Академик РАН Алексей Арбатов о «военной» части послания Федеральному собранию

В центре внимания политиков, экспертов и СМИ продолжает оставаться «военно-техническая» часть Послания президента РФ Федеральному собранию, в которой впервые в таком формате были представлены передовые разработки российского оборонного комплекса. Как эту презентацию следует «читать» и каких ожидать последствий? С этим вопросом «Огонек» обратился к академику РАН Алексею Арбатову

— Алексей Георгиевич, что-то из сказанного президентом вызвало у вас удивление?

— Меня удивило, что в послании, в котором обычно принято говорить об экономике, внутренней и внешней политике, о социальных проблемах, так много внимания было уделено описанию конкретных наступательных вооружений и даже показаны компьютерные симуляции их применения. У несведущих людей это может вызвать восторг или ужас, в зависимости от политической позиции. Я посвятил теории и практике этой темы почти полвека и задаюсь вопросом: что дадут эти новейшие разработки при сопоставлении их стоимости с эффективностью, особенно по сравнению с тем, что уже имеется? Было сказано, что шесть представленных наступательных систем России призваны нейтрализовать систему противоракетной обороны (ПРО) США и их союзников в Европе и на Тихом океане. Но если целью является преодоление современной и любой прогнозируемой на будущее ПРО США, то нынешних стратегических ядерных сил (СЯС) России вполне достаточно: 530 носителей и около 2 тысяч ядерных боеголовок баллистических ракет и крылатых ракет тяжелых бомбардировщиков. Они за последние годы почти полностью обновлены на новые типы оружия и продолжают совершенствоваться в целях преодоления ПРО и для других задач. Суммарная разрушительная мощь — 700 мегатонн (для сравнения — это 40 тысяч Хиросим). Как показал недавний кризис, у Пентагона нет уверенности, что их ПРО отразит хотя бы ракеты Северной Кореи. Иначе зачем было так паниковать из-за испытания их ракеты межконтинентальной дальности? Взяли бы да и перехватили с суши или с моря. И тем более в Америке нет ни малейших иллюзий, что оборона могла бы защитить США от ядерного удара России. В Вашингтоне официально говорят, что ПРО защищает их не от России, а от КНДР и Ирана, но даже если бы они сказали, что от России (как было с программой «звездных войн» Рейгана в 1980-е годы), то это нисколько не отменило бы фактического положения с их системой обороны.

— Вы говорите «иллюзий нет», но система при этом есть?

— Эта система состоит из 44 стратегических антиракет на Аляске и в Калифорнии (их число может вырасти до 70 по программе администрации Дональда Трампа). Еще есть две базы ПРО (в сумме 48 антиракет типа «Стандарт») в Румынии и Польше для отражения удара баллистических ракет средней дальности, которых у России не должно быть согласно Договору по ракетам средней и меньшей дальности (РСМД). На 35 боевых кораблях может быть еще несколько сотен таких же антиракет («Стандарт»). Но поскольку ПРО — это автоматизированная система постоянной и высшей боевой готовности, для перехвата российских межконтинентальных баллистических ракет (МБР) все эти корабли должны выстроиться и постоянно дежурить в Арктике, невзирая на паковые льды и мощный Северный флот России. Упомянутые ракеты обоих типов никогда не испытывались для перехвата МБР на разгонном участке траектории, не имеют соответствующих информационно-управляющих систем и сенсоров самонаведения для контактно-ударного (кинетического) перехвата. В этом смысле шесть новейших проектов России не вызвали в Вашингтоне беспокойства, поскольку и без них надежды на защиту с помощью ПРО от России ни у кого нет, кроме разве что плохо осведомленного Трампа и его приятелей-бизнесменов.

— Извините, но как-то не очень вяжется. Если эта система так ненадежна, тогда зачем она американцам? И как понимать американскую упертость в ее развертывании, которое и малоэффективно, и весьма затратно?

— Исторический опыт показывает, что немало крупнейших систем оружия создается из самых общих политических соображений, в интересах военно-промышленного комплекса, путем убеждения несведущего политического руководства, пользуясь его фобиями или мечтами.

Я мог бы привести длинный список таких примеров и про нас, и про американцев. А тут еще эксцентричный северокорейский лидер размахивает ракетно-ядерной дубиной и открыто угрожает уничтожить США. Да и иранские аятоллы не стесняются в выражениях. Атомную программу они согласились временно свернуть, а ракеты продолжают совершенствовать.

— Тогда следующий вопрос — о нашей реакции. Коль скоро американская ПРО — «бумажный тигр», зачем президент Путин уделил этому вопросу такое внимание?

— Во-первых, их программа не «бумажный тигр», а система оружия по последнему слову техники в этой области. И мы с начала 1970-х годов вложили огромные ресурсы, сменили три поколения наступательных ядерных вооружений, чтобы девальвировать каждое очередное поколение их системы ПРО. Мы в этом весьма преуспели, несмотря на глубокое взаимное с США сокращение ядерных вооружений за последние четверть века. К слову сказать, и они добились того же по отношению к нашим стратегическим системам ПРО и ПВО. Во-вторых, президент — политик, да к тому же в данный момент он политик, который планирует победить на выборах не далее, как в предстоящее воскресенье. Смысл второй, военной, части его выступления — «Не беспокойтесь, я гарантирую вашу защиту!» Неудивительно, что вся государственная элита, собравшаяся в Манеже 1 марта, и большинство народа встретили доклад с воодушевлением. Беспокойство по поводу обороны Отечества — самая чувствительная струна национального сознания России, порождение ее тяжелой истории и сообщений прессы о внешней угрозе в течение последних нескольких лет.

— Значит, все сказанное — это в основном для «внутреннего потребления»?

— Нет, и для внешнего. На Западе речь тоже вызвала ажиотаж, правда, несколько иного рода: общественность, пресса, широкие политические круги встретили ее с тревогой, граничащей с паникой. Отношение профессионального стратегического сообщества — гораздо более спокойное, хотя общественными страхами не преминут воспользоваться для увеличения военных бюджетов США и союзных им стран. К тому же представленный парад военно-технических достижений, наверное, должен повысить глобальный престиж России, ее статус передовой военно-технической державы. Даже если задачу прорыва американской ПРО можно решить менее дорогостоящими и вполне эффективными средствами.

— Это вы о новых разработках, презентованных в послании?

— Это я о словах Владимира Путина: «В России разработаны и постоянно совершенствуются весьма скромные по цене, но в высшей степени эффективные системы преодоления ПРО, которыми оборудуются все наши межконтинентальные баллистические ракетные комплексы». Речь идет о новых МБР типа «Тополь-М», «Ярс» и баллистических ракетах подводных лодок (БРПЛ) «Булава-30». Таких ракет по государственной программе вооружения до 2020 года (общей стоимостью 20 трлн рублей) должно быть развернуто 400 единиц на суше и на 8 новых подводных лодках типа «Борей».

— А как же «фильмы» о новинках, которым равных нет?

— Не все озвученное и показанное можно с полным правом назвать «новыми разработками». Тяжелая МБР «Сармат» — не является принципиально новой системой.

Правда, несколько лет назад было немало споров, нужна нам такая ракета или нет, потому что и без нее есть шахтные и мобильные «Тополи» и «Ярсы». Система «Сармат» небесспорна, но теперь главные мои сомнения вызывает заявленное преимущество, связанное с ее способностью атаковать США через Южный полярный круг (что, кстати, могли прежние типы тяжелых МБР с 1970-х годов). Такая траектория предполагает вывод ракеты на околоземную орбиту, а потом спуск с нее. Подлетное время будет намного длиннее, чем через северный маршрут, а точность, наверное, меньше. Перехватить такие ракеты — ввиду их количества и мощных средств преодоления ПРО — американцы в любом случае не могут, что с севера, что с юга. Но внезапного удара у нас тоже не получится: их запуск засекается спутниками, а подлет — радарами, которые на морских платформах можно отбуксировать к южным берегам США. Главная проблема тяжелых МБР в том, что их пусковые шахты стали уязвимы для ядерных ракет США уже 30 лет назад. Иными словами, эти супермощные МБР в случае ядерного нападения могут не успеть взлететь.... Поэтому РВСН с 1990-х годов стали переходить на наземно-мобильные ракетные силы.

— Вы имеете в виду презентованный «Кинжал»?

— Нет, показанная в Манеже гиперзвуковая авиационная ракетная система «Кинжал» дальностью 2 тысячи километров может быть пополнением арсенала противокорабельных ракет: например, она отгонит американские авианосцы за пределы радиуса их палубной авиации. Но это оружие для сухопутных и морских театров военных действий. То же можно сказать о лазерных комплексах наземно-мобильного базирования: они смогут защищать важные объекты, например, от крылатых ракет.

— А крылатая ракета с атомным двигателем? Непонятно только, как ее могли испытать, чтобы весь мир не заметил...

— Ну, речь же идет не об испытании ее ядерной боеголовки, а об испытании атомной энергетической установки: мини-реактора или изотопной батареи, которые ставятся, например, на некоторые типы спутников. Проблемы в этом не вижу, она в другом: продемонстрированный технический прорыв сам по себе впечатляет, но зачем, как было показано на экране в Манеже, лететь, огибая мыс Горн, чтобы атаковать Калифорнию? Подлетное время составит много часов, точность наведения под вопросом, стоимость такой системы, наверное, относительно велика, количество ракет будет ограниченно. Магистральное направление развития крылатых ракет сегодня — не только дальность, но и скорость, (то есть сокращение подлетного времени), повышение точности для поражения цели неядерным зарядом (что демонстрируют американские системы «Томахок» и российские «Калибр» и Х-101). Зачем летать мимо Антарктиды, если сотни ядерных или неядерных крылатых ракет могут быстрее достичь целей коротким путем через северные моря, стартуя с тяжелых бомбардировщиков и многоцелевых атомных подлодок? Тем более что системы ПРО по низколетящим крылатым ракетам не работают.

— Был еще показан гиперзвуковой «Авангард», который произвел сильное впечатление...

— Гиперзвуковой планирующий блок (ГПБ) стратегического класса (еще одна заявленная в Манеже «новинка») разрабатывался в СССР с середины 1980-х годов как ответ на программу стратегической оборонной инициативы (СОИ) президента Рональда Рейгана. В последние годы США стали испытывать такую систему с обычным боезарядом в рамках концепции «Быстрого глобального удара». По террористам и эксцентричным лидерам ядерной боеголовкой не ударишь. С обычным боезарядом межконтинентальная баллистическая ракета недостаточно точна (отклонение 100 метров и больше), а крылатая ракета имеет недостаточную дальность и летит медленно. Вот американцы и придумали: планирующий блок выводится баллистическим ускорителем на высоту 100 км, а оттуда «ныряет» в стратосферу, на гиперзвуковой скорости летит на другой континент и точно поражает цель без ядерного заряда через 60 минут после старта.

Судя по посланию от 1 марта, Россия быстро догнала и перегнала США на этом направлении, и система ГПБ «Авангард» может стать вариантом боевого оснащения тяжелой МБР «Сармат». Теоретически такая система с ядерным зарядом была бы привлекательна как средство прорыва ПРО, если бы та была способна отразить массированный удар баллистических ядерных ракет, чего она в обозримом будущем не сможет. Поэтому если наш ГПБ будет нести ядерный заряд, то будет явно избыточной системой.

А вот гиперзвуковой аппарат с обычным боезарядом может стать нашим симметричным ответом на программу «Быстрого глобального удара» США. Правда, ни там, ни в России пока не ясно, какие специфические задачи такая система должна решать и какие цели поражать. Точность наведения в неядерном оснащении, возможность перехвата системы на конечном участке траектории, стоимость, масштаб развертывания — все это вызывает большие споры. Хотя, конечно, гиперзвуковой полет в плазменном шлейфе производит сильное впечатление даже в компьютерной графике.

— А суперторпеда?

— Это самое экзотическое оружие — суперторпеда огромной дальности, скорости и глубины погружения с атомным реактором и ядерным зарядом, как говорят, аж в 100 мегатонн. Она может испугать кого угодно, как хрущевская супербомба («Кузькина мать» в 60 мегатонн, взорванная над Новой Землей в 1961 году). Идея тоже родилась в начале 1980-х годов — обмануть космическую СОИ и ударить из-под воды. Переиначивая завет Суворова: «Они нас ждали с моря на кораблях, а мы с горы на лыжах». Но зачем она нужна сейчас? Ведь полторы тысячи ядерных боеголовок российских баллистических ракет могут намного быстрее и надежнее поразить все вообразимые цели и на побережье, и в глубине территории любого противника. Что может сделать сверх того поднятая взрывом торпеды гигантская цунами — смыть с берегов радиоактивные руины, оставшиеся от предыдущего обмена ядерными залпами? Для ответного удара суперторпеда не нужна. В первом ударе торпедная ядерная атака, возможно, будет внезапной, но она не предотвратит ответный ракетный удар США (мощностью 900 мегатонн). Их центры управления и шахты МБР — в глубине континента, ракетные подводные лодки — в океане, а бомбардировщики — в воздухе. Испарять моря для поражения авианосцев противника излишне: для этого есть новая система «Кинжал» и разнообразный арсенал тактических противокорабельных ракет наземного, авиационного и морского базирования.

Вообще говоря, генеральные конструкторы, генералы и адмиралы могут предложить много удивительных систем оружия, которые в идеале неплохо было бы иметь.

Но при решении их судьбы нужно иметь в виду два ключевых вопроса: зачем (с учетом того, что уже есть) и сколько это стоит (в условиях сокращения военного бюджета)? Конечно, у меня нет всей секретной информации, доступной президенту. Но все-таки хотелось бы знать: ставились ли такие вопросы и какой на них дали ответ?

— А не все ли это равно? Даже если нет, политических причин для того, чтобы провести такую «презентацию», явно было достаточно...

— Верно, есть и такая версия: вторая часть президентского послания стала своеобразным ответом Москвы на недавний весьма агрессивный «Обзор ядерной политики» администрации Трампа. Ее центральное место — концепция и средства ограниченных ядерных ударов, призванная якобы сдерживать аналогичную стратегию и вооружения России. По этому поводу в послании 1 марта было правильно и ясно сказано: «Любое применение ядерного оружия против России или ее союзников малой, средней, да какой угодно мощности мы будем рассматривать как ядерное нападение на нашу страну. Ответ будет мгновенным и со всеми вытекающими последствиями». Не хватает только одного: столь же недвусмысленного заявления, что Россия не имеет концепций ограниченной ядерной войны, не верит в ее возможность и считает ядерную войну гибелью для современной цивилизации.

— Значит ли презентация в Манеже, что Россия втягивается в гонку вооружений?

— До недавнего времени Россия многократно заявляла, что не даст себя втянуть в гонку вооружений. И в известном смысле она сдержала обещание. Похоже, что теперь Москва за США не гонится (в отличие от СССР времен холодной войны), а сама выходит на передовые рубежи военно-технического развития и предоставляет другим догонять себя. В послании эта тема многократно повторяется: «Результаты проведенных испытаний дали нам возможность приступить к созданию принципиально нового вида стратегического оружия... Как вы понимаете, ничего подобного ни у кого в мире пока нет. Когда-нибудь, наверное, появится, но за это время наши ребята еще что-нибудь придумают».

— Получается, можем жить спокойно?

— Не уверен. Вызов брошен, на него, наверное, последует тот или иной ответ от «ребят» из-за океана, из Европы или Азии.

Беседовала Светлана Сухова