Как Владимир Путин знакомился с теми, кому он доверяет

30 января президент России Владимир Путин в Гостином Дворе встретился со своими доверенными лицами и рассказал им то, что должен был. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников новостью считает решение Владимира Путина не отвечать пока на «кремлевский доклад» Минфина США и сообщение юмориста Евгения Петросяна о том, что тот будет просить Владимира Путина не покидать власть и через шесть лет после мая 2018 года.

В Гостином Дворе было белым-бело от пары сотен кресел. Их хватило на всех доверенных лиц, которые еще не заняли свои места в зале (его оформили за десять дней всего: создали, можно сказать, новое пространство — и как будто так все и было. Причем лет шесть назад).

О чем тут говорили люди перед началом встречи? О «кремлевском докладе» Минфина США, конечно, о чем же еще. Я видел двух бизнесменов, тщетно ищущих этот список в своих телефонах (а сами они больше всего хотели, чтобы тщетными оказались поиски в этих списках их собственных фамилий).

— Говорят, можно найти…— слышал я тревожное.— Я на «К…», а ты?.. А, да… Говорят, это беспрецедентно!

— Да это война!..

Впрочем, бизнесменов здесь было мало. Доверенным лицом почти никто из них не стал. Значило ли это, что Владимир Путин им не доверял?

Кто-то тут переживал, что всех без исключения доверенных лиц включат в санкционный список. Но были ведь и те, кто переживал, что не включат.

— Вам это зачем? — на всякий случай интересовался я у актера Михаила Пореченкова.— Быть доверенным лицом.

— Как зачем? — изумился он.— Обязательно надо!

— Почему надо?

— Потому что обязательно,— он немного, по-моему, насупился.

Фигурист Евгений Плющенко говорил о том, что спортсмены, конечно, должны ехать на Олимпиаду:

— Да в любом качестве, хоть в нейтральном, хоть в каком! Мне фартануло, я на четырех Олимпиадах был! А у человека, может быть, только одна! И больше ни одной!

Спортсменов среди доверенных лиц тоже было не очень много, зато широко были представлены люди искусства. Певец Стас Михайлов, например, благодарил Евгения Плющенко за дочь, которая ходит в Академию фигурного катания Евгения Плющенко и бредит теперь и катанием, и Евгением Плющенко, конечно, тоже.

— А вы вообще-то как доверенными лицами собираетесь работать? — спросил я их.

— Я в прошлый раз тоже был,— вспомнил Евгений Плющенко,— но агитировать особо не получалось. Я в спорте был…

— Ну а вы-то? На концертах можно ведь… до и после… и во время, разумеется, особенно…

— Конечно! — оживился Стас Михайлов.— Я, конечно, тоже… в музыке. Но говорю всем за Владимира Владимировича… Правда, сейчас вот на гастролях в Америке был и — нет, не стал…

— Почему? — удивился я.— Все-таки это, наверное, электорат… Тоже пойдут голосовать…

— Да какой электорат…— махнул рукой Стас Михайлов.— Бандеровцы! Озлобленные они там. Не надо их агитировать.

— Для меня большая честь быть доверенным лицом Владимира Владимировича Путина,— говорила рядом певица Диана Гурцкая,— потому что все изменения в нашей жизни связаны с Владимиром Владимировичем Путиным. Все, что хорошее… Все, что замечательное…— это же от него!

Атмосфера в вестибюле, таким образом, неумолимо накалялась.

— А вы в который уже раз доверенное лицо? — спросил я детского врача Леонида Рошаля.— В четвертый?

— Нет,— поправил он меня.— Но в прошлый раз не был.

— Почему? — расстроился я было за него.

— А я без этого работаю,— торжественно и даже с вызовом сказал мне Леонид Рошаль.

Рэпер Тимати до сих пор переживал, что еле-еле успел на это собрание.

— 14 часов летел…— вздыхал он.

Судя по загару, и правда издалека.

— Коста-Рика.— На этом лице не видел я следов вины.— Какие же там волны!..

— Выдвижение Владимира Путина — это ход вперед! — комментировал шахматист Сергей Карякин.

Для Евгения Плющенко такое выдвижение должно было стать, видимо, четверным прыжком.

Владимир Путин вошел в зал в сопровождении трех сопредседателей избирательного штаба Елены Шмелевой, Сергея Когогина и Александра Румянцева. Начали с ректора МГУ Виктора Садовничего, потому что у него было про студентов и школьников, а о них сейчас думают как никогда много и, как всегда, больше, чем они сами.

Потом от деятелей искусства поднялся с места актер Владимир Машков, на которого Владимир Путин среагировал мгновенно:

— Вам спасибо за фильм!

Владимир Машков так же мгновенно предположил, что президент сходил в кино, но Владимир Путин разубедил его:

— Флешку вставил и посмотрел! Флешку могу вставить…

— Украли то есть…— неожиданно пробормотал Владимир Машков.

Он смотрелся расстроенным. И похоже, прежде всего от только что произнесенных им самим слов. Он, конечно, уже не мог не жалеть о них.

— Нет, не украл…— Владимир Путин, между прочим, растерялся, кажется.— Мне дали…

Конечно, так всегда и отпираются новички в таких делах…

— Хочу пожелать вам движения вверх, к победе! — опомнился Владимир Машков. От него прозвучала и первая просьба: создать фонд развития отечественной культуры.

Как будто его никогда не было… Был Фонд культуры, который пережил даже советское время. Но не тот фонд, который инициировал сейчас Владимир Машков:

— Регионы нуждаются, Владимир Владимирович! Дети нуждаются…

И Владимир Машков рассказал тяжелую историю про то, как в семь лет заболел, а когда выздоровел, выяснилось, что он не может встать на ноги: отказали. И тогда мама дала ему куклу Буратино и научила, что один шаг должен сделать Володя, а другой — Буратино… И Володя пошел в ногу с Буратино.

Какое отношение это имело к новому фонду культуры, я совершенно не понял. Но эмоцию, как говорится, Владимир Машков дал.

И добавил, что недавно со своими товарищами попробовал куклолечение. Видимо, его и следовало поддержать прежде всего в регионах.

Надо сказать, что Владимир Путин отвечал долго и с удовольствием и идею создания фонда культуры полностью проигнорировал (скорее всего, просто забыл про нее в этой суете… Отвлекся на историю с куклами… И этого уж, боюсь, не поправить…).

Владимира Путина спрашивали про развитие здравоохранения, села, про развитие цен на нефть («Мы заложили в бюджет $40 за баррель. А она уже $70! Куда мы их складываем? В резерв! Это еще одна подушка безопасности!..»). Разве могли не спросить обо всем этом? Разве он мог не ответить? Для чего же тогда встречались? Я подумал: не для того же, чтобы комментировать «кремлевский доклад» Минфина США. Но вскоре оказалось, что и для этого тоже. А вернее, уже через несколько минут казалось, что именно для этого.

Между тем телекомментатор Дмитрий Губерниев теперь спрашивал про наших спортсменов на Олимпиаде. «Теряли время…— досадовал Дмитрий Губерниев.— Может, надо было переходить в наступление, связанное с чистыми спортсменами… Когда я узнал, что спортсменов, моих друзей, лишают олимпийских медалей, мое сердце заболело… Но когда я узнал, что Виктор Ан, что Антон Шипулин (он сегодня с нами!) не едут на Олимпиаду, мое сердце украли!» (Но судя по тому, с каким чувством продолжал говорить Дмитрий Губерниев, потом все-таки, видимо, вернули…— А. К.).

— Это просто одна из линий атаки,— объяснил Владимир Путин.— Вспомните информационный фон перед Олимпиадой в Сочи! Чего мы тогда только не услышали!.. Ну все плохо!.. Потом наступил шок: ну ничего себе, они же все сделали!.. А теперь поймали этого придурка Родченкова! — продолжил Владимир Путин (ох, видно, припекло в конце концов! — А. К.) Вытащили его! (понятно откуда.— А. К.) У него же явные проблемы со здоровьем!.. Дай, конечно, бог ему здоровья, пусть поправляется… Но ему же дали Российскую антидопинговую лабораторию!..

Остается припомнить кто.

— Теперь некоторых наших спортсменов не допускают,— продолжал президент России,— говорят, по совокупности причин. Каких?! Это что, спецслужбы какие-то?! Все тут должно быть прозрачно! Ни в коем случае нельзя превращать мировой спорт в задний двор какой-то политической кухни!.. Надо ли при этом работать с международными спортивными организациями? Да! Мы же, в конце концов, дали повод… Мы должны и морально, и материально поддержать наших спортсменов.

Таким образом, Владимир Путин продемонстрировал возмущение, граничащее со смирением. И наоборот. И по сути, всем предложил относиться к происходящему так же (впрочем, не все согласились с ним. Именно в это время конькобежка Ольга Граф, например, категорически отказалась участвовать в корейской Олимпиаде — и разве что-то не так сделала?).

Тут Владимира Путина спросили все-таки про «кремлевский доклад». По мнению автора вопроса, в докладе был сформулирован, по сути, список врагов Америки: все российское правительство во главе с премьером, вся администрация президента, список Forbes… «Список совершенно неслыханный!.. Вас только нет, Владимир Владимирович, вас, наверное, нельзя…»

— Обидно, слушай! — встрепенулся Владимир Путин.

Он сначала сказал, что нам больше всего нужно думать о себе, надо заниматься экономикой, сельским хозяйством, образованием, обороноспособностью и ее, конечно, повышением, но вскоре вернулся к докладу Минфина США:

— За каждой из этих фамилий в списке стоит огромное количество людей!.. По сути, всех нас, 140 млн, занесли в какой-то список!.. Зачем, я не знаю… Но это недружественный акт!

Владимир Путин считает при этом, что авторы доклада на самом деле «атакуют избранного президента».

Он, видимо, имеет в виду Дональда Трампа.

— А договор о стратегических наступательных вооружениях, действие которого заканчивается, будем продлевать? — спрашивал президент.— С террористами будем бороться или не будем?.. Мы ждали этого списка и готовы были предпринимать ответные шаги, которые свели бы к нулю наши отношения с Соединенными Штатами!.. Но мы пока не будем этого делать! Мы, наоборот, хотим развивать наши отношения!

Таким образом, наконец прозвучала новость. Ответного доклада не будет. Строго говоря, и реагировать не на что: санкций нет. Просто обозначены люди не очень приятные Соединенным Штатам. Похоже, впрочем, Владимир Путин, хоть и ожидал чего-то в этом роде, был в конце концов все же изумлен решимостью коллег из-за океана. Премьер-министр и министр иностранных дел в таком списке — это и правда событие.

А главное, следующим человеком в таком списке, скорее всего, станет сам Владимир Путин. Потому что тренд слишком уж очевиден, а тормозов больше нет.

После этого Никита Михалков еще интересовался у Владимира Путина судьбой парижского кладбища, но точка кипения этого мероприятия была пройдена, и оно стремительно пошло на убыль. Через несколько минут Владимир Путин завершил его. И еще через пять минут я уже застал рассуждающим об итогах встречи одно из ярчайших доверенных лиц президента на этих выборах, Евгения Петросяна.

Евгений Петросян был без преувеличения воодушевлен:

— Я хочу сказать в целом за президента: пошли положительные анекдоты про него!

— Например? — не сдержался я, давно, а вернее никогда не слышавший положительных анекдотов.

— Да, нагрел я шутку!..— засмеялся Евгений Петросян.— Я еще только про встречу скажу… Поразительные были ответы! Это ведь потрясающее явление — наш президент!

— А анекдот?

— А вот о прямой линии анекдот… Кстати, хоть кто-нибудь в мире это делает, кроме него?! А он — с большим блеском! И знаете что: огромное провидение позволяет ему! Как он из материальной области делает такой вывод!..

— Нематериальный? — пытался я понять человека, способного, как мне казалось, сделать вывод, общий для мелькающих сейчас мимо нас доверенных лиц.

— Самый материальный! — убеждал меня Евгений Петросян.— Я серьезно говорю!

Это, кстати, в его устах было, мне казалось, лишнее.

— А анекдот? — все равно просил я его.

— Такой: губернатор узнал, что женщина Петрова Анна из его области не смогла дозвониться Владимиру Путину по прямой линии, чтобы попросить двухкомнатную квартиру, и тогда дал ей эту квартиру!

Евгений Петросян расхохотался.

— Но это не главное! — продолжал он.— Главное: сидит перед нами человек и анализирует! Как может этот человек?!

Я спросил Евгения Петросяна, может ли он обозначить перспективы Владимира Путина через шесть лет.

— Мы не должны будем пропагандировать за него,— коротко кивнул Евгений Петросян.— Мы просто должны просить его остаться! И будем.

После разговора с Евгением Петросяном мне хотелось, чтобы кто-нибудь еще рассказал о своих впечатлениях. Мне это было просто необходимо. Но пока удалось услышать только, что все было очень здорово, потому что коротко (на самом деле около двух часов вообще-то).

И вот наконец я встретил культового ректора МГИМО Анатолия Торкунова.

— Надо же, как обаятельно все вышло! — заключил он.

И вот теперь было исчерпывающе.

Андрей Колесников