ее основали на берегу бухты Витязь. Здесь занимались сивучами и белухами. Если козырь первых был в их силе и свирепости, то вторые отличались необыкновенной способностью к эхолокации. Животные готовились для обнаружения подводных диверсантов, мониторинга экологически опасных природных объектов, обследования глубоководных трубопроводов и кабелей. Но до конца базу так и не достроили — развалилась страна, а вместе с ней инфраструктура комплекса. Полуразрушенное здание теплого бассейна, похожее на гигантский шарик от гольфа, до сих пор придает инопланетный акцент дальневосточному пейзажу.

Северный заслон

Идея создания в Мурманске отряда боевых ластоногих принадлежала ни много ни мало командованию Военно-морского флота. В то время атомный подводный флот переживал свой расцвет. Омрачили его данные разведки о том, что США для диверсионных целей используют тюленей. Было решено создать живой щит для защиты советского флота. Поэтому и обратились к биологам ММБИ, работавшим тогда на станции Дальние Зеленцы на берегу Баренцева моря. Ход работ по созданию полигона возглавил командующий Северным флотом адмирал Иван Матвеевич Капитанец.

Первых тренеров набирали из военных водолазов, которые служили на Северном флоте и имели опыт погружения на большие глубины в ледяной воде. Это было важно — собирались работать с белухами, которых вместе с гигантскими сивучами привезли с Дальнего Востока. Самолет и людей на первых порах предоставляли военные. Они же доставили за полярный круг боевых дельфинов из Севастополя. Военные летчики до последнего были уверены, что "дельфины", которых они должны были перевозить,— это кодовое название какой-то аппаратуры. Каково же было их удивление, когда на борт стали грузить ванны.

Позже полигон решили создать поближе к атомному флоту, и в 2004-м в зоне причалов был оборудован и размещен специальный наплавной вольер для служебных тюленей. По словам академика Матишова, такое соседство очень важно, так как позволяет использовать тюленей "в оперативном режиме содействия отрядам спецназначения по борьбе с подводными силами".

Сейчас боевые тюлени живут недалеко от города Полярный на мысе Тоня. Сам город — официальный пункт базирования атомного флота. Выступающие над поверхностью черные спины субмарин сами похожи на гигантских животных, вынырнувших глотнуть воздуха.

Работа за полярным кругом — удовольствие особое. Сейчас тут только закончилась полярная ночь, и край солнца стал хоть немного показываться из-за горизонта, температура минус 12, но при этом очень холодно из-за ветра и сырости. Вода, которая самым жарким летом не прогревается выше 6 градусов, превращается в крошеный лед. Из-за столь суровых условий все ученые, тренирующие тюленей, мужчины.

На полигоне мыса Тоня построен целый город для животных: небольшие загоны огорожены желто-зеленой капроновой сетью прямо в воде. Два раза в день животные выходят на тренировку, в остальное время отдыхают, кормятся рыбой и участвуют в научных экспериментах — ученые изучают самые разные аспекты поведения морских млекопитающих.

Дельфины в северном климате не прижились, дальневосточные сивучи оказались слишком агрессивными, а белухи — слишком нежными и дорогостоящими созданиями: когда они стали болеть, оказалось, что в России фактически никто не умеет лечить китов.

Тюлений городок

— Постепенно из всех животных мы оставили для работы местные виды, обитающие в Баренцевом море,— говорит Дмитрий Ишкулов из ММБИ.— Если говорить о служебном использовании животных, то тут в первую очередь важна характеристика "цена — качество". Мы смотрим на стоимость отлова, содержания и на то, что в итоге животное может сделать. Оказалось, что тюлени в целом самые выгодные объекты. Так что сегодня работаем с гренландскими и серыми тюленями. Они едят намного меньше тех же китов, их проще осматривать, перевозить и тренировать.

Сегодня на полигоне обитают девять тюленей. На тренировку одного животного уходит примерно полтора года. Сначала тюлени проходят "начальную школу" — учатся подпускать к себе людей, без возражений позволять надевать сбрую с поводком, крепить аппаратуру, забираться в ящик и не бояться разных звуков. Затем они переходят в "высшую школу". Дело в том, что ум тюленя может быть "заточен" под одну идею. Например, одно животное умеет осматривать трубопроводы с камерой на спине, другое — обнаруживать во вверенной ему акватории инородные предметы, так называемые слабозвучащие цели (черные ящики, аппаратуру или утерянное оборудование), третье — подавать инструменты специалистам, работающим с кабелями на дне, четвертое — уничтожать противника.

— У нас Бузя обучена работать с водолазами, но срывать с аквалангистов кислородную маску мы ее не учили,— рассказывает завлабораторией биотехнических систем ММБИ РАН Александр Зайцев.— Хотя при желании из тюленя вполне можно сделать орудие нападения. Зубы у тюленей не хуже собачьих, а когти — длиной 8-10 сантиметров. Мы сами видели, как тюлени подкарауливали уток, прогуливающихся по мосткам вольеров, нападали на них из-за решетки, раздирали когтями и с аппетитом поедали.

Другое дело, что этот "навык" для работы с людьми тюленям вряд ли пригодится. Сейчас у лаборатории биотехнических систем ММБИ заказчиков на прикладные исследования нет, поэтому пока здесь проводят в основном фундаментальные исследования и получают, к слову сказать, потрясающие результаты в области исследования сенсорных систем. Например, недавно выяснили, что у тюленей не черно-белое зрение, как считалось до этого, а цветное и они вполне могут различать красный и синий цвета.

— Это можно использовать для отработки системы "свой — чужой", например для работы с диверсантами, а также для поиска затонувших объектов,— рассказывает Дмитрий Ишкулов.— Отдельная тема — изучение магнитных полей. Есть предположение, что животные ориентируются по ним, как птицы или летучие мыши. Было бы очень интересно проверить эту теорию. Другое направление работы — электромагнитные волны.

— Мы работаем вместе со специалистами Полярного геофизического института, у которых есть приборы, способные моделировать или создавать электромагнитное излучение на различных частотах,— поясняет Дмитрий Ишкулов.— Вырабатываем у тюленя ряд навыков, а затем смотрим, сохраняются ли они при воздействии низкочастотных излучений. Возможно, где-то разрабатываются системы, которые будут способны дезориентировать биологические объекты именно при помощи электромагнитного поля. Сразу оговорюсь, что речь идет о довольно маленьких величинах, так что животные не страдают. В целом же сегодня нам очень важно досконально изучить поведение животных и понять, насколько мы способны его контролировать.

Наука в камуфляже

Споры о том, нужны ли современной армии ластоногие, китообразные и прочие бойцы невидимого фронта, так и не прекращаются. Одно из мнений, что намного надежнее доверять решение задач роботизированным системам, в том числе подводным дронам.

— Я думаю, что нужно четко очертить круг задач, где применение морских млекопитающих оправданно, а где — это пустая трата времени,— говорит Виталий Варганов,— за время работы в Севастополе у нас было поставлено столько экспериментов, что ответить на этот вопрос несложно.

В Севастопольском океанариуме с самого начала работало две лаборатории. В одной как раз занимались вопросами охраны бухты: животные учились обнаруживать диверсантов и по команде тренера должны были либо обезвредить их и заставить всплыть, либо уничтожить.

— Тогда проводили много экспериментов по вооружению морских животных,— рассказывает Виталий Варганов.— Этим занимались и мы, и американцы, но особого успеха не было ни у кого. Американцы приспосабливали на амуницию особые ножи и шприцы с ядом или снотворным. Наши же взяли самый обыкновенный пистолет подводных диверсантов, переделали ему ручку и закрепили дельфину на нос. Он должен был срабатывать при соприкосновении с телом противника. Но эта разработка, как и многие подобные, обернулась пшиком. Зато очень эффективной оказалась помощь морских млекопитающих в поиске всевозможных объектов на дне.

Этому искусству дельфинов и сивучей обучали в другой лаборатории. В итоге животные могли находить торпеды, мины и прочее, включая потерянное оружие и мины времен войны. С 1979 по 1992 год дельфины обнаружили более 50 затонувших изделий, мин, торпед и ракет, которые потянули на сумму в 10 млн советских рублей, оправдав строительство дорогостоящего комплекса. Потом поисковые задачи расширили, обучив животных оказывать помощь экипажу аварийной подводной лодки.

Наши взяли самый обыкновенный пистолет подводных диверсантов, переделали ему ручку и закрепили дельфину на нос. Он должен был срабатывать при соприкосновении с телом противника

На вопрос "Огонька", смогли бы такие животные как-то помочь в спасении затонувшей в 2000-м подлодки "Курск", эксперты с досадой морщатся и говорят "нет" — для этого нужно было содержать животное, которое было бы натренировано именно на эти цели. А в это время таких уже не было.

— Существование уникального комплекса фактически прекратилось в 1992 году,— говорит Виталий Варганов.— К началу 90-х у нас работало 62 афалины, 6 сивучей, морские котики и 2 белухи — всего около 80 животных. Плюс 30 научных сотрудников — и гражданских, и военных вместе. При этом до последнего момента мы поддерживали биотехническую систему в рабочем состоянии, то есть у нас всегда несли боевую вахту шесть дельфинов.

Они сканировали акваторию, находясь в специально построенном вольере, а в случае опасности жали на педаль, передавая сигнал тревоги. Во время учений дельфины показывали практически 100-процентный успех. А вот настоящие диверсанты здесь так и не появились.

— Интересно, что океанариум финансировался Министерством обороны, но мы с самого начала были хозрасчетным учреждением,— продолжает Виталий Варганов.— Мы имели заказы от военных и получали за их выполнение деньги. При этом по договору мы не могли брать проекты со стороны.

В 1992-м, когда СССР распался, океанариум остался заложником этой системы — финансирование прекратилось, животные стали никому не нужны и начали погибать.

— Знаете, что самое ценное в этой работающей системе? — спрашивает Виталий Варганов.— Это не технические сооружения и не натренированные животные, это люди. Чтобы подготовить специалиста, способного всерьез работать с морскими млекопитающими, нужно потратить не один год. Так что очень быстро наших специалистов стали нарасхват приглашать в зарубежные океанариумы, и они уехали в Турцию, на Кипр, в Израиль, Саудовскую Аравию. А после того как дельфинарий перешел под юрисдикцию Украины, за границу стали отправлять и животных. Позже океанариум начал специально дрессировать животных для продажи и благодаря этому пережил сложные времена.

Биржа труда для ластоногих

ХХI век, что интересно, открывает для морских млекопитающих новые профессии, и это, возможно, было бы хорошим стимулом для развития науки. Если бы существовала биржа труда для млекопитающих, им бы там могли предложить работу по мониторингу газопроводов. Мурманские тюлени умеют проходить над трубопроводом и обнаруживать утечку в виде пузырей. Заметив опасность, усатый сотрудник оставляет на месте метку — груз с поплавком, который приносит сюда в зубах. Другое направление работы — в составе научных экспедиций.

— Несколько лет назад мы проводили эксперимент: установили на группу гренландских тюленей датчики и затем отслеживали их перемещения,— рассказывает замдиректора по науке ММБИ Дмитрий Ишкулов.— Это оказалось очень интересно: за несколько месяцев они преодолели более 8 тысяч миль, побывав в районе Шпицбергена и Новой Земли. При этом датчики могут передавать не только координаты, но и отслеживали состояние окружающей среды — соленость и температуру. То есть фактически они были прекрасным инструментом для научных исследований.

При этом, что интересно, за перемещением стаи тюленей в режиме реального времени можно наблюдать, открыв приложение в мобильном телефоне. Эта информация окажется ценной для рыболовных судов: если стая тюленей задерживается в одном месте несколько дней, то ясно, что они напали на большой косяк рыбы.

— Сегодня часто говорят, что стоит переориентироваться на работу с роботами, но во многих областях животное будет рентабельнее любого технического устройства,— говорит Александр Зайцев из ММБИ.— Посмотрите, несмотря на создание большого количества технических новинок, служебных собак в аэропортах никто не отменял. Так же и с тюленями — они могут работать на больших глубинах, с большой скоростью обследуя акватории с мутной водой. Никаких адекватных аналогов-роботов пока не существует. Тренировать животное трудно, но зато потом тот же тюлень может работать 20-30 лет. Но главное преимущество тюленя в том, что он умеет думать и может принимать самостоятельные решения в зависимости от обстановки.

Насколько интересны морские животные военным, пока непонятно. Когда редакция пыталась связаться с учреждением, работающим на базе легендарного Севастопольского дельфинария, оказалось, что там находится режимный спецобъект ВМФ в подчинении Сил специальных операций Министерства обороны России. Чем именно занимаются там военные, естественно, неизвестно, но местные шепотом говорят, что в прошлом году они уже купили пять дельфинов-афалин.