В Ельцин-центре поспорили о «Времени Березовского»

В екатеринбургском Ельцин-центре вчера прошла публичная дискуссия по книге Петра Авена «Время Березовского»: «Откровенные признания или уход от важных вопросов?» Книга посвящена эпохе 1990-х и личности Бориса Березовского — человека, которого считают одним из главных символов этого времени. Она состоит из двух десятков интервью, которые автор, бывший министр внешних экономических связей, один из основателей «Альфа-банка» взял у людей, хорошо знавших Березовского. В дискуссии приняли участие сам Петр Авен, руководитель администрации президента в 1997-1998 годах Валентин Юмашев, главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов и литературный критик Анна Наринская. В зале также были замечены дочь Бориса Ельцина Татьяна Юмашева, мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман и бывший губернатор Свердловской области, сенатор Эдуард Россель. Следившая за дискуссией корреспондент “Ъ” Наталья Корченкова приводит ее самые интересные фрагменты.

«Александр Стальевич Волошин – номер один по фэнтези»

Книга претендует быть «документальным материалом», но на самом деле «это не нон фикшн, это даже не фикшн, это книга фэнтези», заявил Алексей Венедиктов: «Александр Стальевич Волошин — номер один по фэнтези, Анатолий Борисович Чубайс — номер два по фэнтези, Валентин Борисович (Юмашев; все трое занимали руководящие посты в стране, в том числе в разные годы возглавляли администрацию президента.— “Ъ”) — я бы его между семнадцатым и восемнадцатым поместил». По его мнению, в своих интервью они сознательно «затушевывают роль Бориса Березовского», потому что им «стыдно признать, что какой-то там Березовский», который потом «стал предателем», прежде «был мотором в том числе в переизбрании» Бориса Ельцина в 1996 году.

Так, именно Березовский занимался мобилизацией бизнесменов для участия в кампании Ельцина, и сыграл решающую роль в противостоянии президентского штаба с силовиками (скандал с «коробкой из-под ксерокса»), уверен Алексей Венедиктов. Но в книге «главный человек, который остановил переворот — это Чубайс». «Потому что Чубайс сделал огромное количество вещей, которые ты не видел, и, наверное, поэтому не знаешь»,— возразил Валентин Юмашев. По его словам, он не пытался «умалить роль» Березовского, просто «каждый смотрит со своей позиции, где он в этот момент находился, что видел». Алексей Венедиктов остался при своем мнении: назвал книгу «несправедливой», «унизительной» и «презрительной» по отношению к Борису Березовскому, а в целом — «очень опасной и ядовитой». «Поэтому я вам рекомендую ее прочитать»,— добавил он.

«Семибанкирщины де-факто не было»

Борис Березовский «действительно вызывал на ковер» и «отчитывал» министра финансов Александра Лившица, «угрожал вице-премьеру Якову Уринсону», рассказал Петр Авен. Но влияние бизнеса на власть «не было таким большим, как Березовский пытался его изобразить» и «семибанкирщины де-факто, конечно, не было». Авен утверждает, что всегда был убежден в том, что «влияние бизнеса на власть — это плохо» и «всегда был категорически против залоговых аукционов», даже «пытался их сорвать и после этого три года не разговаривал с Чубайсом».

«Бизнес в лице Петра Олеговича пытался сорвать залоговые аукционы,— иронично прокомментировал Алексей Венедиктов.— Это называется "влияния не было"». Впрочем, он согласился с тем, что бизнес «не командовал Ельциным и сейчас не командует (Путиным.— “Ъ”)». Сейчас наоборот: крупный бизнес «заставляют обслуживать власть вопреки его интересам». «Вот это ненормально»,— считает господин Венедиктов.

«Все истоки идут оттуда, от Бориса»

Анна Наринская рассказала, что для нее «Время Березовского» — во многом «об ответственности» за совершенные поступки. «И безответственность героев книги поражает меня в самое сердце»,— сказала она. «Поколение, которое меняло жизнь в 1991 году, привело страну не совсем туда, куда оно вело изначально», признал Петр Авен. Вместе с тем была «построена заново новая жизнь, которая мне нравится намного больше старой», сказал он. А Валентину Юмашеву «совершенно не стыдно» за 1990-е: по его словам, Борис Ельцин передал Владимиру Путину страну с «абсолютно всеми работающими институтами власти».

«Все, что происходило со свободой слова, началось тогда»,— сказала Анна Наринская. «Я считаю, что огромная ответственность Борина негативная за то, что он сделал с "Первым каналом",— полагает Валентин Юмашев.— То, что он превратил его в пропагандистскую машину в своих интересах — это абсолютное безобразие. Все истоки идут оттуда, от Бориса, от того, как он пользовался этим инструментом».

«А на следующее утро Борис нанял девушек»

С книгой «Время Березовского», как и с «кремлевским докладом»: самое интересное не то, что в ней есть, а чего в ней нет, отметил Алексей Венедиктов. Петр Авен рассказал, что от некоторых героев получил отказ: не стали давать интервью первая семья Бориса Березовского, олигарх, бывший владелец «Медиамоста» Владимир Гусинский, гендиректор Первого канала Константин Эрнст и бизнесмен Роман Абрамович, хотя некоторые его рассказы и мысли все же вошли в книгу. Нет в книге беседы с экс-главой ЮКОСа Михаилом Ходорковским, потому что у Авена с ним «нет никаких отношений». Отказался от интервью также первый гендиректор ЛогоВАЗа Самат Жабоев, который рассказал «несколько потрясающих историй» уже после выхода книги. Например, «когда Березовского выбирали в Академию наук», всем голосовавшим «подарили по "Фиату"», пересказал Петр Авен: «Этого факта я не знал, но он бы украсил биографию члена-корреспондента АН».

В книге Березовский «серьезный до безумия», но на самом деле «он был очень веселым человеком» и делал все «с разбойничьим присвистом и в собственное удовольствие», рассказал Алексей Венедиктов. Он вспомнил историю, как уже находящийся «в изгнании» Березовский специально остановился в парижском отеле «Бристоль», куда приехал Владимир Путин с официальным визитом. «Вся делегация там: 47 человек, во фраках, все готовятся идти к Шираку (бывший президент Франции Жак Ширак.— “Ъ”) через дорогу. Спускается лифт, выходит Борис Абрамович Березовский, изгнанник. И гордо фланирует, говорит: "Здравствуйте". От него побежали, как пингвины бегут в мультфильме. Единственный несчастный Швыдкой (министр культуры РФ в 2000-2004 годах Михаил Швыдкой.— “Ъ”), который не понял, что случилось, застрял посреди зала. Боря обнял его, поцеловал»,— рассказал Алексей Венедиктов. Возможно, «после этого Миша лишился поста министра», пошутил он. А «на следующее утро Борис нанял девушек», и когда делегация «спустилась на завтрак, за столами сидели девушки в бальных платьях». «Он приехал троллить! Он был очень живым человеком»,— резюмировал Венедиктов. Не хватило ему и подробностей про отношения Березовского с Кавказом: как он, например, ездил на переговоры в Чечню и избирался депутатом Госдумы от Карачаево-Черкесии: «Здоровые мужики видят этого мелкого еврейчика, а он говорит: "Я буду вашим депутатом". Проходит полчаса, и они начинают кричать: "Любо, Борис, любо!" Как он это делал?!»

«Соглашусь с Алексеем,— сказал Валентин Юмашев.— В этой книге мне не хватило самого реального Березовского. Это было совершенно фантастический человек – умный, с блестящими идеями <…> Но, на мой взгляд, он, конечно, не представитель 1990-х, и не их выразитель, потому что он отдельная планета, ужасно сложная».

«Если Борис был бы жив»

Петр Авен признал, что некоторые его собеседники «говорили не вполне правду», но делали это не сознательно, а потому что им действительно «так кажется». «Леш, я абсолютно уверен за себя, если бы я видел, что кто-то врет, я бы с ним спорил»,— заверил он. Люди «по-разному видят прошлое, себя в этом прошлом, своих собеседников», но «из неправды каждого можно сложить правдивую картину», полагает автор книги.

По мнению Алексея Венедиктова, подбор фактов и фрагментов интервью в книге «направлен на одно» — показать Бориса Березовского «мелким бесом»: «И главное здесь — не бес, главное, что он мелкий. И он все время проигрывает. Каждый сюжет — он не прав. И ответить некому». Неудивительно, что книга вышла после смерти Березовского, полагает он. «Если Борис был бы жив, эта книга бы не появилась,— считает Венедиктов.— Боря поднял бы трубку и спросил: как тебе не стыдно? Ты чего сказал-то?»

Петр Авен объясняет, что книга — это «как раз попытка подняться над смертью, поговорить с Березовским и дать ему высказаться чужими словами». Наоборот, книга Березовскому «очень бы понравилась», полагает он: «Он очень спокойно относился к оценке своих моральных качеств. Он считал, что в принципе все можно: и ему, и другим. Самое тяжелое для него было бы, если бы его забыли».