Сколько обязывали заплатить за право покинуть Родину

20 марта 1973 года состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором решался вопрос, продолжать ли взимать плату за полученное в СССР образование с тех, кто навсегда покидает страну. Эта мера, призванная пополнить государственный бюджет и уменьшить поток желающих эмигрировать, в итоге очень дорого обошлась советской экономике.

«Установлена ежегодная квота»

До сих пор бытует стойкое, но в корне неверное мнение, что в брежневские времена существовала единая политическая линия Кремля, которую коллективно вырабатывали руководители партии и правительства и которую неукоснительно проводили партийные и советские органы. Монолитное единство по многим важнейшим вопросам достигалось с огромным трудом. А если заинтересованные стороны — министерства, отделы ЦК КПСС и так далее — не могли прийти к компромиссу, принятие решения откладывалось на месяцы и годы.

Но даже если постановление было принято на самом высоком политическом уровне — на заседании Политбюро ЦК КПСС, это вовсе не означало, что оно будет, как тогда говорилось, воплощено в жизнь. Опытные аппаратные работники прекрасно знали, как тихо и аккуратно затянуть выполнение отдельных положений решения, чтобы затем — в связи с возникшими трудностями — добиться отмены постановления или его изменения.

Ярким примером отсутствия единомыслия в высшем руководстве оказался вопрос об эмиграции из СССР в капиталистические страны. Созданием препятствий на пути тех, кто собирался навсегда проститься с родиной, в России занимались на протяжении веков. И все варианты были опробованы неоднократно.

Самый простой и естественный — категорический запрет на пересечение границ для всех, кроме исполняющих царскую волю,— применялся бессчетное количество раз. Но всегда появлялись те, кто всеми правдами и неправдами выбирался за рубеж. И для их наказания и острастки остальных применялись карательные меры экономического характера: у выехавших и не подчинившихся приказу вернуться дворян конфисковали имения.

В правление императора Николая I использовали другой вариант построения экономического барьера, препятствующего даже временному выезду за пределы России. В 1840 году была установлена пошлина на получение заграничного паспорта, позволявшего отсутствовать в стране полгода, в размере 10 руб. серебром. Но уже в 1841 году плату за полугодовой паспорт увеличили до 25 руб., а в 1844-м — до 100 руб. В 1851 году, когда, к примеру, на питание одного воспитанника кадетского корпуса выделялось 3 руб. 48 коп. серебром в месяц, а пара сапог для кадета стоила 86 коп., пошлину подняли до 250 руб. Причем не с одного паспорта, куда его владелец прежде мог вписать жену и детей, а с каждого выезжающего.

Царский опыт пыталось использовать и советское правительство, которое в условиях наплыва желающих эмигрировать ввело в сентябре 1921 года повышенные сборы за заграничные паспорта — 300 тыс. руб. Для сравнения, в том же году получившему увечья бойцу Красной армии в зависимости от тяжести ранений или травм выплачивали от 200 тыс. до 500 тыс. руб. А крестьянская лошадь продавалась за 180–360 тыс. Но инфляция быстро превращала огромные суммы в малозначительные. К примеру, с декабря 1921 года по январь 1922 года цена килограмма мяса (не рыночная, а условная, для расчета цены пайков) выросла с 23 750 руб. до 35 000 руб. И от экономических способов сдерживания желающих покинуть страну перешли к запретительным, действовавшим на протяжении нескольких десятилетий.

«9 июня 1967 года выезд советских граждан на постоянное жительство был временно прекращен»

Как именно работала эта система, рассказывалось в справке МВД СССР «О выезде из СССР лиц еврейской национальности на постоянное жительство в Израиль» от 26 февраля 1973 года:

«Выезд граждан еврейского происхождения из СССР на постоянное жительство в Израиль, а до его образования в Палестину имел и имеет место во все послевоенные годы. Всего за послевоенные годы из СССР в Израиль эмигрировало около 42 тысяч человек в возрасте свыше шестнадцати лет. До 1955 года выезд допускался лишь в исключительных случаях. За десять лет (с 1945 по 1955 г.) выехало всего 500 чел. В последующие десять лет (1955–1965 гг.) было выдано разрешений на выезд 4167 гражданам еврейской национальности, преимущественно лицам преклонного возраста.

В 1965 году было принято решение об увеличении количества выездов в Израиль и установлена ежегодная квота в 1500 человек, 8 февраля 1967 г. решением инстанций квота на выезд в Израиль была увеличена до 5 тыс. человек в год. Однако в связи с агрессией Израиля против арабских стран это решение реализовано не было. 9 июня 1967 года выезд советских граждан на постоянное жительство был временно прекращен.

24 июня 1968 года по решению инстанций выезд в Израиль был возобновлен, а 25 марта 1970 года была установлена квота на выезд — 3000 человек в год. Этим решением запрещалось выдавать разрешения на выезд мужчинам и женщинам, которые по закону Израиля признавались военнообязанными, а также введен порядок предварительного обсуждения характеристик на ходатайствующих на общих собраниях коллективов трудящихся по месту работы выезжающих».

Но в условиях объявленной в начале 1970-х политики разрядки международной напряженности просто и бесхитростно запрещать выезд из СССР всем желающим эмигрировать стало совсем не просто. Тема облегчения эмиграции постоянно затрагивалась на советско-американских переговорах, и руководство СССР пошло на облегчение получения разрешений на выезд. Если в 1969 году в Израиль выехало 2099 человек, в 1970-м — 872, то в 1971 году — 9901, а в 1972-м — 21 816 (с учетом детей — 29,8 тыс.). В том же году из СССР выехали 3,2 тыс. немцев, 800 армян и 3,6 тыс. представителей других национальностей.

Против выезда работящих и дисциплинированных немцев категорически возражали руководители областей, куда немцы Поволжья были выселены в 1941 году. А эмиграция советских евреев в Израиль вызывала резкое недовольство руководителей дружественных Советскому Союзу и арабских стран.

Нужно было найти выход, ограничивающий поток эмигрантов, но не раздражающий американских партнеров по переговорам. В особенности когда появилась перспектива получения для СССР режима наибольшего благоприятствования в торговле с Соединенными Штатами.

«Возместили затраты на обучение»

3 августа 1972 года был принят указ Президиума Верховного совета СССР, в котором говорилось:

«Установить, что граждане СССР, выезжающие на постоянное жительство за границу (кроме выезжающих в социалистические страны), обязаны возместить государственные затраты на обучение в высшем учебном заведении, аспирантуре, ординатуре, адъюнктуре и на получение соответствующей ученой степени».

В тот же день Совет министров СССР утвердил разработанную Министерством финансов СССР, Министерством высшего и среднего специального образования СССР и Министерством внутренних дел СССР инструкцию о размерах и порядке возмещения. Она определяла размер выплат, который зависел от того, в каком вузе обучался или получил диплом подавший заявление на выезд. Выпускник МГУ должен был заплатить 12,2 тыс. руб., а не закончивший обучение — 2,4–2,5 тыс. руб. за каждый год обучения. Другие университеты ценились ниже: 6 тыс. руб. за весь курс или 1,2 тыс. руб. за год обучения. Чуть дороже обходился диплом, подтверждающий знание иностранных языков,— в 6,8 тыс. руб.

Полный курс в инженерно-технических, инженерно-экономических и высших военных учебных заведениях оценивался в 7,7 тыс. руб. В сельскохозяйственных и лесных — в 5,6 тыс. руб.

Дорого обходилось образование в медицинских, фармацевтических, стоматологических и физкультурных институтах — в 8,3 тыс. руб. Еще дороже — полученное в институтах искусств, включая литературные и консерватории: в 9,6 тыс. руб.

А ниже всего государство оценило дипломы институтов культуры, а также экономических, юридических и педагогических вузов — в 4,5 тыс. руб. Столько же стоил тогда ВАЗ-2101 — недостижимая мечта миллионов советских автолюбителей. А средняя зарплата в стране в 1972 году равнялась 121,8 руб. в месяц.

Но с тех, кто имел научную степень или хотел ее получить, взимались дополнительные выплаты. В инструкции указывалось:

«С лиц, обучавшихся в аспирантуре, ординатуре, адъюнктуре или имеющих ученую степень, дополнительно к возмещению государственных затрат на получение высшего образования, предусмотренных пунктом 1 настоящей Инструкции, взимаются:

а) с лиц, обучавшихся в аспирантуре, ординатуре, адъюнктуре, но не защитивших диссертации,— 1,7 тыс. рублей за каждый год обучения;

б) с лиц, которым присвоена ученая степень кандидата наук,— 5,4 тыс. рублей;

в) с лиц, которым присвоена ученая степень доктора наук (кроме сумм, предусмотренных в подпункте "б" настоящего пункта),— 7,2 тыс. рублей».

В итоге выпускник МГУ, защитивший докторскую диссертацию, должен был заплатить за право на выезд 24,8 тыс. руб.

Но инструкция предусматривала и освобождение от выплат:

«а) Инвалиды первой и второй групп — полностью. Инвалиды третьей группы могут освобождаться от указанного возмещения в размерах до 50 процентов;

б) мужчины, достигшие 60 лет, и женщины, достигшие 55 лет,— полностью;

в) мужчины, имеющие трудовой стаж не менее 25, 15 и 8 лет, и женщины, имеющие трудовой стаж не менее 20, 12 и 6 лет,— соответственно в размере 75, 50 и 25 процентов;

г) лица, обучавшиеся в высшем учебном заведении, аспирантуре и адъюнктуре без отрыва от работы,— в размере 50 процентов;

д) лица, вступившие в брак с гражданами (подданными) иностранных государств,— в размерах от 25 до 50 процентов с учетом их материального положения, а вступившие в брак до 3 августа 1972 г.— полностью;

е) лица, окончившие высшие учебные заведения экстерном, а также получившие ученую степень кандидата наук без прохождения курса аспирантуры, ординатуры и адъюнктуры,— в размере 75 процентов».

Платить за образование должны были и советские женщины, выходившие замуж за африканских, азиатских и латиноамериканских студентов, обучавшихся в СССР. Но с выезжавших в развивающиеся страны взимали гораздо меньше или вообще освобождали от уплаты возмещения.

«Возместили затраты на обучение в высших учебных заведениях страны более 900 лиц еврейской национальности на сумму около 4,5 млн рублей»

17 января 1973 года председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов и министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков направили в ЦК КПСС записку, подводящую итоги выезда в Израиль в 1972 году, в которой в числе прочего говорилось:

«Принимались меры к выдворению из Советского Союза экстремистов, участвовавших в проведении антиобщественных акций, активно проявлявших националистические и религиозные взгляды.

Отказано в выезде 1380 человекам, которые ранее работали на оборонных предприятиях, были связаны с государственными секретами, имеют важные военные специальности или занимают видное положение среди деятелей науки и культуры».

В записке подводились и итоги сбора платы за образование:

«В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 августа 1972 года возместили затраты на обучение в высших учебных заведениях страны более 900 лиц еврейской национальности на сумму около 4,5 млн рублей, в том числе в декабре 1972 года — 245 чел. на сумму свыше 1 млн рублей».

Однако хитрый трюк с установлением экономического барьера на пути эмигрантов и отказ в разрешении на выезд видным деятелям науки и культуры вызвали реакцию, которой в Политбюро, видимо, не ожидали.

«Указания не выполняются»

20 марта 1973 года генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев на заседании Политбюро ЦК КПСС заговорил о проблемах, возникших в ходе подготовки его визита в Соединенные Штаты:

«Когда читаешь материалы, а я их читаю все, то видишь, что все-таки создался серьезный тормоз в ходе завершения официального визита в США по причине сионизма. В последние месяцы разгорелась истерия вокруг так называемого образовательного налога на лиц, выезжающих за границу. Я много думал, как быть. На прошлом заседании Политбюро мы не записывали этого, но условились, что т. Андропов примет соответствующие меры. Я тогда не знал, что это дело т. Щелокова, и отдел у них, оказывается, такой есть. Я сказал тогда — приостановить взимание налогов, то есть, не отменяя Закона (указ от 3 августа 1972 года.— "История"), отпустив партию человек в 500 евреев, которые никакого отношения ни к секретности работы, ни к партийным учреждениям не имеют. Даже если попадутся и лица среднего возраста, например, из Биробиджана — отпустить. Они расскажут, и все будут знать об этом».

Но оказалось, что абсолютно ничего не сделано:

«Но стал я проверять,— рассказывал генеральный секретарь,— душа моя беспокойная, думаю, дай спрошу т. Щелокова. Звоню ему, а он говорит, я в первый раз слышу. Как первый раз слышишь? Значит, он ничего не знает об этом. Он не виноват, он не был на Политбюро. Звоню Юрию Владимировичу, как же так. Юрий Владимирович говорит: я разговаривал с его замом. Значит, заместитель не передал ему. Звоню т. Громыко (министр иностранных дел СССР.— "История"), прошу проверить по консульствам. Говорю ему, что не знаю, что консульства оформляют выезды. Оказывается, ничего подобного. До сих пор взимают плату. В 1973 году отправлено 349 человек, с которых взыскано полтора миллиона рублей. У меня справка есть об этом».

Андропов пытался оправдываться, но Брежнев заметил:

«Мы об этом говорим уже с прошлого года. Указания не выполняются. Меня это беспокоит».

«Что тогда стоит наша работа, что стоят наши усилия, если так оборачивается дело»

А затем заговорил о том, как использовал ситуацию американский сенатор Г. Джексон:

«Я не ставлю вопроса об отмене Закона, а если хотите, и этот вопрос можно бы поставить. То ли мы будем зарабатывать деньги на этом деле или проводить намеченную политику в отношении США. Учитывая конституционные статьи, Джексон успел внести поправку еще до внесения Никсоном 11 Законопроекта о предоставлении нам режима наибольшего благоприятствования. Эту поправку внес сенатор, и конгресс уже не может отказать в обсуждении этой поправки. Джексон уже опередил. Вот я и думаю: что тогда стоит наша работа, что стоят наши усилия, если так оборачивается дело. Ничего!»

Но Андропов не только продолжал оправдываться, но и возражал:

«Леонид Ильич, я хочу попросить Вас взвесить и другой вопрос. Вот сидит т. Громыко, он знает: англичане в свое время внесли в ЮНЕСКО предложение о предотвращении утечки мозгов. Мы сейчас выпускаем и стариков, и детей, и взрослых. Едут врачи, инженеры и т. д. Начинают и от академиков поступать заявления. Я Вам представил список».

Председателя КГБ поддержал глава советского правительства А. Н. Косыгин:

«А кого мы не хотим выпускать, мы не должны выпускать».

Но Брежнев продолжал убеждать коллег и, обращаясь к Андропову, говорил:

«Отпусти 500 второстепенных лиц, а не академиков. Пусть они говорят, что с них ничего не взяли. Возьмите пару инженеров с высшим образованием, не имеющих никакого отношения к секретам, например, из пищевой промышленности — пусть едут. Но не с оборонной промышленности. Пускай и инженеры едут бесплатно. Это временный тактический маневр».

В итоге указ о плате за образование не отменили, но и не исполняли. Однако было уже поздно. Судя по воспоминаниям участников тех событий, администрация президента Р. Никсона прилагала огромные усилия для того, чтобы поправка сенатора Джексона к законопроекту о торговле не прошла через Конгресс. Причем из чисто экономических соображений, поскольку после экономического кризиса 1969–1970 годов американская промышленность остро нуждалась в заказах, в том числе и советских. Но противостоявшие администрации лоббисты оказались настойчивее и изобретательнее. Так что поправка Джексона—Вэника, ограничивавшая торговлю со странами, препятствующими свободной эмиграции своих граждан, в 1974 году была принята.

Ее действие время от времени прерывалось президентами Соединенных Штатов, но в сочетании с другими антисоветскими санкциями она смогла нанести экономике СССР колоссальный ущерб. Ее официальная отмена произошла через 40 лет после принятия указа «О возмещении гражданами СССР, выезжающими на постоянное жительство за границу, государственных затрат на обучение» — в 2012 году.

Евгений Жирнов