Глава группы ТЭКа Юрий Барсуков о разрыве контрактов «Газпрома» и «Нафтогаза»

После проигрыша в Стокгольмском арбитраже «Газпром» крайне жестко пригрозил «Нафтогазу Украины» разрывом всех контрактов. Но, возможно, цель монополии не в том, чтобы устроить истерику или начать новую газовую войну, а в том, чтобы сесть за стол переговоров — но непременно на своих условиях.

У великого русского филолога Михаила Гаспарова в «Записях и выписках» было такое примечание к слову «диалог»: «Где-то было написано, что мы (все? или только европейцы?) начинаем рассматривать картину и сцену слева направо, потому что при встрече с любым человеком ждем удара от его правой руки, которая слева от нас». Я вспомнил об этом, потому что объявление «Газпрома» о намерении разорвать газовые контракты с «Нафтогазом Украины», безусловно, выглядит как удар — именно как непродуманное действие под влиянием эмоций. Но, на мой взгляд, это ошибочная оценка.

Во-первых, «Газпром» не может разорвать контракты в одностороннем порядке, это способен сделать только Стокгольмский арбитраж, причем «Газпром» должен доказать арбитрам, что «Нафтогаз» совершил значительные нарушения контрактов. Если в случае контракта на поставку газа это сравнительно просто — «Нафтогаз» в течение некоторого времени в 2014 году не платил за газ, то доказать существенные нарушения украинской стороны по транзитному контракту будет проблематично. «Газпром» теоретически может апеллировать к существенному изменению условий контрактов в результате их пересмотра арбитражем в декабре 2017 года и феврале текущего, но, по мнению опрошенных “Ъ” юристов, такая аргументация может и не сработать.

Во-вторых, разбирательство дела о разрыве контрактов в Стокгольме займет значительное время — минимум год. Оба контракта истекают 31 декабря 2019 года, то есть вполне возможно, что арбитраж разорвет их незадолго до того, как они естественным образом истекут. То есть весь процесс для «Газпрома» может оказаться бессмысленным.

В-третьих, начало процесса разрыва контрактов не означает, что «Газпром» не должен будет их исполнять в новой, утвержденной арбитражем конфигурации, то есть поставлять газ Украине по низкой цене немецкого рынка, а также обеспечивать транзит в Европу через Украину в объеме не менее 110 млрд кубометров в год. «Газпром» теоретически может попросить арбитраж наложить обеспечительные меры на выполнение этих условий, но пойдут ли арбитры ему навстречу — неизвестно. Также «Газпром» в любом случае должен будет выполнить решение арбитража и выплатить «Нафтогазу» $2,6 млрд — в противном случае украинцы легко арестуют его активы в Европе, потребовав выполнения решения арбитража в национальных судах стран ЕС.

В-четвертых, «Газпром» не может обойтись без транзитного контракта с «Нафтогазом», потому что без украинской газотранспортной системы не сможет поставлять газ в Европу. Даже если будут построены «Северный поток-2» и две нитки «Турецкого потока» (что произойдет не раньше конца 2019 года), «Газпрому», исходя из текущих показателей экспорта, все равно нужна будет Украина. И, конечно, российская компания ни при каком раскладе не пойдет на существенное нарушение контрактов с потребителями газа, прекратив транзит через Украину, поскольку это приведет к многомиллиардным штрафам, резко ухудшит репутацию российского газа в Европе и может вообще угрожать всему бизнесу, если не самому существованию «Газпрома».

Иными словами, резкое заявление «Газпрома» о разрыве контрактов на практике мало что меняет — контракты остаются в силе еще долго и даже если будут разорваны, то примерно тогда же, когда должны были и так истечь, исполнять решения арбитража компания все равно обязана, а отказаться от украинского транзита в реальности не может. Но переполох, вызванный этим заявлением, может стать триггером для начала новых, масштабных переговоров по украинской газовой проблеме, в которых ЕС уже предложил свое посредничество. «Раз "Газпром" все равно, по собственному мнению, проиграл арбитражи с "Нафтогазом", отчего бы не "обнулить" ситуацию и не начать новые переговоры на своих условиях?» — риторически спрашивает один из собеседников “Ъ”.

Остается надеяться, что жесткое — на грани хука справа — приглашение к переговорам будет правильно услышано и понято в перепуганной и замерзающей Европе, где спотовые цены на газ уже взлетели выше $700 за 1 тыс. кубометров. Как в том анекдоте, где жена говорит мужу: «Слушай не то, что я говорю, а что я хочу сказать».